Демон отверженный

Харрисон Ким

Он шагнул назад, провел рукой по отрастающей щетине на голове.

— Первого ноября, — ответил он. — Но буду на зарплате, так что смогу мотаться туда-сюда продавать свой бизнес, если нужно. Пока не начнутся занятия после зимнего солнцестояния.

Дженкс посмотрел на меня с предупреждением, и я нахмурилась ему в ответ и стукнула по столу, чтобы он дернулся, когда принесла пару столовых ложек. Запах машинного масла и солярки смешивался с ведьминским ароматом красного дерева, превращая Маршала в лакомый кусочек нордического

образца. Он одевался не так, как те, с кем мне случалось проводить много времени, пах не так, и почему-то мы с ним проскочили ту неуютную стадию неловкости, которая бывала почти во всех моих романах. Он как-то сразу оказался в моей церкви своим — может быть, потому, что у нас не свидание было. Я его пригласила, совершенно не думая о возможных отношениях, и мы оба могли не напрягаться. Но скорее всего мы общались так непринужденно потому, что он помог мне и Дженксу, когда это было нам по-настоящему нужно.

Кресло Айви скрипнуло, когда Маршал вытащил его на свободное пространство, и он вздохнул, садясь.

— Знаешь, таких странных интервью никогда у меня раньше не было, — сказал он мне в спину, пока я разыскивала палочки для еды. — Вроде бы я им понравился, но мне казалось, что работу отдадут тому другому — и хоть убей, не могу понять почему. Он создал программу подготовки пловцов в старших классах в одном городке Флориды, но у него не хватало то ли часов погружения, то ли опыта работы с лей-линиями, а им нужно было именно это.

Я села от него наискосок, и он глянул мельком на палочки.

— А потом они ни с того ни с сего вдруг принимают решение и отдают работу мне, — закончил он.

— Ни с того ни с сего? — переспросил Дженкс, и я посмотрела на него, молча прося заткнуться. Не благодаря Ринну Кормелю Маршал получил работу, но я готова была ручаться, что вампир склонял университетское начальство нанять кого-нибудь другого — пока я на него не гавкнула, чтобы не лез в мою жизнь. И тогда они наняли того, кого сами хотели нанять.

Маршал все глядел на палочки для еды.

— Странное такое ощущение — будто я им одолжение сделал, когда согласился. — Поглядев на палочки, он поморщился: — Знаешь, мне все же вилка понадобится.

Я засмеялась и встала:

— Прости.

Чувствуя на себе его внимание и оттого двигаясь несколько развязно я взяла две вилки. Маршал разложил еду, и было приятно находиться с человеком, который ничего от тебя не хочет.

— Между прочим, после появления Ала мы уже не обязаны сидеть здесь.

— Рэйчел! — возразил Дженкс, и я обернулась к нему, движением бедра закрыв ящик:

— Ну что Рэйчел? — спросила я недовольно. — Он сегодня не вернется. Я все это время торчала на неосвященной земле.

— Айви всех нас порвет на фейрийскую подстилку, когда узнает, — предупредил Дженкс.

Я плюхнулась на стул, не глядя никому в глаза. Маршал поглядывал то на меня, то на Дженкса, накладывая рис нам на тарелки. Дженкс в ответ на предложение риса сделал рукой жест отказа, что меня не удивило. Пикси был недоволен — крылья у него краснеют, когда он расстраивается и циркуляция крови усиливается.

Я с досадой стукнула вилками, кладя их на стол:

— Дженкс, сегодня он меня больше не будет беспокоить.

— С чего бы это? Потому что ты не позвала Миниаса его забрать, когда твое вечное сочувствие к гонимому тебе подсказало: он устал,и он оценит твое доверие?Сто тысяч Тинкиных чертей, Рэйчел, это дурь! Идиотизмом приправленная. Если ты сегодня погибнешь, моей вины тут не будет!

Маршал тем временем раздавал еду, но ее пряный запах не помог снять мое напряжение.

— Рэйчел, а ты не хотела бы завтра на роликах покататься? — спросил он. Явно ему не нравилось, что мы с Дженксом ругаемся, и это была попытка сменить тему. Тем не менее весь мой праведный гнев испарился, я развела скрещенные на груди руки и решила на Дженкса не обращать внимания.

— Ты знаешь, сколько я уже времени на коньках не стояла? — спросила я его.

Пикси спикировал на пустое блюдечко для чайных пакетов, скрестив руки на груди и рассыпая серебристые искры.

— Как утверждает твоя мама, с тех пор, как тебя выгнали с катка за…

— Тихо! — велела я, стукнув снизу по столу коленом. Но древний ясень был тяжел, и на этот раз Дженкс даже не дернулся. — У тебя нигде нет никаких дел? За горгульями шпионить или еще что?

У меня горело лицо. Ведь не могут же меня еще помнить в «Астоне»? Или могут?

— А вот нет, — сказал он. Лицо его пошло морщинами раздражения. Увидев, что мы оба на него смотрим, он усилием воли взял себя в руки. — Марш, а не нальешь мне в тарелку немножко саке, что я сейчас чую?

Этой внезапной смене настроения я не поверила, но придраться было не к чему.

Маршал с разочарованным видом достал из кармана куртки видавший виды термос.

— Я хотел, чтобы это был сюрприз, — сухо сказал он, ставя термос между нами.

— Для меня это сюрприз, — ответила я, вставая за крошечными полупрозрачными фарфоровыми чашечками, которые Кери предпочитала моим тяжелым фаянсовым кружкам. Не традиционные чашки для саке, но куда более подходящие, чем стаканы для виски.

— Подойдут, — сказал Маршал, когда я поставила их на стол. Налив их до половины, он опрокинул свою чашку в блюдечко Дженкса, наполнив его точно до краев.

А это уже не как Кистен, подумала я, найдя в этом некоторое спокойствие, и подняла свою чашку для тоста. Дженкс никогда не болтался рядом, когда мы с Кистеном были вместе. И хотя на Маршала приятно было смотреть, еще слишком свежа была рана для чего-нибудь серьезного. Но то, что не приходилось гадать «будет — не будет» — само по себе оказалось неожиданно приятно.