День Диссонанса
Шрифт:
– Ведь ты летать не умеешь, верно?
Она повернулась к нему лицом.
– Конечно, умею, дубина. – Прозрачные крылышки затрепетали. – На что они мне, по-твоему? Вместо кондиционера?
– Хорошо, тогда покажи, как ты летаешь. Давай-ка, вспорхни.
– Фи! Делать мне больше нечего, кроме как потешать банду бескрылых уродов.
– Не умеешь ты летать! – торжествующе заявил Джон-Том. – Вот в чем твоя основная проблема. Ты такая…
– Человек, не зарывайся! – предостерегла фея.
– …цветущая, что не способна преодолеть собственный
– Я – эльфиня из волшебного народца, – ответила Грельджен таким тоном, будто общалась с малолетним идиотом, – а не шмель. Между нами и шмелями уйма анатомических, аэродинамических и метаболических различий, которых тебе, олуху, вовек не понять. А что касается проблемы, то ваша куда посерьезнее, ибо вы, остолопы, нарвались на очень важную шишку. – Она ткнула жезлом в сторону Маджа. – Этот индюк покушался на мою жизнь!
От изумления Мадж разинул пасть.
– Кто? Я? Да я вас пальцем не тронул, ваше коротышество.
– Врешь, крысиный дух! Ты на меня уселся!
– Черта с два! Ты сама под меня заползла! И ваще, как я мог заметить тебя или еще кого-то среди этих цветочков?
Грельджен сложила руки на груди.
– Я сидела, ни в чьи дела не лезла, подкреплялась нектаром и пыльцой, а ты намеренно уронил на меня свою крысиную задницу.
– А по-твоему, прежде чем куда-то присесть, я обязан с лупой осмотреть каждый дюйм?
– На нашей земле – да.
– Но ведь мы не знали, что это твоя земля. – В пикировке с крошечной ведьмой Мадж быстро терял терпение.
– Ага! Покушение на жизнь плюс преступная халатность. Хуже не бывает. – Сунув в рот два пальца, она исторгла пронзительный свист. Джон-Том восхитился: в Манхэттене эта крошка могла бы остановить такси, проезжающее в двух кварталах от нее.
Но сейчас на ее зов из-под грибов, цветов, мха и корней деревьев явились не такси, а огромный, в несколько сотен, рой соплеменников. Некоторые из них держали в ручонках такие же, как у Грельджен, жезлы, но большинство сжимало миниатюрные луки, арбалеты, стрелы и копья. Джон-Том жестом предостерег Розарык, чуть было не обнажившую мечи. Тигрица, конечно, тяжелее всей этой армии, но…
– Магия, – прошептал он.
Розарык смирилась, но не из-за его увещеваний.
– Магия или не магия, а наконечники у них влажные. Яд, надо думать. Не очень галантно.
– Будь ты в четыре дюйма ростом, тоже не выбирала бы средства.
К нему приблизился Яльвар и прошептал:
– Чаропевец, будьте предельно осторожны, иначе мы исчезнем без следа. Эти существа заслужили репутацию великих волшебников.
– За меня не волнуйся, – ответил Джон-Том. – Будем надеяться, что не все они такие вредные и воинственные, как наша подружка.
– Что? Что ты сказал?
– Я сказал, – повернулся он к Грельджен, – что ты очень гостеприимна. Как это любезно – познакомить нас со всеми твоими родственниками и друзьями.
– Дылда, когда один из нас в беде, на помощь бросаются все.
Джон-Том заметил, что ни один из окруживших их эльфов не в состоянии летать. Ходили они вперевалку, с явным трудом, а самый стройный из них был кандидатом в эльфийское отделение Клуба толстяков.
– Вы – наши пленники, – заключила фея.
– Понятно, – кивнул Мадж. – А если нам не захочется быть вашими пленниками?
– Тогда вы умрете, – заверила его противная эльфиня.
Мадж полюбовался выставкой крошечного блестящего оружия.
– Приветливая публика, язви твою…
– Глаз с них не спускать, – велела Грельджен своим сородичам, после чего повернулась, спустилась на кончик сука, спрыгнула в шелестящую траву и вступила в слышную пленникам беседу с другими владельцами жезлов. В большинстве своем они носили лохмотья.
Мадж ни за что не сел бы на мелкую сошку, зло подумал Джон-Том.
Через несколько минут совещание вельможных эльфов закончилось.
– Сюда. – Крошечный копейщик указал вверх по течению ручья. Окруженные микроскопической стражей, злополучные путешественники беспрекословно покинули бивуак.
– Мадж, ты правда ее не заметил? – спросил Джон-Том.
– Приятель, да неужто я такой идиот, чтобы нарочно садиться на жирных эльфинь? Пошевели мозгами. Мне цветочки приглянулись, только и всего.
– Значит, ты не посмотрел, – с укором произнес Джон-Том.
– Значит, я не посмотрел. А куда я должен был посмотреть?
– Да ладно, забыли. Никто не виноват.
– Жалко, что я ее не расплющил, – пробормотал выдр, старательно понизив голос.
– Вряд ли это подействовало бы, – вмешался в разговор Яльвар. – Эльфы славятся своей эластичностью.
– Это я вижу. – Мадж разглядывал тучных конвоиров. – Вон та малютка с изящным ротиком, похоже, без труда заменит собою мячик.
– Помолчи, – попросил его Джон-Том. – У нас и так неприятности. Она может услышать.
– Наплевать, шеф, пускай слушает. – Держа передние лапы в карманах, раздраженный выдр отшвыривал пинками гальку. – Если ей не хватает ума понять…
Внезапно ему на пасть легла лапа величиной с его голову.
– Пхикуси язык, выдха! Слышал, что сказал Джон-Том? Не зли волшебных, они и так уже хаспсиховались.
– А мне нравится их злить, – огрызнулся Мадж, отталкивая лапу тигрицы. Но произнес он эти слова шепотом.
Ручей сужался, стены каньона сдвигались все ближе друг к другу. Деревья и кусты переплетались между собой, и пленникам приходилось ломиться сквозь все уплотняющуюся растительную завесу.
Сумерки застигли их на окраине деревни волшебного народца. Но в облике ее не было ничего колдовского. Вокруг естественного амфитеатра – жиденькая россыпь крошечных лачужек, отовсюду веет запустением и небрежением. Некоторые хатки обрушились, и даже дупла, вырубленные в массивных древесных корнях, выглядели убого из-за куч мусора перед их дверями. Все яснее ясного говорило о том, что волшебный народец совершенно опустился.