День, когда доллар умрёт
Шрифт:
Том запнулся, бедняга чуть не плакал. «Милая, мне очень жаль, правда», — пробормотал он и выпалил: «Я думал, что ты погибла, ты ведь не звонила совсем. Пожалуйста, детка, прости меня, я идиот, я знаю, я знаю, знаю…», — пока он говорил, спотыкнулся и упал на колени, было похоже, что он умоляет простить его, а Сэнди пялилась на темневший вверх потолок, будто бы придумывая для него наказание. Тут вошла её мать, затушила кэмэл о рыдающую голову Тома, и похлопала его по лбу чем-то металлическим и холодным. Сэнди едва сдерживала смех. «Мама, пожалуйста, не стреляйте в меня!», — громко закричал пьянчуга. «Поднимайся, парень!» — сказала Лилиан, со смехом показывая ему фонарик-брелок и бросая в сторону окурок сигареты. «Если это не привело в чувство твою жалкую задницу, то я не знаю… Вам пора повзрослеть, мистер, и сегодня ночью я вам это устрою, обещаю, СЭР!» — сказала Лилиан тем авторитарным голосом, которым могут говорить только бабушки. «Да, мэм», — на большее Тома не хватило, он был вовсю занят сбором снега с порожка,
По крайней мере, они так думали.
25 февраля 2010 4:00, центральное время
Майк сгорбился в кабине грузовика, стараясь, чтобы никто не заметил, как он передёргивает затвор пистолета, чтобы убедиться, что он всё ещё заряжён — тем самым он пытался хоть немного облегчить тяжесть на душе. «Бип, бип, бип, грузовик 1024, сдавайте задом к двери номер 18», — после этого сообщения Майку пришлось сделать нелёгкий выбор. Стоило ли рвануть к воротам, сделав ставку на то, что охранники плохо стреляют и рискнуть жизнью за груз мороженой свинины? Майк в течение минуты, как следует, взвешивал ситуацию: с одной стороны, будучи владельцем грузовика, он отвечал за груз, но с другой стороны, он подумал: «А что они со мной сделают, засудят подпольным судом?» Он посмотрел на фотографию, устроившуюся на приборной панели. На ней красовался молодой и привлекательный солдат со своей девушкой (на тот момент, в 1972 году, она ещё не была его женой). Затем он посмотрел на свою руку и вспомнил про татуировку, которую ему сделали в 1971 году в Сайгоне. Она гласила: «Живой домой в 75-ом». Тут он усмехнулся, вспомнив то времечко на пляже во время инцидента с «Маягезом» [36] , ныне превратившемся в отдалённое воспоминание в истории Америки.
36
последнее боевое столкновение США во Вьетнамской войне, 1975 год. Столкновение произошло из-за захвата американского торгового судна, — прим. перев.
«Сдаю назад», — ответил он. «Не вижу смысла подыхать за чёртовых мёртвых свиней, если в своё время не подох за чёртовых моряков», — прошептал он под нос. Майк вернул пистолет в карман для карт на водительской двери и спокойно включил заднюю скорость, сдавая к двери, на которую ему указали. Майк надел перчатки, сразу почувствовав, как вспотели руки, и выпрыгнул из грузовика. Затем он, не торопясь, застегнул все пуговицы на маске своей куртки, чтобы оставить на двадцатипятиградусном морозе только глаза. «1024-ый!», — раздался крик, — «Какого чёрта ты делаешь?» Майк остановился, положил руку на карман двери, нащупывая пистолет, посмотрел наверх и криком же ответил: «Я открываю свои чёртовы двери, что ещё я могу делать?» Однако когда он увидел на погрузочной платформе двух вооружённых АР-15 людей, он остановился. Контролёр прокричал: «Лезь назад в кабину, мы сами справимся. Когда я скажу, сдавай к платформе». Майк поклонился, показывая что понял и поплёлся к грузовику, медленно пробираясь через свежий слой снега.
С громким «БУМ!» прицеп ударился о погрузочную платформу, и теперь, подумал Майк, разгрузка была делом времени. И тут он понял нечто важное, он так никому и не отдал документы на груз. Когда к его двери подошёл охранник, Майк задумался о дальнейших действиях. Он медленно открыл дверь, в то время, как охранник привёл ружьё в боевую готовность, будто бы Майк представлял неминуемую угрозу. «Эй, охрана!», — крикнул Майк, — «Бумаги всё ещё у меня!» Охранник кивнул, убрал палец с курка и кивнул Майку, чтобы тот подошёл. «Прошу у вас прощения, сэр», — сказал он Майку, — «Так холодно, что у меня крыша едет. Документы проверят позже. ФЕМА нас ужасно торопит». Майк решил, что с этим парнем можно было бы поболтать, и завёл беседу, пока охранник парафировал документы. «Сколько ты уже служишь в „Блэкуотёр“?», — спросил Майк.
«Сэр, я работаю в Зи уже три месяца [37] , с тех пор, как вернулся из Ирака. Нас так уже давно не называли. С чего вы взяли, что мы всё ещё связаны с этим старым названием?», — нервно спросил двадцати-с-чем-то-летний парень, чьи пальцы подрагивали на рукоятке автомата. «Да просто интересно, когда мы сюда ехали, один из охранников показал мне старое удостоверение „Блэкуотёр“, вот я и подумал, а что происходит-то. Я за последние пять лет, с тех пор, как начал работать в этой компании водителем, не встречал бывших служивых», — ответил Майк, пытаясь сохранять спокойствие, не смотря на стучавшие зубы. «О, я понимаю. Не сочтите за наглость, но где вы служили, сэр?», — с уважением спросил молодой охранник. «Вьетнам, Вьетнам, Вьетнам, Камбоджа, Корея и Иран», — авторитетно ответил Майк. «Я был в небе над этим мразями, когда нас отозвал из страны Картер. Благодари Бога за то, что тебе не довелось пройти через что-нибудь подобное», — сказав это, Майк уставился в снег, почти чувствуя стыд. «Сэр, мы уважаем тех, кто служит, но не всегда тех, кто руководит», — сказал молодой охранник. После этого он жестом приказал Майку вернуться в кабину и крикнул, направляясь к погрузочной платформе: «Всё разгружено, сэр, спасибо за то, что вы нам помогли!» Майк кивнул, отъехал от платформы и услышал, как хлопают двери его прицепа. Любительское радио протрещало: «Для выезда проследуйте к четвёртым воротам на юго-восточном углу». Майк подтвердил приём и поехал за другим грузовиком к будке охраны. Когда он к ней подъехал, один из охранников жестом его остановил и подошёл, чтобы поговорить. Майк открыл окно.
37
англ. „Xe“, русское „Зи“ — новое название известной частной охранной фирмы, „частной армии“, ранее известной как „Блэкуотер“, — прим. перев.
«Это вам!», — крикнул охранник, передавая Майку конверт из обёрточной бумаги. Майк быстро его открыл и, увидев внутри пять двадцатидолларовых бумажек, поблагодарил охранника. Затем он выехал наружу и поехал на стоянку грузовиков, располагавшуюся неподалёку, рядом с Ай-94. Чтобы добраться до дома, топлива было более, чем достаточно, но осмотрительность требовала, чтобы Майк воспользовался деньгами Министерства транспорта, которыми с ним только что расплатились, чтобы залить баки под завязку. На въезде на стоянку грузовиков Майк заметил охранников, сильно похожих на служак из «Блэкуотёр». Когда он подъезжал, один из них помахал ему так, будто Майка уже ждали. Водитель выпрыгнул из кабины, подошёл к окну кассы, нажал на кнопку интеркома и проговорил: «Сто долларов на семнадцатую колонку, пожалуйста». При этом он вытащил из конверта деньги и продемонстрировал их клерку, как будто бы для того, чтобы показать, что он не врёт. После этого он положил их в выдвижной ящик кассы. «Принято, сотня на семнадцатую, сэр», — ответила клерк.
Майк устало пошёл к своей машине и крикнул водителю грузовика с открытым прицепом, стоявшего перед ним: «Странное нынче времечко, а, мужик?» Адресат как будто отдал ему честь и крикнул, разбавляя типичными лонг-айлендскими ругательствами, слова: «Да это ещё мягко сказано! Правительство заливает мои баки доверху! Да я поверить не могу в то, что делают эти парни из „Блэкуотёр“!» Майк кивнул ему и уставился на колонку. Воздух наполнился запахом дизеля, а цифры на колонке сменяли друг друга по мере того, как галлоны топлива наполняли его бак. И тут Майка будто ударили бейсбольной битой: «Чёрт побери, Оттумва же пишется с двумя „т“! Я только что взял и слил свой груз чёрт знает кому!»
25 февраля 00:10 время по Гринвичу
Идти домой было уже поздно. Часы показали десять минут пополуночи по гринвичскому меридиану — так сказал Льюис, — а я сидел будто приклеенный к радио, как ребёнок, который смотрит мультики. Военная музыка, которую мы слышали час тому назад, действительно оказалась военным маршем, но играла её Венесуэла — они включили свою сеть вещания на коротких волнах. Как я узнал, спасибо за это можно было сказать Фиделю и его команде. Несмотря на то, что мои страхи о том, что эта трансляция ведётся с территории США, немного угасли, Льюис предупредил меня, что если он сможет найти действующую станцию теле- или радиовещания вооружённых сил США, мы и правда сможем услышать военную музыку, а то и хуже.
Вдруг он сказал: «Джон, отвлекись и послушай вот это!»
«Говорит радио „Дойче Вэлле“, мы передаём сводку новостей из мира бизнеса, время 12 минут пополуночи по Гринвичу. Канцлер Германии заявил, что, следуя примеру премьер-министра Австралии, Сингапура, Гонконга, рынков Шанхая и Таиланда, в 11 часов утра по центральноевропейскому времени немецкие рынки ценных бумаг, биржевых товаров и облигаций действительно откроются для торгов на два часа. Эта беспрецедентная акция направлена на то, чтобы предоставить возможность трейдерам на рынках ценных бумаг, биржевых товаров и облигаций попробовать назначить цены активам, находящимся в их владении. Таков наш ответ на тот очевидный факт, что рынки США и Соединённого Королевства будут закрыты на долгое время. Предельно разрешённое изменение цен на торгах составит 20 % в каждую сторону, а все активы в иностранных компаниях, которые не доступны для торгов на рынках своих стран, останутся замороженными в ожидании дальнейших указаний. Торговля биржевым товаром и валютой будет вестись только с теми рынками, которые не ведут расчёты в британских фунтах стерлингов или долларах США».
Услышав это, я тут же заговорил: «Мистер Льюис, а какие ещё страны мы можем послушать, чтобы вещали новости делового мира на английском?» Он фыркнул и пробормотал «секундочку», роясь в старых журналах для радиолюбителей и запуская на ноутбуке программу со списком каналов, которую старый маразматик, очевидно, сохранил на жёстком диске. Стоило мне произнести: «А почему у вас включён компьютер, интернет-то не работает…», как он прервал меня и сказал: «Объясняю, и больше мне такие вопросы не задавай, а то отправлю тебя домой на съедение волкам. На случай таких событий, которые сейчас происходят, я скачивал все возможные расписания, списки и перечни, потому что, давай посмотрим правде в глаза, наше правительство не хочет, чтобы мы знали о том, что творится». Я покаянно кивнул головой, соглашаясь с его доводами, и посмотрел, как он настраивает радио на новую частоту.