Демон
Шрифт:
Снаружи стены вырыли ров и запустили туда акул.
Стену пронзали двенадцать ворот — подобно цифрам на циферблате. Ворота были сводчатые, а под ними тянулись прочные мостовые, заканчивающиеся подъемными мостами. Высота ворот составляла двадцать метров — как раз, чтобы Гея прошла не пригибаясь. Снаружи стены по обеим сторонам от ворот располагались храмы, по два на каждые ворота, причем в каждом заправлял жрец, а также его или ее воинство. Гея хорошенько подумала о местоположении каждого храма. Связано это было с ее верой в то, что определенные трения между ее учениками как послужат лучшей дисциплине, так и породят интересные и незапланированные
Так, ворота «Юниверсал», расположенные на двенадцати часах по циферблату, с востока охранялись Бригемом и его парнями, а с запада — Джо Смитом и его гадиантонскими громилами. Бригем и Джо зверски ненавидели друг друга, как и приличествует вождям враждебных сект внутри одной и той же системы верований.
Примерно в миле оттуда, в положении одного часа по циферблату, находились ворота «Голдвин». Массивная, лишенная украшений часовня Лютера, полная двенадцати его учеников и несметной своры пасторов, обращена была лицом к Ватикану папы Джоанны, кишащему кардиналами, архиепископами, епископами, статуями, кровоточащими сердцами, девственницами, четками и прочими атрибутами папизма. Лютер буквально вскипал, когда каждый гектаоборот затевались игры в бинго, и смачно плевался всякий раз, как проходил мимо будки, где шла оживленная торговля индульгенциями.
На двух часах располагались ворота «Парамаунт», где Кали с ее душителями и Кришна с его оранжевыми затевали друг против друга бесконечные тайные интриги.
На трех часах находились ворота «Радио РКО». Блаженный Фостер и Отец Браун давали там ядовитую жизнь своим относительно вымышленным персонажам.
На четверке стояли ворота «Колумбия», где у Мерибейкер имелась своя читальня, а у Элрона — свои э-метры и энграммы.
Рядом с воротами «Первая Национальная» Аятолла и Эразм Десятый вели непрерывный джихад, стартуя от своих несхожих мечетей.
У ворот «Фокс» царило относительное спокойствие, ибо Гаутама и Сиддхартха редко склонялись к насилию, да и то обычно оно направлялось на них же самих. Главной забавой у «Фокс» считался вечно мешавшийся не в свое дело жрец по имени Ганди, который не оставлял попыток прорваться в тот или другой храм.
И так все оно шло по кругу громадных часов Новой Преисподней. Ворота «Уорнер» служили ареной для «Синто» и «Сони» в их бесконечной битве старого и нового. У ворот «МГМ» все охрипли от постоянных радений Билли Сандея и Эйми Семпл Макферсон. «Кистоун» охраняли Конфуций и Лао-цзы, «Дисней» — гуру Мария и Санта Клаус, а «Юнайтед артистс» — святой Торквемада и святой Валентин.
Были и другие жрецы, ущемленные в правах, чьи святилища находились далеко от ворот. Мумбо-Юмбо из Конго гордо вышагивал по Киностудии, пылая черной яростью и бормоча о дискриминации, чего Гея, кстати говоря, и добивалась. Викка, Менса, Троцкий и Джей-Си ворчали об особом внимании к традиции, а Махди и многие другие жаловались на прохристианскую направленность всей мифологической системы Новой Преисподней.
Никто из них, однако, Гее своих жалоб не высказывал. И все чувствовали глубокую и искреннюю преданность к Дитя.
От каждых ворот вела улица, мощенная золотом.
Так, по крайней мере, было в первоначальной спецификации. А на практике Гея просто не содержала и не могла произвести достаточно золота для стольких улиц. Посему одиннадцать улиц на пятьдесят метров были вымощены кирпичами чистого золота, после чего следовал километр позолоченных кирпичей, а дальше кирпичи покрывали всего лишь золотой краской, которая уже начинала слезать.
Только улица «Юниверсал» из конца в конец была из чистого золота. И в дальнем конце ее находилась Тара, дом-дворец плантации Тадж-Махал, где жил Адам, то самое Дитя.
А ведь на самом деле это просто желтая кирпичная дорога, подумала Гея, шагая по шоссе Двадцати Четырех Каратов.
Слева и справа от шоссе располагались киносъемочные павильоны, бараки, интендантства, реквизиторские, гардеробные, склады имущества, гаражи, кабинеты менеджеров, лаборатории для обработки пленки, монтажные, кинопроекционные кабины, анклавы гильдий, а также плантации для разведения фотофауны — короче, все принадлежности величайшей киностудии из когда-либо существовавших. И эта киностудия, с чувством глубокого удовлетворения думала Гея, лишь одна из двенадцати. За собственно студией шли образчики улиц — Манхэттена 1930-го, Манхэттена 1980-го, Парижа, Тегерана, Токио, Клавиуса, Вествуда, Лондона, Додж-сити 1870-го — а за ними лежали съемочные площадки на открытом воздухе, с их стадами крупного рогатого скота, овец, буйволов, слонов, зверинцами с тропическими птицами и обезьянами, речными судами, военными кораблями, индейцами и генераторами тумана. Все это простиралось по обе стороны до двух следующих комплексов киностудий — «Голдвин» и «Юнайтед артистс».
Тут Гея помедлила и отошла в сторону, пропуская мимо пыхтящий грузовик, полный кокаина. Водителем грузовика был зомби. Существо за рулем так и не поняло, что столб, который объехала машина, — это его богиня; верх грузовика поднимался никак не выше Геиной лодыжки. Машина завернула на кокаиновый склад, также к этому времени почти полный. Гея нахмурилась. Железные мастера были хороши во многом, но они никак не могли разобраться в двигателе внутреннего сгорания. Им куда больше нравился пар.
Гея достигла Ворот «Юниверсал». Решетка на воротах была поднята, а подъемный мост опущен. По одну сторону от дороги стоял Бригем, а по другую — Джо Смит. Оба сверкали друг на друга глазами. Однако оба жреца, а также их мормоны и нормандцы всегда прекращали свои междоусобные свары, когда над ними нависала Гея.
Гея же обозревала сцену, не обращая внимания на жужжание панафлексов. Хотя Киностудия еще не была закончена, сегодняшняя церемония должна была обеспечить ее самыми важными принадлежностями. Одиннадцать из двенадцати ворот уже прошли освящение. Сегодня ожидался последний ритуал, чтобы завершить круг. Вскоре могли начаться серьезные съемки.
Несчастный малый, который уже признался, что некогда был писателем, стоял, закованный в золотые цепи. Гея заняла свое кресло — которое угрожающе под ней заскрипело — что вызвало несколько приступов, близких к остановке сердца. Кресло это как-то раз уже падало...
— Поехали, — пробормотала богиня.
Бригем перерезал писателю горло. Труп подняли на операторском кране, и кровь писателя замарала гигантский вращающийся шар над воротами «Юниверсал».
Крис наблюдал за церемонией из высокого окна Тары. С такого расстояния трудно было судить о происходящем.
В одном он был убежден: происходило нечто гибельное, непристойное и скудоумное — бесцельная трата жизни...
Крис отвернулся и спустился по лестнице.
Выпрыгнув почти два килооборота назад из вертолета, Крис ожидал многого. Приятным ничто из ожидаемого не казалось.