Демоническая мать-перемать
Шрифт:
– Это сопки, Ева.
– Пф-ф-ф, без разницы, через полчаса у нас встреча с агентом.
Глава 4. Это место
Пока они дошли до места встречи, облака успели разойтись. Было прохладно, светло и, в какую сторону ни посмотри, виднелись сопки, приводящие Еву в щенячий восторг.
– Ахуительный город! – он остановился сфотографировать серую панельку.
– Серьезно? – Стас посмотрел на залитую солнцем глухую стену, за которой виднелась
В припадке вдохновения Ева застревал у каждой изящно торчащей из стылой земли арматуры, и Стас тянул его за собой, как тянут собаку, настроенную обоссать все кусты района.
С агентом они договорились встретиться прямо у подъезда, и когда подошли, агент, молодая миниатюрная женщина, уже стояла там.
– Бля… – из Евы вырвался обреченный хрип.
– Здравствуйте, я Лена, а вы Евгений? – она виновато улыбнулась. – Няня заболела, пришлось взять его с собой, вы не против? Он спит и не будет мешать.
Рядом с ней стояла здоровенная коляска на грубых колесах-вездеходах с совсем маленьким младенцем. Ева к детям относился ровно, он не считал их ни отвратительными, ни милыми, он просто их не понимал и не особо стремился. В отличие от Стаса.
– Да ничего страшного, бывает, – Ева улыбнулся, с ужасом представляя, каково бы было ему, если бы пришлось таскать ребенка на свою работу. – Это Стас… Ст… Стас?!
Стас совершенно волшебным образом, никак не меняясь внешне, преобразился из сурового гопника в плюшевого единорога.
– Какой милый малыш! – Стас фонил умилением, казалось, вокруг даже розовые сердечки завертелись. – Сколько ему? Два месяца?
– Да… как раз исполнилось… – Лена боязливо захлопала глазами, все же парни их возраста редко писали кипятком при виде младенцев.
– Не удивляйтесь, – вздохнул Ева, – он очень детей любит, педиатр как-никак.
– А… – Лена скептично подняла бровь и покосилась на татуировку Стаса.
– Почти, шестой курс, – Стас даже не сильно соврал, он и вправду когда-то учился в меде.
– Так, ладно, – Лена натянула профессиональную улыбку. – Пойдемте, нас уже ждут.
Лифт не работал, и ребята потащили тяжелую коляску по лестнице. Лена первые три этажа извинялась, что так вышло, но на четвертом ей надоело повторять одно и то же и она начала рассказывать, как тяжело найти квартиру всего на три недели.
– Обычно квартиры сдают либо на длительный срок, либо посуточно. Посуточно, конечно, удобно, там есть все необходимое, посуда, постельное белье, но это дорого…
Раздалось булькающее фырканье, и Стас замер, округлив глаза и оставив ногу висеть в воздухе над ступенькой. Еве тоже пришлось остановиться.
«Что такое?» – кивком спросил Ева.
«Ребенок проснулся!» – качнув головой в сторону коляски, ответил Стас. У него было такое лицо, будто он подменил весь морфий в больнице, в которую везут десяток людей с ожогами. «Случилось непоправимое, и в этом виноват я», – вот что передавала его мимика.
Ева посмотрел на причмокнувшего соской спящего мальчика и изогнул бровь: «Он просто всхрапнул, не ссы».
И Стас, и Ева были в отличной физической форме, но даже они вспотели и запыхались, затаскивая на самый последний этаж двадцатикилограммовую коляску.
– Бля, как это девчонки сами делают, когда лифта нет? – Ева отчаянно хватал ртом воздух. Надежда впечатлить красивую девушку силой развеялась уже на седьмом этаже, а сейчас он просто надеялся не блевануть.
– Ну, а какие варианты… – Лена пожала плечами и нажала звонок. – Иногда кто-то помогает.
Дверь открыла женщина лет пятидесяти с волосами, покрашенными в холодный блонд, и разбирающийся в окрашиваниях Ева сразу сосчитал, что стоит такой чуть меньше, чем месячная аренда квартиры. Она окинула парней взглядом, и прежде чем кто-либо успел поздороваться, ее губы сжались в тонкую, как глист, недовольную линию.
– Нет, – она попыталась захлопнуть дверь, но Стас не дал.
– В смысле нет? Это почему?
Женщина повернулась к ошарашенной Лене, демонстрируя, что со Стасом она говорить не собирается.
– Я не сдаю квартиру гомосексуалистам. Квартира зарегистрирована на меня, а моя репутация мне дорога. Поэтому никаких геев и никаких проституток, – пользуясь замешательством, она захлопнула дверь.
Повисло озадаченное молчание, которое прервал Ева, выразив общую мысль:
– Я даже не знаю, что в ее словах меня смущает больше.
Пока ребята тащили коляску вниз, Лена извинялась за их несостоявшуюся хозяйку и на ходу придумывала ей благородные оправдания. Она рассказывала то про ее стресс из-за развода и раздела как раз этой самой квартиры, то про магнитные бури, из-за которых все с цепи сорвались. Лена так завралась, что не заметила, как сначала сказала, что они совсем не похожи на геев, а потом что лично не имеет ничего против геев в общем и их в частности. Стас и Ева были слишком заняты попыткой не подохнуть от натуги и все пропустили мимо ушей.
Выйдя из подъезда, они прошли дворами, спустились с сопки по разбитой лестнице, проехали пару станций на троллейбусе, прошли по площади и поднялись по другой лестнице к изогнутым рядам хрущовок. К удивлению Стаса и Евы, на все передвижения с тасканием коляски у них ушло чуть больше получаса.
– Вот что-то мне подсказывает, что нам нужен пятый этаж, – Ева посмотрел на верхние окна дома взглядом, полным безнадеги.
– Извините… – виновато вякнула Лена.
Стас весь взмок, но продолжал с умильным видом порхать у коляски. Ева посмотрел на напарника, с силой придавил губу и даже не почувствовал боли – Стас выглядел очень комично, но появление ребенка вот именно сейчас, когда и без того немного повернутый на детях Стас стоял в шаге от нервного срыва, могло выйти боком, и тогда станет не до смеха.