День Космонавтики
Шрифт:
Один из группы стукнул кулаком в железную дверь, она открылась, и меня спустили по узким ступеньками в руки ожидающих.
– Он ваш, - сказали над моей головой.
Кап-кап - капала кровь.
Очнулся я в полной темноте.
Под телом обнаружился тонкий матрас, подушки не было. Слева - пустота, справа - шершавый бетон стены. От стены веяло холодом. С изножья волнами наплывали запахи сырости и загаженного туалета.
Я попытался приподнять голову, и боль выстрелила
Вот же...
Я упал навзничь и перестал шевелиться. Потом, вспомнив про разбитый нос, ощупал его рукой. Пальцы наткнулись на корку подсохшей крови.
Поклеил карточки...
Меня вдруг разобрал смех. Это было смешно, дьявол, сука, это было смешно. Целое спецподразделение в микроавтобусе!
Я - террорист, честное слово. Наверное, взорвал чертову кучу мозгов.
Но еще смешнее, что человека, оказывается, можно подсадить к себе в автомобиль, и он исчезнет, пропадет, будто его и не было.
Нет, меня должны искать!
Леха, Семка, Саня, Игорь. Руководство лицея. Родители. Или их всех уведомили, что я подозреваюсь в противоправной деятельности и в интересах следствия мое местонахождение не подлежит разглашению?
Я задрожал.
Холодно. Из одежды на мне были только трусы, все остальное исчезло и, возможно, уже сожжено. Почему? Чтобы обо мне не осталось даже памяти.
Я закашлялся, и боль станцевала по груди острыми пятками. Я скрючился, но лучше не стало. Слезы потекли из глаз.
– Уроды, - просипел я, размазывая жгучую влагу по лицу, - сволочи и уроды.
Потолок вдруг вспыхнул ярким белым светом, и мне пришлось зажмуриться и закрыться ладонью. Постепенно из слепящей белизны сформировалось пространство, которое состояло из унитаза, койки и промежутка между койкой и стеной с дверью в виде отправного или конечного пункта. Войти-выйти.
Камера. Одиночная. Может быть, карцер.
Я, простонав, сел. Дверь открылась. На порог ступила подтянутая фигура в синей униформе с дубинкой в руке.
– К стене, - сказала фигура.
– Что?
– К стене, и руки - за спину.
– Я - ученик колледжа...
– К стене!
– рявкнула фигура.
Я кое-как поднялся. На ногу, в голень которой пришелся удар ботинка, наступать было больно. Горячим лбом - в холодный бетон.
– Руки!
Фигура надвинулась, щелкнули металлические наручники на запястьях, дубинка дважды прошлась по лопаткам.
– Что вы де...
Удар по шее меня заткнул.
– На выход.
Фигура посторонилась, открывая мне путь из камеры. Я побрел, припадая на правую ногу и плечом придерживаясь стены.
– Живее!
Удар по бедру заставил меня вскрикнуть. Охранник, поймав за волосы, не дал мне остановиться, подтолкнул вперед.
– Вперед, сука!
Мы выбрались в узкий
– Прямо.
Я пошел прямо, чувствуя, как хлюпает в носу, как греется, горит огнем, словно оттаивая, щека. Странным образом, я почти ни о чем не думал. Я проживал и переживал свое состояние, лишь мимоходом отмечая, что захожу из-под света одной лампы в свет другой.
– Направо, - скомандовал охранник.
Я повернул.
Коридор расширился, метрах в десяти забирались под свод и пропадали вверху ступеньки лестницы.
Помещение было без окон.
Пустое, оно показалось мне то ли приготовленным для ремонта, то ли только что отремонтированным. В углах громоздились банки и ведра. Полосой, расстеленный, у дальней стены лежал целлофан. Светила лампа с отражателями.
Меня усадили на привинченный к полу стул без спинки, еще одним наручником пристегнули за щиколотку к ножке, и оставили одного.
Охранник на прощание ткнул дубинкой в бок.
– Сиди тихо.
Вторым предметом мебели в помещении был стол, а третьим и последним - стул с высокой спинкой, который составлял со столом гармоничную цветовую, светлого дерева пару.
Я вдруг почему-то с уверенностью подумал, что меня взяли по ошибке. Да, это разъяснится! Сейчас со мной побеседуют, и мы даже посмеемся вместе: ах, какие глупости, мелочи, какая-то карточка, вы просто оказались похожи на злодея, Константин.
Ха-ха-ха.
Я усмехнулся, тревожа щеку. Нет, я, конечно, представлял себя бесстрашным героем, но моя героика не шла дальше мысленной забавы и желания при первой же опасности кинуться в кусты. Герой, герой...
Может быть этого и боялся отец?
За спиной скрипнула дверь, но оглядываться я не стал. Человек, посвистывая, обошел меня и сел за стол. В руке его была бутылка с водой.
– Значит, вот ты какой, - сказал он, откинувшись на спинку.
Несколько секунд он разглядывал меня, видимо, ожидая, что я заговорю первым, начну требовать или жаловаться. Я молчал.
Мужчине было за тридцать. Он был невысок. Видел я его не четко, но лицо, удлиненное, с высоким лбом, рыжеватыми усами и светлыми внимательными глазами, на мой слепой взгляд, располагало к себе.
– Ничего не хочешь мне сказать?
– спросил он.
– А что говорят в таких случаях?
– спросил я.
Мужчина коротко улыбнулся.
– В таких случаях обычно произносят: "За что? Я же ни в чем не виноват!".
– Меня избили, - сказал я.
– О! Это вторая по популярности фраза, - мой собеседник свинтил крышку с бутылки.
– А третья: "Выпустите меня отсюда!".