Демон
Шрифт:
А там оказались Валья и Менестрель — причем точно так же застывшие. И уши у них стояли торчком. Выглядели они так, словно их что-то мучило.
Никто из них Конела не заметил, пока он не подошел вплотную. Тогда они просто посмотрели на него без слов приветствия и медленно двинулись к лестнице, по которой он только что поднялся.
Конел ничего не мог понять.
Пожав плечами, он вошел в свою комнату. Потом еще раз обо всем подумал — и высунул голову наружу. Две титаниды снова стояли недвижно и к чему-то прислушивались. На лестнице стоял Рокки — тоже прислушивался и тоже смотрел вверх.
Тогда Конел осмотрел потолок, который казался таким интересным титанидам. И ничего примечательного не увидел.
Интересно, неужели они прислушивались к чему-то на третьем этаже? Но все те комнаты были пусты. И он ничего не слышал.
Затем Рокки тихонько запел. Очень скоро к нему присоединились Менестрель и Валья, а Змей стал негромко подпевать Верджинели. Песнь эта пелась шепотом и имела для Конела не больше смысла, чем любая другая титанидская песнь.
Зевнув, он закрыл дверь.
ЭПИЗОД IX
Уже пять мириоборотов, пока Преисподняя продолжала свои беспорядочные блуждания, в Гиперионе строилось постоянное место расположения. Главными подрядчиками были железные мастера. Именно они подготовили площадку, что окружала юго-центральный вертикальный трос. Они проложили дорогу к просторным лесами Юго-Западной Реи. Мосты были построены как через мирную реку Эвтерпа, так и через бурную Терпсихору. Двести квадратных километров лесистых холмов вырубили, а древесину перевезли в Преисподнюю, где ее мололи, пилили, рубили, резали, сваливали в штабеля, состыковывали, сбивали гвоздями, шлифовали и украшали резьбой пять тысяч плотницких профсоюзов. Железная дорога гремела по пересеченной местности от копей, плавилен, кузниц и литейных Фебы, переваливая через горы Астерия и отодвигая сам полноводный Офион в сумеречную зону Западной Реи, а бесконечные товарняки везли металлические кости Преисподней по стальным лентам чужаков. К западу была запружена река Каллиопа. Озеро за плотиной теперь насчитывало двадцать миль в длину, и его воды грохотали через турбины и генераторы, откуда электричество подавалось по линиям электропередач, и башенные опоры строем расположились по тем самым местам, где прежде были титанидские пастбища.
За последний мириоборот, когда строительство было в полном разгаре, Гея увлекала туда все больше и больше человеческих беженцев из Беллинзоны, используя их как работников для возведения Преисподней. Временами рабочая сила исчислялась семьюдесятью тысячами. Работа была тяжела, зато и пищи хватало в достатке. Те работники, кто жаловался или умирал от непосильного труда, обращались в зомби — так что трудовые конфликты проблемы не составляли.
Новую Преисподнюю Гея задумала как шедевр.
Ко времени похищения Адама работа над постоянным местом расположения была почти закончена. Когда Гея оценила степень ущерба, нанесенного ее странствующему шоу, она приказала ставить последний аккорд, хотя работы оставалось еще на килооборот.
Юго-центральный трос составлял пять километров в диаметре и поднимался на сотню километров в вышину до того места, где он протыкал крышу Гипериона и исчезал в свете дня. Еще через пятьсот километров от этого места он крепился к ступице Геи, где становился одной из жил чудовищной плетеной корзины, составлявшей тот анкер, что непрерывно держал в натяжении обод Геи. Сеть тросов глубоко под ободом крепилась к Геиным костям, и именно их назначением было преодолевать центробежную силу, удерживать Гею от распадения на части. Тросы исполняли свое назначение уже три миллиона лет и носили на себе определенные следы растяжки.
Каждый трос состоял из ста сорока четырех витых жил, а каждая жила имела двести метров в диаметре. За прошедшие зоны жилы растянулись. Процесс назывался, — разумеется, не Геей, которая считала такое название грубым — тысячелетним провисанием. В результате основания вертикальных тросов представляли собой не пятикилометровые колонны, а узкие конусы расплетенных жил около семи километров в диаметре. Между жилами зияли провалы; можно было, войдя прямо под трос, пройти насквозь весь титанический лес жил. Внутри как бы располагался мрачный город из круглых, нависающих на тобой небоскребов — без окон и без верхушек.
Вдобавок к провисанию встречались еще оборванные жилы. В Гее было сто восемь тросов и соответственно всего пятнадцать тысяч пятьсот пятьдесят две жилы. Из них две сотни уже оборвались, что легко было увидеть, ибо они составляли часть наружного слоя. Все тросы в Гее имели заметную завивку, где верхняя часть загибалась в сторону, будто заблудший расщепленный конец, а нижняя лежала на земле, простираясь на один километр или на семьдесят — в зависимости от высоты обрыва.
Все — кроме одного — в Юго-Центральном Гиперионе. В то время как другие тросы имели два, три или даже пять видимых обрывов, тот, что поднимался из центра Новой Преисподней, был не тронут, уходя вверх в гладкой и захватывающей дух перспективе.
Рассеянно похлопав по тросу, рядом с которым она стояла, Гея бросила последний взгляд вверх — и двинулась в сердце своего владения. Одна она знала о внутренних порванных жилах — тех, что никогда не видели света дня. Всего таких было четыреста. Шестьсот обрывов на пятнадцать тысяч жил составляли примерно четыре процента. Не так плохо за три миллиона лет, подумала Гея. Она могла бы снести двадцать процентов обрывов — но уже не без труда. При такой цифре ей пришлось бы замедлить свое вращение. Были, конечно, и другие опасности. Слабейший трос находился в Центральном Океане. Еще несколько жил — и при добавочном натяжении весь трос может дать слабину. Океан бы вспучился, глубокое море образовалось бы, когда Офион потек бы сразу в обе стороны, да так бы и не вытек. Такое неравновесие породило бы колебание, способное в свою очередь ослабить другие жилы...
Но Гея страшно не любила об этом думать. Многие тысячелетия девизом Гее служила фраза: «Пусть завтра само позаботится о себе».
В сферы Новой Преисподней Гея пришла еще до ее завершения и немного понаблюдала, как плотники и железные мастера трудятся над киносъемочным павильоном таких размеров, какие на Земле никому и не снились. Затем она осмотрела Киностудию.
Новая Преисподняя представляла собой двухкилометровое кольцо, заключающее в себе семикилометровый трос. Это давало двадцать пять квадратных километров свободной площади — почти десять квадратных миль.
Территории киностудий со всех сторон окружала стена тридцати километров в окружности и тридцати метров в вышину. Или, по крайней мере, так значилось в плане. Большая часть стены была уже завершена, хотя некоторые отрезки достигали лишь двух-трех метров. Стена была возведена из базальта, что добыли на каменоломнях южных нагорий, в сорока километрах от троса, и доставили к Преисподней по второй железной дороге железных же мастеров. Стена местами повторяла общие очертания Великой Китайской стены, только была выше и шире. И украшала ее монорельсовая дорога, которая бежала вдоль внутреннего кольца.