День катастрофы – 888. Остановленный геноцид в Южной Осетии

Колеров Модест Алексеевич

 Пешком в АрмениюБечир Битаров из с. Гинтур (Гуджаретское ущелье) Боржомского района Грузии, сейчас живет в поселке Ир Пригородного района Северной Осетии: «Они и раньше приходили, кружили по селам, особенно если подозревали, что у кого-то есть оружие. Но ничего не нашли, только несколько серебряных кинжалов. Охотничьих ружей было несколько, их отняли, забрали даже учебные автоматы из школ. Однажды вечером они остановили гуджаретский автобус, ехавший из Боржоми, взяли всех в заложники и увезли в Тбилиси. Только на второй день их отпустили, все были избиты. Обычно когда в Боржоми ловили кого-нибудь из осетин, то подкидывали ему патроны или еще что-нибудь и били „за оружие“. Мы боялись и уже не ездили в город на рынок. После случая с автобусом стало ясно, что надо уходить.

В то утро, 15 апреля, они ворвались к нам в села – на машинах, с оружием, стреляли в воздух. Люди разбегались от страха, они заходили в дома, переворачивали все вверх дном, выбирали, что получше. Наверное, поняли, что всего им не увезти на своих машинах. Сначала

хотели посадить нас в автобусы и вывезти, но прошел слух, что нас собираются где-нибудь расстрелять. И мы ушли пешком на юг – кто через Цалку, кто через Ахалкалаки. Никого не осталось в Гуджарети. Многие плакали, но все же надеялись, что какая-нибудь власть должна восстановить справедливость, и думали только о том, на что будем жить, вернувшись в пустые дома. Мы дошли до озера Табацкури, когда увидели, что туда к нам на помощь пешком пришли армяне, они и помогли нам добраться до Ахалкалаки. Там мы остались в их домах на 11 суток, а потом они дали нам автобусы и отправили в Армению. Нас приняли в Ленинакане, распределили в бараках, построенных после землетрясения, обеспечили бесплатным питанием. А оттуда двумя самолетами доставили нас в Беслан. У всех было так тяжело на душе, что мы не смогли даже как следует выразить всю нашу благодарность этим людям».

Эту историю продолжил Батыр Тибилов из с. Одет Гуджаретского района, проживающий ныне в Заводском поселке г. Владикавказа: «Армяне привели нас в с. Бежано Ахалкалакского района. Через день туда прибыл префект г. Боржоми Валерий Сухиашвили, попросил армян позвать нас всех в клуб. С ним вместе были боржомские чиновники. Сухиашвили уговаривал нас вернуться обратно в ущелье, не уезжать из Грузии, обещал, что гарантирует нам безопасность. Ахалкалакские армяне не очень ему доверяли, кричали на него: „Посмотри, в каком виде люди бежали из своих домов!“ Вообще мы даже испугались, что они переругаются из-за нас и начнется грузино-армянский конфликт. Сухиашвили уехал ни с чем. Армяне дали нам четыре БТРа с военной базы, и вместе с русскими военными и армянами мы поехали обратно в Гуджарет, чтобы забрать оставшихся там лежачих больных и стариков. Мы ездили по селам и собирали оставшихся там осетин. В селе Сырхкау мы застали семью Маргиевых, которые остались, потому что их старейший член семьи – Ефим Маргиев был при смерти, он умер как раз в момент изгнания нашего населения. Близкие пытались похоронить его согласно традициям, но грузины не позволили даже сделать ему гроб. Так его и похоронили. Мы забрали всех и уехали. Я думаю, грузины узнали, что мы в начале войны собрали деньги для Цхинвала. Я сам их отвез и сдал в „Адамон ныхас“ (национальное политическое движение в Южной Осетии. – И. К.), там даже была встреча по этому поводу, которую провел писатель Мелитон Казиев, и потому так ополчились против нашего ущелья.

Но это была просто мизерная поддержка нашего народа, который оказался в блокаде в окруженном врагами городе. Когда в один из наших последних дней на родине хоронили Тамару Санакоеву, убитую грузинами в с. Гвердисубани, грузины даже расставили на подъездах к нему БТРы, ждали, что из Цхинвала на похороны приедет ее сын, Георгий Санакоев. Они старались всячески пресекать наши связи с Цхинвалом».

Всего из девяти сел Гуджаретского ущелья, по неполным данным, было изгнано 225 семей (около 820 человек). Жители ущелья хорошо знали друг друга, большей частью приходились друг другу родственниками. Поэтому весть об убийствах нескольких жителей Гуджаретского ущелья и Боржомского района посеяла панику среди сельчан. Грузинами были убиты не боевики, а простые, в основном пожилые люди. Вот этот список. Возможно, неполный.

Кумаритов Сулико Сергеевич, 1931 г. р., из Бакуриани, работал на ферме, когда к нему пришли грузины, вывели его во двор и насильно влили в него 16 литров воды. Он скончался в муках. Похоронили его в спешке, без гроба.

Гаглоев Борис Давидович, 1941 г. р., из Б. Митарби, пастух. Его забили до смерти, повесили на мосту, потом сняли, привязали к машине и так волокли до Боржоми.

Плиева-Санакоева Тамара Абазовна, 1925 г. р., с. Гвердисубани, расстреляна в спину, когда убегала от бандитов по веранде своего дома.

Санакоев Георгий (Гигуца) Дмитриевич, 1932 г. р., житель Бакуриани. На него напали на пастбище, расстреляли, затем труп сожгли в печи котельной.

Убиты также: Маргиев Ефим Романович, Томаев Датико, Джагаев Лемон Киазоевич, Санакоев Георгий (Жора) Киазоевич, 1931 г. р., и Хубаев Тома Николаевич, 1926 г. р. – из Боржоми. Квезеров Анзор Голаевич, Гагиев Лонгиоз, Джейранов Джербин – из Бакуриани, Гаглоев Падо Давидович, Макиев Караман Сомаевич, 1933 г. р., Джигкаев Сулико Львович, 1958 г. р., Тадтаев Сослан Александрович, 1930 г. р., Битаров Анзор Балаевич, 1965 г. р. – из с. Б. Митарби.

Конечно, надо отметить, что сегодня, после всех конфликтов и войн на территории бывшего Советского Союза, жестокие убийства уже не так потрясают, не кажутся чем-то невероятным и неправдоподобным. Количество страха, ненависти и агрессии, усвоенное нами за эти годы, выработало способность сопротивляться негативу – чтобы не тронуться умом. Но тогда, в 1991-м, зло и насилие,

санкционированные грузинским вождем в отношении осетин, имели еще и другую смысловую нагрузку. Мало было бить и грабить, даже недостаточно было просто «гуманно» расстреливать где-то за окраиной села. Нужно было сеять ужас и панику таких масштабов, чтобы у человека никогда больше не возникла мысль вернуться хотя бы через много лет, когда «какая-нибудь власть восстановит справедливость». Для этого применялась тактика «выжженной земли»: в осетинских населенных пунктах уничтожалось все, что могло вызывать привязанность к этой земле – выжигались дотла села (были даже случаи символического разравнивания сожженной территории бульдозером), угонялся или уничтожался скот, отнималось все имущество. Но и этого казалось недостаточно: в случае политического урегулирования конфликта люди могут вернуться даже и на пепелище, просто из любви к родной земле, где похоронены предки. Тогда возникли планы заселения освобожденных территорий грузинским населением. Официально такое предложение внес Автандил Маргиани, вице-премьер Грузии, последний глава компартии ГССР, на заседании Верховного Совета 11 декабря 1990 года, том самом, где успешно была упразднена юго-осетинская автономия: «…Мы помним и то, что грузинское и осетинское население этого региона выразили готовность принять и расселить в районе Цхинвали 500 семей, пострадавших от стихийных бедствий в горной Сванетии в Грузии еще в советское время. Но эта инициатива осталась невыполненной. Теперь я предлагаю расселить в этом регионе около 2 тысяч сванов, пострадавших от стихии. И сегодня, когда принимаются меры по восстановлению справедливости в республике, осуществление этого замысла мне представляется вполне реальным».

Исторические факты свидетельствуют о том, что в 1920 году, после истребления и изгнания осетин, правительство грузинских меньшевиков также создало специальную комиссию по окончательному выселению оставшихся в живых осетин из Южной Осетии и заселению этой территории переселенцами из других регионов Грузии.

Но геноцид определяется не только количеством пролитой крови. Очевидец рассказывает, что в церкви в с. Кинцвиси Горийского района была даже стерта древняя фреска с изображением царицы Тамар и Сослана Царазонты вместе (осетинский князь Давид-Сослан был мужем царицы Грузии Тамар во времена расцвета Грузинского государства в XII веке. – И. К.).

Иван Багаев, бывший журналист газеты «Советон Ирыстон» («Советская Осетия») рассказал о том, что его дом был сожжен уже второй раз. В первый раз это было в 1920 году и вот сейчас, в 1991-м. По его сведениям, из села Хеити Цхинвальского района в села Горийского района Шавшвеби, Цителубани, Вариан переехало жить более 30 грузинских семей. Им дали дома и земли осетин. Есть среди них и такие, кто занял там дома для своих родственников, а сам остался в Хеити.

«Пусть живут, но ведут себя тихо» уже было неактуально. Косвенно далекоидущие планы грузинского националистического руководства по очищению территории Грузии от «чужеродного элемента» подтверждались время от времени произносимыми там и сям речами, например, в выступлении Н. Натадзе (лидер «Народного фронта» Грузии, наиболее реакционное крыло националистического движения в Грузии. – И. К.) на пресс-конференции в Комитете защиты мира в Москве в начале февраля 1991 года: «В грузинских кругах с ярко выраженным национальным мышлением всегда существовало совершенно определенное отношение к осетинам в Грузии. А именно: осетин надо всячески лелеять, всячески содействовать им в культурном и политическом развитии. Почему? Конечно, не просто из гуманных соображений. Потому что мы должны хранить у себя резерв, который в случае необходимости – а такой случай непременно появится – восстановит осетинские позиции в настоящей Осетии, которая сегодня именуется Северной Осетией. Вы знаете, как там трудно приходится осетинам, вы знаете, какое там засилье русского элемента. Мы хотим, чтобы осетины там держались крепко, мы хотим, чтобы они восстановили свои позиции и не денационализировались там. Мы всячески пытаемся, чтобы у осетин была осетинская школа – не такая типовая школа, которая называется осетинской, а где в действительности обучение ведется на русском языке. Мы боремся за настоящую осетинскую школу. Поколения воспитаны в неведении, что это земля – не Осетия. Это какая-то часть Грузии, которая никогда не была отдельной единицей – ни экономически, ни политически, ни культурно. Почему должна быть эта территория переименована в Осетию? Там живет коренное грузинское население испокон веков, а осетинское население пришло туда в основном во второй половине XIX века».

Получалось, что 115 тысяч беженцев отправились из Южной Осетии и Грузии в Северную Осетию, терпящую бедствие денационализации на почве засилья русского элемента. Ведь, как считал Звиад Гамсахурдиа, «надо еще доказать, что они беженцы. Они просто эмигранты». Грузины в странной степени обеспокоились уровнем национальной культуры в Северной Осетии. Даже Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II в дни, когда бои шли на улицах Цхинвала, писал об этом Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II: «Ваше Святейшество, мне хочется, чтобы Вы знали, что этнического конфликта в Грузии нет. Культурная автономия осетинского народа в Грузии весьма высока. Ведь ни для кого не секрет, что уровень национального просвещения и национальной культуры в СО АССР гораздо ниже, чем у осетин в Грузии». Снова приходят на ум известные слова про викингов и создавший их северный ветер.