День Медведя
Шрифт:
– Аль и впрямь у нас какой праздник, а я запамятовал?
– Не-а, – поспешила успокоить она его, а заодно отвести внимание от собранных по своим тарелкам воинами дружины королевича Кыся картошки и мяса. – Нет у нас сегодня никакого праздника. Пока. А вот завтра – День Медведя! Ну, и коронация намечается…
– Намечается? – сделал большие глаза дед Голуб. – И кого собрались короновать?
– Бренделя-кренделя… – кисло скривилась девчонка.
– Он тебе не по нраву, что ли, птичка? – не забывая уписывать за обе щеки покрывшийся тонкой пленочкой
– Ой, дедушка Голуб, скажете тоже! – фыркнула Воронья. – Да кому он у нас вообще по нраву! Вы слышали, что он нем в городе рассказывают?!..
– И что же?
– Да ничего хорошего! Лучше вы расскажите, куда такую пропасть бумаги переводите.
– Это, птичка, я для вашего же брата с сестрой стараюсь, – ухитряясь не прекращать усердного жевания, проговорил дед. – Это будет самый полный учебник истории нашего государства, со времен первых костеев, что пришли в эти края, и до наших дней.
– Такой огромный?! – с ужасом истинной школьницы Воронья обвела расширившимися глазами погребенный под бумажно-пергаментными завалами научных материалов кабинет старика. А сколько еще в потайной комнате в библиотеке осталось…
– Ну, нет… – засмеялся дед. – Вам, воробьям, столько истории во век не одолеть. Скорее, она вас. Да и ни к чему вам это. Вот, к примеру, кому из вас будет интересно, сколько жареных лебедей подавали каждый день на стол Аникану Первому? Или какого цвета были кокарды на шапках Шестого стрелкового полка Незнама Ученого, и сколько всего тех полков было, да где квартировались? Поэтому я всё внимательно перечитаю, и самое важное и увлекательное – выпишу, а потом еще раз…
И вдруг коридор взорвался оглушительным топотом и криками, и тут же, едва не вколотив в стену стальную шишку-ручку, распахнулась дверь…
Архивы посыпались, Воронья подпрыгнула, чернильница, задетая ее локтем, опрокинулась, старик подавился, пытаясь спасти чистую бумагу, а в комнату влетела, сбивая и перебивая друг друга, запыхавшаяся ребятня.
– Дедушка Голуб!!! Дедушка Голуб!!!
– Кондрат-то!!! Кондрат-то!!!
– Кабана привез!!!!!!!!!!..
– Дедушка Голуб! Кондрат с гвардейцами и с дядькой Бурандуком кабана добыли!!! Того самого!!! – вынырнув вперед, как настоящему королевичу и полагается, четко и звонко доложил Кысь, и толпа сорванцов загомонила, закричала, запрыгала от вырывающегося за переделы маленьких тел исполинского восторга и восхищения:
– Только что привезли!
– Двух часов не прошло, как народ с площади после Бренделя разошелся!
– Это я его первым заметил!
– Бренделя?
– Кондрата?
– Панкрата?
– Назара?
– Кабана!!!
– Не заметь такую махину!..
– Я думал – чего такое по улице ползет огроменное?..
– Его на двух лошадях на волокушах кое-как притащили!!!
– А кони-то, кони, видал? Только что сами из упряжи не выпрыгивали!
– Духа лесного боятся они, вот чего!
– Он не дух, он просто свинья, только большая!
– А ты-то откуда знаешь?
– Дядька
– Не бывает таких свиней, даже больших!
– Ага, тебе лучше знать!
– Если б бывали, то они бы всё время такие вырастали, а эта – в первый раз в жизни!
– А мне дядька Бурандук сказал!..
– Он сейчас на площади лежит!
– Дядька Бурандук?.. – изумленно вытаращил глаза дед.
– КАБАН!!!
– Надо поглядеть, – решительно заявила Воронья, предварительно убедившись, что с супом и хлебом ее подопечный расправился подчистую. Старик, не задумываясь, кивнул.
– Надо. Поглядеть, и всё подробно записать. Если я пропущу такое событие, потомки мне не простят.
И, не прошло и пяти минут, как, собрав уцелевшие после чернильного разлива листки бумаги и грифель, дед Голуб в сопровождении почетного эскорта уже направлялся на Дворцовую площадь смотреть на поверженного лесного монстра.
Народу на Дворцовой площади набежало – не протолкнуться: такого интереса не вызывало ни одно развлечение, устроенное дворянами, и даже утренний бенефис Бренделя бледнел по сравнению с пришествием великого и ужасного Лесного Хозяина, как успели прозвать его досужие горожане и жители потревоженных им деревень. Шум и гомон над площадью стоял, как в огромном улье.
– Гляди-ка, он!
– Точно, он!
– Ну, и здоров, свинья!..
– А ты думал!
– Проходите, проходите, не задерживайтесь!
– Поглазели – и дальше идите, остальным тоже охота!
– Раньше приходить было надо!
– Раскомандовался!
– Твой кабан, что ли?
– Да уж не твой ли?
– Проходите, проходите!..
– Не трогайте свинью, говорю!
– Чего встал?..
– Не трогайте сви…
– Да чего ей будет, сынки! Она ж дохлая!
– Если ее все так тискать будут, то она не только дохлая будет, но и лысая!
– Да и пускай лысая!
– Чего ей в шерсти-то, зимовать?
– А на память-то тоже ведь чего надо прихватить!
– А иначе кто ж нам поверит!
– Вообще-то, мы из нее чучело хотели сделать…
– Тоже на память, кстати…
– Ну, хоть шерстиночку, ребятки, ну?..
– Пожалуйста-а!..
– Ай, ладно! По шерстиночке – и дальше двигайте, задние тоже поглядеть хотят!
– Айда, айда, не задерживайтесь!
– Желающих много, а свинья одна!
– Вот спасибо вам, охотнички!..
– А глядите, какие у ей клыки!..
– Целых шесть!..
– А на что ей столько, если подумать? Обычному кабану и двух хватает…
– Э-э-эй!.. Ножовку убрали, и проходим, проходим, не задерживаемся!
– Развелось вас тут, любителей сувениров…
– Бесплатных…
– Ну, пожа-алуйста!..
Прошло не меньше двух часов в нетерпеливом ожидании, прежде чем дружина Кыся и дед Голуб в арьергарде поредевшей, удовлетворившей свое любопытство толпы смогли подобраться к изрядно полысевшему кандидату в первые экспонаты не существующего пока краеведческого музея Постола.