Демоны Антарктоса
Шрифт:
С того самого момента, как Уитни стала взрослой, она отрицала возможность жизни после смерти. Она не была законченной атеисткой, но так и не нашла неопровержимых доказательств пользы или вреда религии. Ее удивил и поразил рассказ отца о наводнении, в особенности потому, что минувшая катастрофа произошла у нее на глазах. Если отец прав, если Великий потоп действительно повторился, то одна из важнейших частей Библии получала подтверждение. В таком случае… что сказать обо всем остальном? Уитни всегда надеялась, что сумеет поколебать веру отца, но вышло наоборот. Ее убеждения изменились, а
Заросли задрожали сильнее, во все стороны полетели листья. Райт только этого и ждал.
— Ну а теперь покажем им! — крикнул он.
Уитни вздрогнула, когда Райт, Феррел и Круз открыли огонь разрывными пулями. Сначала раздавались звуки выстрелов, а потом в джунглях послышались взрывы, во все стороны полетели куски дерева, грязь… и кровь. Вой стих, и чудовища пошли в наступление.
Десять криолофозавров выскочили на поляну и устремились вперед, вытянув вперед когти передних лап и широко разинув пасти. Уитни в первый раз удалось их разглядеть. Это и в самом деле были жуткие существа, о которых говорил отец, — большие зубы, позволяющие рвать плоть, острые когти, вблизи казавшиеся еще более опасными. Гребень на голове подчеркивал могущество динозавров, их право царствовать на этих землях. Вот они, истинные властелины Антарктиды.
— Стреляй! Проклятье, стреляй! — крикнул ей Райт, выпуская очередь в наступающую орду.
Поднялось облако пыли, резко ухудшив видимость. Но вот чудовища вырвались из него и бросились вперед. Их осталось пять. Уитни навела автомат на ближайшего врага и нажала на курок.
Ничего не произошло.
«Дерьмо!» — Она выругала себя и сняла винтовку с предохранителя. Отец подбежал к ней, пытаясь прикрыть ее, но его выстрелы из пистолета не производили особого эффекта. Криолофозавр зашипел на него, словно хотел сказать: «Ты следующий», и бросился на Уитни.
У нее тряслись руки, когда она выпустила четыре пули, одну за другой. Первые две пролетели мимо и попали в землю, взметнув новые клубы пыли. Следующие попали в грудь динозавра; его отбросило назад, но он устоял на ногах. Через мгновение снаряды сработали: ящера разнесло на куски. Это произошло так близко, что взрывная волна сбила с ног Меррилла и Уитни…
Она приоткрыла веки, увидела яркую голубизну неба сквозь кроны деревьев, так похожих на сосны, и на долю секунды ощутила умиротворение. Частые взрывы, злобный рев криолофозавров и стук автоматных очередей доносились до нее, словно издалека. Потом она пришла в себя, и ее пронзила острая боль. Она потрогала голову, на пальцах осталась кровь. Очевидно, Мирабель ударилась обо что-то острое, когда упала.
Она то теряла сознание, то возвращалась к действительности. На мгновение ей померещилась Смерть с косой, которая будто парила в воздухе. Затем перед глазами у Миры прояснилось, и она поняла, что это не бред. На высоких камнях стояли два динозавра. Один средней величины, примерно в пятнадцать футов высотой, а второй вдвое крупнее, настоящий монстр. Тот, что был поменьше, спрыгнул на землю — и оказался в двадцати футах от Уитни. Такое расстояние он мог преодолеть одним прыжком.
Она перекатилась на живот и попыталась встать, но голова кружилась. С трудом поднявшись, Уитни отступила назад и споткнулась обо что-то мягкое. Обернувшись, она увидела отца, не подававшего признаков жизни. Она пошатнулась и, упав на колени рядом с ним, дотянулась до пистолета и несколько раз нажала на курок. Ничего.
В отчаянии Мирабель схватила древний меч, выпавший из руки Меррилла, и взмахнула им, пытаясь напугать криолофозавра. Тот, казалось, еще больше разозлился, испустил пронзительный крик и прыгнул вперед. Уитни отвела лезвие в сторону, готовясь нанести удар в подходящий момент. Она понимала, что это жалкое оружие против хищника, челюсти которого полны таких же клинков, но не собиралась сдаваться.
Сверху метнулась тень. Сначала Уитни решила, что это бесстрашный Везувий бросился на ее защиту. Но она ошиблась. Незнакомый человек с идеально выбритой головой оседлал криолофозавра и, стиснув его шею, с бешеной силой вонзил ему в горло длинный охотничий нож.
Боевой клич ящера превратился во влажный хрип. Человек вырвал острие из раны и нанес второй удар, в затылок, под самый гребень. Уитни невольно поморщилась, когда лезвие вышло из нижней челюсти. Тварь рухнула на землю.
Наступила тишина. Квохтанье раненых динозавров смолкло в джунглях. Огромный криолофозавр исчез. Уитни огляделась. Все члены их маленькой бригады, измученные и покрытые грязью, уцелели. Везувий, рыча, рвал зубами труп поверженного врага. Над левым глазом пса виднелась длинная царапина, наверное, останется шрам, но в остальном пес не пострадал, не иначе как грозное имя послужило ему защитой.
Райт, Круз и Феррел подняли свое оружие и окружили спасителя Уитни. Тот поднял руки и бросил нож. Залитое кровью лицо незнакомца, одетого в военную форму чужого образца, выражало дружелюбие. Мирабель исподтишка наблюдала за ним.
— Кто вы такой? — спросил Райт.
Тон капитана не оставлял сомнений: если ответ ему не понравится, этот человек разделит судьбу лежащих на земле динозавров.
— Ян Якобсон. Я единственный, кто остался из отряда европейцев.
Американцы сразу опустили стволы.
— Неужели? — пробормотал Круз. — Проклятье.
— Что с вами произошло? — спросил Райт.
Якобсон кивнул на мертвых криолофозавров.
— Они напали на нас. Мы находились на открытом месте, а эти твари застали нас врасплох и покончили с нашей группой за несколько минут. С тех пор они гонялись за мной. — Якобсон оглядел поляну. Он насчитал восемь убитых ящеров. — Похоже, я записался не в ту команду…
Райт присел, чтобы изучить рану, нанесенную ножом Якобсона.
— Ты и сам неплохо справляешься. — Капитан поднял клинок и протянул англичанину.
Затем он подошел к Уитни и доктору, который все еще лежал без сознания.
— Эй, Меррилл, — позвал Райт, осторожно похлопывая ученого по щекам, тот очнулся и принялся с криком размахивать руками.
Уитни опустилась рядом с отцом на колени.
— Папа, с тобой все в порядке. — Она положила руку ему на плечо.
Блуждающий взор Меррилла остановился на лице дочери и стал осмысленным. Он прижал к себе Мирабель, и из его глаз покатились слезы.