Демон
Шрифт:
Искра слышала, как Конел что-то орет в рацию. Прижав лицо к кабине, она тоже кое-что проорала:
— За ним! За ним, мать твою! Следуй вниз! Дай мне только подобраться поближе! Христолюбец сраный! Дай я голыми руками порву эту псалмопевскую залупу!
Услышав такие речи, Конел сделал, как было сказано, — но не так быстро, как хотелось Искре. Однако ей все равно пришлось держаться обеими руками. «Инерция, — сказала она себе. — Кажется, что я легче, но масса-то та же самая».
Конел пустил самолет носом вниз, постоянно сбавляя ход. Но самолет
...а тот отвернул в сторону, пренебрежительно крутя своим жалким хвостовым оперением. Конел резко набрал высоту, тормознул, взял влево...
...и Искра вдруг поняла, что висит буквально на одних ногтях. Ноги ее стремительно соскальзывали с прозрачной поверхности крыла.
Конел выполнил замысловатый и резкий поворот, отчего Искра на мгновение оказалась в невесомости. Она снова постаралась упереться ботинками, почувствовала, как возвращается вес. А потом подняла глаза и поняла, что они вот-вот врежутся в ангела.
На сей раз, когда Конел закончил свои бешеные маневры, Искра держалась только одной рукой. Тогда Конел выровнял самолет, снова сбросил газ — и Искра, тяжело дыша, забралась обратно.
— Хорошего мало, — резюмировал Конел. — Я чуть было в него не впилился.
— Знаю, — отозвалась Искра, снова усаживаясь на сиденье.
Конел держал в руке свободный конец страховки, и вид у него был вполне зверский. Но только он собрался кое-что по этому поводу сказать, как из рации донесся голос Сирокко.
— Эй, Конел, он все еще падает. Какого черта ты не выровняешься и не присоединишься к нам?
Развернувшись, Конел засек самолет Сирокко, следующий за ангелом, который опускался уже не так стремительно. И последовал за ними.
Смертеангел опускался долго. А когда, наконец, выровнялся, оказался на высоте в один километр.
— Н-да, — с сомнением заметила Сирокко, — попытка того стоила. Если б не попытались, вечно б себе пеняли.
— Так что теперь? Финиш? — спросила Робин.
— Очень может быть, — отозвалась Сирокко. — Знаете что, мои дорогие, теперь эта тварь уменьшила наши шансы поймать Адама раз в десять.
— Еще покруче, — буркнула Искра.
— Согласна, покруче. И мало того — если этот гад и впрямь уронит Адама, виноваты в этом будем только мы. Ведь это мы так его опустили.
— Все равно попытаться стоило, — возразил Крис. Сирокко задумчиво кивнула:
— Знаете, ребята, а ведь мы только что получили сообщение. Гея не повредит Адаму. Но она запросто позволит нам его убить, если мы сделаемся слишком назойливыми. Так что давайте-ка подадим назад, скажем на километр, и будем надеяться, что этот сукин сын снова поднимется чуть повыше.
Так они и сделали. Вскоре смертеангел поднялся до двух километров и снова лег на ровный курс. Затем из ярко-желтых песков Мнемосины поднялся следующий и забрал Адама. Все смотрели, как второй распадается в точности как первый, а третий без устали летит дальше.
— Сирокко, у меня назревают проблемы с топливом, — сообщил Конел.
Сирокко смотрела, как данные из его компьютера заполняют ее экран. Затем она откинулась на спинку сиденья и хорошенько все обдумала. Трижды прокрутив в голове все варианты, она наконец удостоверилась, что выбрала правильный.
— Думаю дать тебе немного топлива прямо сейчас, — сказала она Конелу. — Оставлю себе ровно столько, чтобы достичь базы у северной стены. «Четверку» я оставлю там, а вернусь кое на чем покрупнее и похитрее.
— Понял тебя.
Так что Конел опустился до уровня, который поддерживала Сирокко, зашел снизу, затем поставил свой самолет на автопилот и выбрался наружу, чтобы поймать топливный рукав, свисающий с капитанской машины. Прикрутив его, Конел стал смотреть, как горючее наполняет его бак.
— Оставайся снизу и позади, как мы решили, — велела Сирокко Конелу. — Я скоро.
— Не беспокойся, Капитан, — услышала она его ответ. Тогда, качнув крыльями, Сирокко направилась к северу.
Что произошло дальше, казалось не менее удивительным, чем превращение комара в ястреба.
Аэропланы представляют собой набор компромиссов. Конструкторам приходится решать, какая характеристика самая важная, — и работать над нею, заранее зная, что прочие параметры из-за этого пострадают. Медленный самолет с высоким потолком полета, к примеру, нуждается в значительной поверхности крыла, чтобы обеспечить подъем в разреженной атмосфере. Очень быстрый самолет в больших крыльях не нуждается, зато должен выдерживать атмосферный разогрев. В каждом отдельном случае существует также проблема структурной прочности. Самые быстрые самолеты обычно имеют малый радиус действия из-за непомерного расхода топлива.
«Стрекозы» были пока что лучшей попыткой земных конструкторов создать самолет, который годился бы для всего. Разрабатывали их, естественно, для земных условий. Окружающая среда Геи, разумеется, существенно отличалась от земной, но почти все различия работали в пользу «стрекоз».
Их двигатели были небольшие, легкие и обладали почти стопроцентной эффективностью использования топлива.
Их корпуса были прочные, опять-таки легкие, жаростойкие, а также обладали способностью менять свою геометрию прямо в полете.
На Земле «стрекоза» глушилась при десяти километрах в час. На ободе же Геи, где атмосферное давление составляло две атмосферы, «стрекоза» могла оставаться в воздухе чуть ли не на скорости пешехода. На Земле ее потолок составлял семьдесят тысяч футов; в Гее же эта способность теряла свой смысл, ибо даже в ступице давление составляло одну атмосферу. «Стрекозы» были приспособлены к высшему пилотажу, могли выполнять такие виражи, которых земной пилот не способен был выдержать без временной слепоты. Короче, ультралегкие, элементарные в управлении, высокомощные, почти не требующие обслуживания, топливосберегающие, высотные, большого радиуса действия...