День и ночь
Шрифт:
— Почему?
Вот уж что Ирину искренне удивляло.
— А она говорила, будущее — не определено. Это как дороги, может, по одной пойдешь, может, по другой… только на то Бог человека свободным и творил, чтобы тот сам выбирал.
— Ага, я таких каждый день вижу, "свободных".
— Это тоже их выбор. Коля выбирал — пить или не пить, я выбирала оставаться с ним или уйти… все дороги не увидишь, конец в тумане, а по ближайшему будущему судить тоже глупо. Сейчас тебе скажут, пойди направо, там деньги лежат.
Ирина кивнула еще раз. Она поняла.
— Это… тоже она говорила?
— Да. Она мне потом много чего рассказала… кстати, и перед Клавкой тетя Паша себя виноватой чувствовала.
— Почему?
— А той дара не досталось. Вообще никакого.
— Но это ж от матери не зависит?
— А Клавка считала, что зависит. Хотелось ей жутко, да бодливой корове бог рог не дал. Орала она, бесилась, такое не скроешь… тетя Паша ей рот и замкнула.
— Вот уж не похоже.
— Ты что думаешь, о матери она слова не скажет. Про ведьмовство промолчит, а о матери будет говорить только хорошее.
— Она и такое могла?
— Прасковья много чего могла. И смерть свою заранее знала. Позвонила мне, поговорили мы в тот день.
— Правда?
— Да. Она меня кое о чем просила… это уж личное.
Ирина не стала допытываться. Мало ли о чем и кто мог попросить.
— Значит, с ее дочкой говорить смысла нет.
— Смотря о чем. Такого она не расскажет, а тебе вряд ли другое нужно, верно ведь?
— Ну…
— Мужики ворчать будут, глупости все это. Но ты так не считаешь.
Ирина так действительно не считала. Какие уж там глупости…
— Жаль, что она свои знания никому не передала.
— Как знать, как знать…
Ирина опять навострила уши.
Наталья Николаевна развела руками.
— Прасковья сказала, что преемница придет. Обязательно. Меня попросила, если что, отвечать честно на все вопросы, рассказывать, как есть. Любому, кто спросит. И если уж речь зашла о таком, сказать, что сила как вода, она себе дорожку найдет, а умение — дело наживное. Главное помнить, что за все платить требуется.
Ирина аж поежилась. По спине холодок пробежал.
Наталья Николаевна заметила это, и махнула рукой.
— Сказать я сказала, еще кто спросит — то же скажу. Хочешь, расскажу, как она однажды соседке погадала?
— Как? Вы же сказали…
— И не откажусь. Не любила она гадать, повторять не буду. А только случай такой был. У соседки любовь случилась. Вот понимаешь, бешеная, до истерики, хоть ты плачь, хоть веселись. Мужа побоку, детей побоку, лишь бы под любимого примоститься.
— И так бывает?
— Еще и не так бывает. Поживешь с мое, насмотришься. И что самое главное, этот любовник ей предложил к нему уйти. Детей не забирать, пусть с мужем остаются… понимаешь?
Ирина
Наталья Николаевна выслушала и пожала плечами.
— А эта дура к тете Паше примчалась, тоже в ноги падала… той не дуру жалко стало — детей. Поглядела она, и сказала честно. Мол, к любовнику пойдешь — на здоровье, вдосыт любви накушаешься. И деньги у тебя будут, и счастье, и что ты захочешь. А только дорожка там коротенькая. Трех лет не пройдет…
— Ушла?
— А ты как думаешь?
— Я бы осталась.
— А та все-таки ушла. Через три года, может, чуть больше, ее и схоронили.
— Болезнь?
— Да нет. Любовник там у серьезных людей приворовывал, а годы были девяностые. Вот и пришли однажды с паяльничком.
Ирина только головой покачала.
Выходило, что дар ей достался… своеобразный. Но — полезный?
Однозначно.
— Жестоко она все же с дочерью поступила…
— Клавка сама виновата. Ей шестнадцать было, дури много, совести никакой. Тетя Паша ее жалела за бездарность, все позволяла, ну она и закрутила с женатым. А там семья, дети…
— Когда это кого останавливало?
— То-то и оно. Тетя Паша сколько раз повторяла, что в чужую семью лезть не след. И так-то плохо, Господь двоих людей свел, значит, урок хотел им преподать. А ты в чужое задание своими лапами полез… двойка и им, и тебе. Только в тех масштабах.
— Бррр.
— А правда ведь. А уж если там дети до двадцати лет… вообще, не то, что лезть, три раза стороной обходить надо. Тебе потом за подлость так прилетит, слезами ульешься и кровью умоешься.
Почему-то Ирине верилось.
— А Клава…
— Там двое детей было. Старшему еще десяти не было, а Клавка и закрутила, и залетела, и к той бабе ходила. Ну, там жена оказалась не промах, за волосы ее оттаскала, да и выкинула. Клавка к матери, а та ей правду и выложила. Мол, так и так, дела не поправишь, рожай, чтобы хоть ребенок был. Клавка назло матери и помчалась к врачу.
— Дура.
— Ага. Тетя Паша как узнала, вся аж почернела.
— А заранее она не могла предвидеть, или остановить…
— На близких не срабатывает. Их судьба всегда в тумане, любовь глаза застит.
— Понятно.
— Плохо получилось. С тех пор тетя Паша и дочь видеть лишний раз не хотела, и маялась. А под конец еще и переживала отчего-то…
— Не говорила — почему?
— Нет. Молчала…
Из гостеприимного домика Ирина уходила с четким осознанием ситуации. Конечно, она еще разложит все по полочкам, разберется…
А пока — надо учиться пользоваться тем, что ей досталось. Сила-то самая к работе подходящая.
И что ей надо бы сделать, так это отплатить добром за добро. Найти убийцу старой ведуньи.