Демон-император
Шрифт:
Кузнец опешил. Он ожидал совсем других разговоров. Ожидал, что ему предложат сделку. Во всяком случае, так не разговаривают с человеком, за спиной которого армия в сорок тысяч штыков.
– А мне думается, что это вы боитесь потерять свою власть. Вы привыкли жить за счет невежества других, – перешел в наступление гость.
– Мне девяносто семь лет, – рассмеялся химик. – Неужели я похож на карьериста? Я не желаю лишней крови. Люди могут ненавидеть вождей, но не должны бросать свои очаги. Надо растить детей, надо вовремя сажать рис
– И жить в постоянном страхе?
– Ты говоришь о запретных городах? – старик высыпал белкам остатки орехов. – Химики Асахи тоже живут в запретном городе. Никто из нас не хочет навредить жителям Токио. Но есть вещи, которые мы не в силах изменить.
– Вы играете на два фронта! – упрекнул Артур.
– Мы лавируем. Если запретным городам суждено погибнуть вместе с пожарищами, никто не сможет остановить этот процесс. Разве ты сам не борешься за прогресс? Твой друг Кристиан немало рассказал о том, как действовал президент Кузнец. Тысячи погибли, десятки тысяч остались без крыши в России, после того как президент Кузнец начал борьбу за прогресс.
Артура передернуло.
– Я этого не помню. Если это правда… то мне надо ее знать до конца. Я не могу вам верить.
– Хорошо. А во что ты веришь? У тебя есть бог?
– Я верю, что люди не могут быть одинаковы. Я верю, что каждый портовый или летун, или слепой подземник… что все они имеют право жить. Уничтожать запретные города – это уничтожать таланты.
– Значит, ты больше не веришь в прогресс? – странно улыбнулся химик. – Это радует меня.
– Отчего же? Я верю, что люди достойны лучшего.
Старший химик угостил переводчицу белыми шариками. Та слизнула корм, ни на миг не отводя взгляда от гостя. Кузнец вдруг подумал, что эта широкоплечая деваха с непроницаемым монгольским лицом наверняка способна убить его одним ударом. Или даже не прикасаясь к нему.
– Возьмем, к примеру, Красный Токио, – задумчиво рассуждал старик. – Дед Юкихару собрал вокруг себя всех мутантов, которых изгоняли другие кланы. Я с ним немало спорил в свое время. И с инженерами Сумитомо немало спорил. Потом я прекратил споры. Знаешь, почему? Потому что пятьдесят лет назад клан Юкихару насчитывал вдвое больше людей. Все эти пауки, хвостатые ленивцы и крылатые… они нежизнеспособны.
– Вы пропустите бешеный лес? – уперся Артур. – Мы все равно обойдем этот городок. Один вы нас не сдержите.
– Куда ты ведешь этих несчастных? Ты намерен убить императора, убить всех аристократов, утопить Киото в крови? Недавно ты сказал, что даже последний голенастый мутант из обоза Юкихару достоин жизни. Хорошо, не станет императора. Прервется династия, во всех концах страны начнутся войны между кланами родственников. У императора Солнце немало родни. Я говорю это, потому что сам усадил его на трон.
– Вы?! Так это вы вернули страну в феодализм?
Химик усмехнулся, выслушав перевод.
– Я уже сказал и повторюсь. Ты веришь в трескучие слова.
– Так что же вы предлагаете?
– Сегодня ничего. Иди и подумай. Если хочешь, можешь остаться у меня на ночлег. Здесь удобно и тихо.
– Нет, пожалуй, я вернусь к своим.
– Разве президент Обути не говорил тебе, что не существует ни своих, ни чужих?
– Вы будете и впредь мешать нам?
– Я не буду мешать. Скоро вернется твой друг Кристиан. Кажется, ты хотел вернуть память? Это может сделать только он.
– Что-то мне подсказывает, что вы устроили это сообща, – процедил Кузнец. – Вам очень хотелось, чтобы я стал послушным овощем, но вышло не по-вашему, так?!
– Ты раздуваешь в себе злобу оттого, что не можешь вернуть девушку? Ты неосознанно винишь меня в ее смерти. Подумай лучше, почему ты ее полюбил. Почему.
Артур задохнулся, словно ему внезапно накинули на горло удавку.
– Подумай, почему ты не можешь вспомнить тех женщин, которых любил прежде, – мягко продолжал химик. – Ты можешь вспомнить хоть что-то, что ты искренне любил? Нет? Почему ты полюбил гейшу?
– Я не думаю, что это хорошая идея – копаться в моих чувствах. В любом случае ответа на ваш вопрос не существует. Чувства иррациональны.
– Я думаю, тебе рано возвращать память, – безмятежно улыбнулся Асахи. – Когда ты ответишь на мой вопрос, ты освободишься.
Кузнец еле сдержался.
– Вы вертите словами, уклоняясь от разговора по существу!
– Ты видишь это прекрасное здание и сад? – Асахи повел рукой. – Это летняя резиденция одного императорского министра. Когда здесь пройдет армия Проснувшегося Демона, от прелестного городка ничего не останется. Здешний садовник – волшебник. Он вырастил лучший сад карликовых сосен.
– И что из этого?
– Как, разве ты не понял? – искренне удивился старик. – Надо же! А брат Кристиан утверждал, что ты все схватываешь на лету. Значит, и правда, большая власть притупляет мозг… Я сказал, что тебе не найти императора Солнце. Ни его самого, ни семью, ни двор. Ни государственную казну.
– Зачем вы им помогаете?
– Я помогаю тебе. Чтобы тебе не пришлось проделывать долгий путь.
Кузнец вышел, сжимая кулаки. Затылком он ощущал безмятежную улыбку химика.
Впервые он отдал команду на длительный привал. Застучали топоры, сотни шатров поднялись вдоль реки. Из бешеного леса выползли раздутые рыбы-бани, на кострах закипели котлы, потянуло жареным мясом. Боевые товарищи шушукались за спиной, но никто не осмелился спросить прямо, что произошло. Сам генерал сумел ненадолго уснуть, лишь когда небо на востоке порозовело.