Демонический отбор. Захомутать и обезвредить
Шрифт:
Думаю, после увиденного он вообще растерял энтузиазм к спасению моей пятой точки.
В зале был ещё лорд Виккор, но его после длительного допроса сопроводили в темницу. Я мстительно подумала: «Так тебе и надо, гаденыш». Не имею обычая желать людям зла, но те, кто приставлял лезвие к горлу моего брата, должны вечно гореть в демоническом пламени.
Что ж. Император вынес приговор, и лорда ждет долгое заточение наедине со своими грязными мыслишками.
Признаться, мне больше нравилось обниматься с Эдвардом там, посреди поля битвы, чем находиться здесь под пристальным
Любовница. Это если изъясняться прилично.
Да и плевать.
Разве матушка не сама намекала, что императора надо захомутать и обезвредить всеми доступными методами?
После того, как умоляющему дать ему второй шанс лорда под ручки протащили на выход, Стэн рассказал всё, что раскопал про махинации лорда. Получался солидный список из грехов. Опустошение бюджета, покрывательство бандитов, что негласно правили городом. Множество грязных схем.
Брат постарался на славу.
Выслушав его, императрица-мать коротко подвела итог:
— Подтверждаю каждое его слово. Он — мой человек и полностью верен империи.
— Это мы ещё обсудим, — скрипнул зубами Эдвард, а мой живот плаксиво взвыл от голода. — О чем ты думала? Я бы хотел сказать, что понимаю твое решение. Но нет. Что мешало поставить меня в известность, а не выставлять дураком?
— Прости, сынок, — покаянно опустила голову Элоиза, но чувствовалась в её словах фальшь.
Уж если эта женщина чего-то захотела, она добьется любыми методами, не испытывая никакого раскаяния. Железная леди.
Надо отдать должное: Эдвард дал моему брату шанс.
Былым доверием, конечно, и не пахло, но, может быть, когда-нибудь Стэн сможет обрести уважение императора?
Впрочем, мой брат несчастным не казался и вел себя максимально раскованно. Он сидел, откинувшись на стуле, скрестив руки на груди, и так рассматривал Эдварда, будто собирался плюнуть ему в лицо.
Странные у них отношения.
Непонятно, кто кого ненавидит сильнее.
— Где сейчас Аманда? — без особого интереса спросил Эдвард, но у меня в груди всё равно кольнуло острым шипом ревности.
Ай. Неприятно, между прочим.
Я вообще-то не из ревнивых.
Наверное.
Если хочется вцепиться в волосы невидимой соперницы и оттаскать её по лесу, это ведь не ревность?
Так, маленькие женские шалости.
— Я не видел её больше года.
— Понятно. — Император почесал переносицу, долго молчал, прикрыв глаза.
Мне нравилось изучать его наполненные поистине мужской силой черты. Я словно каждый раз находила в них что-то новое, неизведанное, раскрывала очередную загадку, пробиралась всё глубже под нерушимую броню. Опасный и холодный мужчина, каким он казался при первых встречах, был мягок и ласков, и взгляд его плавил лёд.
Что пугало меня тогда? Почему тревожность заполнила сердце?
Ладно. Главное, что всё кончилось хорошо, и я смогла разглядеть в императоре того, кто наполнил мою жизнь смыслом.
Жаль, но за всё утро мы толком не пообщались, да и объятия разорвали удручающе быстро. Я готова была греться в его руках постоянно, но пришлось возвращаться во дворец.
Дурацкое, глупое чувство нехватки человека.
Даже теперь, когда я сижу по левую руку от него, мне хочется придвинуть стул ближе, невзначай коснуться ладони, провести по запястью пальцем.
«Ур-р-р», — сказал мой живот, напрочь обломав романтические порывы.
— Виктория, тебе плохо? — Эдвард заметил, как я согнулась пополам.
— Хорошо, спасибо, — сообщила под вой желудка, который трижды скрутился в узел и пожирал самого себя.
Вот она обратная сторона истинной связи: после мощного выплеска энергии следует голодание. В прямом смысле слова.
Клянусь, я бы сожрала целую лошадь, причем со сбруей и седлом.
— Так что насчет вашей связи? — императрица посмотрела попеременно на нас обоих и еле сохранила равнодушный тон голоса. — Наш врачеватель клятвенно убеждал меня, что близость к Виктории губительна, и её нужно отправить домой как можно скорее.
— Видимо, он не так хорош, как мне казалось. Думаю, нам придется сменить лекаря на более компетентного человека, — отрезал Эдвард. — Мы с Викторией глубоко связаны. Мне гораздо легче, когда она рядом. Без шуток. Она подпитывает меня энергией, как это делала Аманда.
Императрица-мать покраснела и вполне откровенно извинилась. Одними губами, полушепотом. Наверное, до нее только сейчас дошло, что она собственноручно чуть не сгубила сына тем, что выгнала меня, не выслушав.
Она любила Эдварда. Пусть обычная материнская любовь несколько отличается от любви императрицы (например, нормальные матери детей не травят), но эта женщина желала своему ребенку исключительно добра.
Не понимаю. Мистер Пирс так восхищался нашей связью, выглядел заинтересованным и готовым помочь. Почему он не сообщил Эдварду о своих сомнениях, если считал меня опасной? Почему не проверил ещё раз?
Разве он из тех, кто поступает наобум?
— Истинная связь… — Женщина не выдержала и встала со стула, нервно прошлась по залу, и длинная юбка её шуршала по полу. — Но… как? Неужели эта девушка… Виктория… способна излечить тебя? Постой. Если её возможности открылись, то твои… ты…
Эдвард лишь покачал головой. Я заметила, как болезненно дернулась его щека, да и общая вялость выдавала недомогание.
Неужели ничего не произошло?!
Он ведь должен тоже почувствовать себя иначе.
Хм…
Иначе — не значит «лучше». Может ли быть такое, что мой резерв многократно увеличился, а Эдварду стало хуже?
Я закусила губу, чтобы не взвыть от ужаса, пробирающегося под кости.
— Теперь, когда нас незачем скрываться, отбор можно считать закрытым, не так ли, матушка? — Элоиза хмуро кивнула, и мужчина продолжил, ободрительно подмигнув мне: — Мы с Викторией попробуем разобраться в том, с чем столкнулись. Я давно уже приказал найти все записи про истинные пары. Думаю, что-то да прояснится. Мы на верном пути, надо только копнуть глубже. Времени у нас предостаточно. Прошу тебя, разберись с отбором.