Демон
Шрифт:
— Слушай, почему бы тебе не поспать?
— Все будет путем.
— Дудки. Тебе обязательно надо поспать. Если случится что-то важное, я тебя разбужу. А если ничего не случится, тогда ты сможешь подменить меня на пару оборотов.
— А оборот — это сколько?
— Около часа.
— Хорошо. Я посплю. Спасибо. — Она чуть повернулась на сиденье.
— Как рука? Может, тебе перевязку сделать?
— Все в порядке. Я просто ударилась ею, пока болталась на крыле. — Искра одарила его сонной, дружелюбной улыбкой, затем, похоже, поймала себя на этом. Конел едва подавил усмешку; Искра определенно делала успехи. Ей пришлось забыть, что нужно строить из себя буку. Быть может, однажды она совсем об этом забудет? Быть может, счастье уже не за горами?
Закрыв глаза, Искра погрузилась в сон — буквально за десять секунд. Конел ей позавидовал. У него обычно уходило не меньше минуты.
Чувствуя за собой некоторую вину, он изучал лицо Искры, пока она спала. Со спокойным лицом она казалась даже моложе своих восемнадцати.
У Искры все еще было лицо маленькой девочки — пухлые щечки и торчащая верхняя губка. Во вздернутом носике и широких скулах Конел разглядел черты ее матери. С закрытыми глазами тревожащее сходство с Крисом особенно не просматривалось.
Конел решительно отвернулся, едва понял, что его глаза уже блуждают по роскошным изгибам ее грудей, округлым бедрам, длинным ногам. Достаточно сказать, что у Искры было девичье лицо и женское тело.
— Совет, — сказал компьютер. — Вражеский самолет, известный как...
Конел шлепнул ладонью по кнопке отмены и взглянул на Искру. Веки девушки запорхали, затем она издала какой-то неподобающий для леди звук и еще глубже зарылась в сиденье.
Вот еще досада. У проклятого компьютера слишком долгая память. Туда, естественно, были загружены результаты воздушной войны Сирокко с бомбадулями, так что теперь он попытался предупредить Конела о базе, которая уже восемнадцать лет как пустовала.
Бомбадули любили селиться на центральных тросах. Могли годами висеть там носами вниз, поджидая удобного случая. Им приходилось так висеть, ибо иначе они не могли запустить свои моторы. Только после некоторого движения вперед. Примитивные прямоточные воздушно-реактивные движки — вот и все, что у них было. Ничего похожего на суперусовершенствованный поджиг, что негромко гудел на спине у «стрекозы».
Хорошо, что все они давно погибли.
Хотя вот была бы забава, если вдруг...
Взглянув на центральный трос, Конел заметил, как оттуда к песку падает крошечное пятнышко. Он поморгал, потер глаза — пятнышко исчезло. Конел еще раз взглянул на трос, затем покачал головой. Легко забыть, какой он гигантский. Что он там собирается высмотреть? Бомбадулей, прилепившихся к его боку?
С другой стороны — что же это, черт возьми, было за пятнышко?
Он поиграл с радаром, но ничего не вышло. Потом взглянул на ангела, несущего Адама. И там все в норме.
Чисто интуитивно Конел врубил тягу и стремительно поднялся до шести километров.
И тут радар засвистел.
— Тревога, — сказал компьютер. — Приближаются четыре — поправка, пять — неопознанных летательных аппаратов. Поправка, три неопознанных — поправка, четыре...
Конел вырубил голос, который только отвлекал от дела. Графический дисплей должен был сообщить куда больше.
Но не сообщил. Конел уже увидел два выплеска сигнала — внизу, у палубы, — стремительно движущихся в его направлении. Затем их стало три, затем выскочил еще один. ФАКТИЧЕСКОЕ РАДАРНОЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ, — напечатал на своем экране компьютер.
Похоже, это могло указывать на «стрекоз» — или на возвращающуюся в «богомоле» Сирокко. Конел предположил, что она ведет три самолета на автопилоте, но зачем? И почему она ему ничего не сказала? Но ведь бомбадули не могут глушить радар.
— Держись, Конел, — буркнул он себе под нос. Все Дело заключалось в том, что бомбадуля он никогда не видел. И не вступал с ними в бой. А вера в то, что в Гее все вечно остается неизменным, быстро загонит тебя в могилу.
— Просыпайся, — сказал он, тряся Искру за плечом Девушка мгновенно очнулась.
— Сирокко, у меня тут на экране несколько неопознанных сигналов. Как минимум четыре — а то и пять. На запросы они не отвечают. Сближаются со мной на скорости примерно... пятьсот километров в час и предпринимают радарные контрмеры. Я поднялся до шести километров на случай... на случай, если они начнут враждебные действия. Я... — Он замялся и тыльной стороной ладони вытер пот со лба. — Черт возьми, Сирокко, что мне делать?
Оба слушали, но ничего, кроме шума статики, из рации не доносилось. Искра осматривала небо над ними, но Конел сомневался, что она что-то видит. Затем, слава Богу, она быстро повернулась и принялась доставать остатки их бронежилетов.
— Сирокко, слышишь меня? — Опять ничего. Наверное, она вышла из самолета, собирает оружие, проводит проверку. А быть может, она слышит его и уже направляется к рации.
— Сирокко, я намерен увести их от Адама, а затем сбить. Оставляю этот канал открытым. — Нова уже передавала ему шлем и краги. Шлем он надел, но от остального отмахнулся. — Брось, нет времени. Затяни покрепче ремни и держись. — В то самое мгновение, когда Искра крепко-накрепко пристегнула ремнем колени, Конел потянул ручку управления и дал газ. Самолетик прыгнул вперед и пошел вверх по дуге, будто ракета.
Искра смотрела вперед и вертела головой вправо и влево.
— Те, что на радаре, были под нами, — сказал Конел. — Они держались поближе к земле. Так что сейчас они позади, и я не думаю, что...
— Смотри туда, — предупредила Искра, указывая вперед и влево.
Он шел прямо на них, ныряя подобно ястребу, все нарастая и нарастая.
Конел свернул вправо, притормозил — и они проскочили. Бомбадуль с диким воем пронесся мимо.
Конел заметил акулью пасть, жадно глотающую воздух, и крылья, воздетые высоко и отведенные назад. Затем их помотало в струе разогретого воздуха из выхлопной трубы бомбадуля. Наконец Конел выполнил разворот и опустил крыло для лучшего обзора.
— Что ж ты не стрелял? — осведомилась Искра.
— Я... да просто забыл, что у меня есть орудия, — признался Конел. — Видишь их там, внизу?
— Ага. Первый разворачивается, остальные четверо...
— Сам вижу. — «Четверка» набирала высоту в плотном боевом построении" Память вернула Конела в тот холодный зимний день. Ему тогда стукнуло десять, а «Дрозды», канадская команда по высшему пилотажу, как раз устраивала шоу. Они летели крыло к крылу, поворачивая как единое целое. И поднимались они точно так же, как эти твари, а в высшей точке подъема...