День катастрофы – 888. Остановленный геноцид в Южной Осетии

Колеров Модест Алексеевич

Это всем известные и документально зафиксированные факты, повторять которые не очень хочется. Относительно прогрессивные современные грузинские общественные деятели уже осудили эти проявления фашизма и готовы даже признать, что были не правы. Но это произошло только после того, как им стало ясно, что без признания этих «перегибов» в недавнем прошлом независимой Грузии не добиться репутации порядочной страны и не получить формального официального включения в евроструктуры, хотя и без этого Грузия пользуется благосклонностью Запада в полной мере. А в те времена националисты пользовались почти полной поддержкой грузинского народа, пережившего недавно 9 апреля и готового к борьбе с кем угодно, кто выступает за советский строй.

Звиад Гамсахурдиа стал активно проводить митинги уже в 1989 году, знакомя народ с собой и новыми задачами, решение которых должно было возвеличить Грузию. Первые публичные явления Звиада были не всегда

удачными, да и Хельсинкскую группу не очень знали, тогда еще грузинам непривычно было бросать работу и средь бела дня бежать на митинг. «Этот черт отравит нас своим ядом! Откуда он взялся? Не слушайте его, люди!» – раздавалось на первых митингах. Но тех, кто не верил и свистел в ответ на призывы, обещали запомнить и наказать. А потом уже люди втянулись и поддерживали его, твердо веря, что это и есть мессия. «Еще скажу: грузинские мужья покупают своим женам дорогую одежду и бриллианты, тогда как осетинские мужчины покупают оружие и думают о завтрашнем дне», – согласно утверждениям Звиада, оружие закупалось на русские деньги в Северной Осетии и завозилось не через Рокский тоннель, а горными тропами, на лошадях. На митинге в Гори (родина Сталина) в ноябре 1989 года в нужный момент к нему пробрались из толпы два молодых парня и пошушукались с ним, после чего Гамсахурдиа объявил, что ему только что сообщили, что «сегодня ночью осетины собираются напасть на Гори», и поэтому он призвал создать отряды и охранять дороги, ведущие из Цхинвала. Выступление он закончил вдохновившими жителей Гори словами: «Да здравствует завтрашний Сталин Грузии!» Ночью на Гори никто не напал, и жители ругали Звиада последними словами. Но установка на национальное превосходство грузин работала всегда и безошибочно оставляла след в их душах.

В Южной Осетии также проходили митинги протеста, связанные с принятием закона Грузии о государственном языке – грузинском, о требованиях вести делопроизводство на грузинском языке и ввести обязательный экзамен по грузинскому языку при поступлении в вузы. Руководство Юго-Осетинской автономной области пыталось удержать ситуацию и поддерживать стабильность, обещая, что сможет решить эти вопросы, но без поддержки Центра, который страдал комплексом 9 апреля (против митингующих на проспекте Руставели тбилисцев были выдвинуты БТРы Советской армии) и ничего не предпринимал, рассчитывать на успех этих обещаний не приходилось.

Антиосетинская кампания в новой Грузии, между тем, перешла уже к новому витку.

Националистическим лидерам удалось создать устойчивый образ врага в лице осетин.

Общества Иванэ Мачабели и святого Ильи Праведного проводили колоссальную работу, чтобы убедить в приоритетности задачи упразднения автономной области, закрытия Рокского тоннеля и изгнания осетин. Эмиссары грузинских обществ и движений наведывались и в Чечено-Ингушетию на антиосетинские сборища ингушей, рассчитывая на их помощь и обещая свою поддержку. Начался сбор подписей по всей Грузии за упразднение автономии Южной Осетии. Впрочем, позже, при принятии решения об упразднении автономии, собранные подписи совсем не понадобились. Кульминацией подготовительного к войне периода явился известный поход 23 ноября 1989 года в Южную Осетию. На предыдущих митингах в Гори и Ередви Гамсахурдиа обещал привести в центр Цхинвала 200 тысяч грузин и провести там митинг. Собрать 200 тысяч человек все же не удалось, несмотря на то что собирали по всей Грузии, но тысяч 40 в этой колонне было определенно. Многие были вооружены. Водителей, которые не соглашались ехать в Цхинвал, просто выкидывали из собственных автомобилей, и на их место садились «патриоты», которые ехали в сторону Цхинвала, с воодушевлением размахивая кизиловыми флагами.

На следующий день, 24 ноября, как рассказывает очевидец, в 4 часа дня народ собрался перед Домом правительства в Гори в ожидании вестей из Цхинвала, куда уехала из города практически вся молодежь. «Вернувшиеся оттуда „неформалы“ сообщили, что все, кто поехал в Цхинвал, живы и здоровы, что сейчас подъедет господин Гамсахурдиа и сам все расскажет. Пока его не было, кое-кто из собравшихся кидал яйца в огромный памятник Сталину, ругая его за то, что он дал осетинам автономию. Появившийся Звиад был мрачен, говорил зло: „Мои дорогие соотечественники хотели провести в Цхинвале мирный митинг. Но запланированное не удалось. По какой причине? Осетинские женщины вывели своих малолетних детей, поставили их перед собой, за ними стояли молодые люди, держась друг за друга. По правде говоря, они были безоружными. За ними подошли российские войска на БТРах. Осетинские парни стояли также в кузовах автомашин, держа в руках большой портрет кровопийцы Ленина, а некоторые держали свой национальный трехцветный флаг“. Многие стали спрашивать Звиада: „Какие цвета имеет их флаг?“ Он отвечал: „Спросите тех ребят, которые там были“. А „ребята“ кричали: „Похож на женский фартук“.

Все стали смеяться.

Чем дальше Звиад Гамсахурдиа рассказывал о неудачном походе на Цхинвал, куда его не впустили безоружные парни, тем сильнее он распалялся. «Освобождайте с работы осетин, которые работают на ответственных постах, первым долгом милиционеров и учителей. Разрешаю вам обыскивать их дома, отбирать оружие, кинжалы, большие ножи, топоры. Не будет Южной Осетии, будет закрыт Рокский тоннель!» В этом месте Звиад вдруг начал топать ногами, размахивать руками, слов было не разобрать, потому что иногда у него рот оставался открытым, он не мог сомкнуть челюсти. Народ стал шушукаться: «Звиад сошел с ума от злости», «Надо его связать, как умалишенного», «Топает ногами, конечно: к осетинам поехал с рогами, вернулся безрогим», «К осетинам поехал в шерсти, а вернулся стриженым» и т. д. Вслух ничего не говорили, боялись, да и жалко его было – очень он устал» («Кровожадный Звиад Гамсахурдиа», том I–III, составитель А. Маргиев).

Призыв вождя был услышан. Он уже давно считал себя вождем нации: «За короткое время я стал вождем грузинского народа, народ клянется моим именем. Вот слышите, как они кричат „Звиад, Звиад!“.

В дальнейшем дискриминация осетинского населения приняла масштабный характер и выразилась в еще более неожиданных формах. Так, стали привычны требования к осетинам сменить национальность с приданием фамилиям грузинских окончаний: Абайта – Абашидзе, Хетагката – Хетагури, Дзапарта – Джапаридзе.

Один из осетин, принуждаемый к смене национальности, обратился с запросом в Институт истории, археологии и этнографии им. академика Джавахишвили Академии наук Грузии. И даже получил ответ: «На запрос гражданина Хачирашвили расследовать историю, происхождение и национальную принадлежность его фамилии мы отвечаем: Хачирашвили вышли из Внутренней Картли (территория Центральной Грузии. – И. К.). Там есть село Хачираанткари. Отсюда они переселились в Меджутскую равнину. Представители этой грузинской фамилии отнесены к осетинской нации. Все Хачирашвили происхождением грузины. Их старинная фамилия звучала так – Хачиури. В переписи XIX века фамилия Хачирашвили стала считаться осетинской». Подписано директором института академиком Г. Меликишвили.

Впрочем, к моменту, когда это требование прозвучало открыто, уже огромное количество осетин, особенно в Карельском, Горийском районах и в Кахетии, носили фамилии хоть и осетинские, но с грузинским окончанием «швили». Многие из них сменили и национальность на грузинскую за долгие годы проживания в этой среде. Так, в селах Душетского района Дриаевы стали Меладзе, а Кисиевы – Арчвадзе.

А исполком райсовета народных депутатов Хашурского района Грузии вынес в середине 1990 года решение по поводу исправления осетинских и армянских фамилий. Был приведен перечень таких фамилий, затем – ссылка на «историко-архивные изыскания». Далее сказано: «В метрических выписках перечисленным лицам обозначить национальность: грузин. Фамилии Кулумбеговы – Кулумбегашвили, Микоян – Микашвили и т. д. Цховребашвили вернуть по желания форму Цховребули, Шавердян – Шавердашвили». После провозглашения 20 сентября 1990 года Республики Южная Осетия к антиосетинскому движению примкнули и те грузины, которые не поддерживали идеи национализма прежде. Лидер грузинского оппозиционного национального движения Мераб Костава странным образом погиб в 1990 году. Блок «Круглый стол – свободная Грузия» возглавил «вождь».

Почва для упразднения автономии осетин готовилась не только митингами и публикациями в прессе. Официальный Тбилиси приступил к «ползучей» ликвидации Юго-Осетинской АО заранее, устраняя сначала ее юридическую базу. Были отменены все советские законы, в том числе и Союзный договор, подаривший Южной Осетии автономию во вражеской республике. Шедший к власти «Круглый стол» собирался ввести по всей Грузии институт префектов, назначаемых из Тбилиси для каждого региона. В августе осетинское руководство дважды запросило в Тбилиси разрешение на проведение выборов в областной совет, полномочия которого истекли еще в марте. Ответом был отказ, и это справедливо было воспринято как фактическая отмена автономии. Грузии оставалось оформить решение юридически. Дальнейшие события последовали быстро и логично.

20 сентября 1990 года – декларация о суверенитете и провозглашение Юго-Осетинской Советской Демократической Республики в составе СССР;

28 октября – победа на выборах в Верховный Совет Грузии блока «Круглый стол – свободная Грузия», З. Гамсахурдиа стал председателем парламента;

9 декабря – выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской Советской Демократической Республики, избрание Тореза Кулумбегова его председателем;

11 декабря – парламент Грузии принял Закон об упразднении автономии Южной Осетии;