День независимости. Часть 2
Шрифт:
За ним бежали, и еще две пули Казбек успел выпустить в своих преследователей. Но тяжеленный удар в спину и ослепляющая боль, от которой перехватило дыхание, заставили шатнуться. Густой обволакивающий туман застил перед глазами. Голова закружилась…
Выронив дымящийся револьвер, Гришка-Казбек опрокинулся навзничь. Он еще не успел окончательно погрузиться в зыбкое болото забытья, когда почувствовал, что его перевернули на живот и на руках затянули наручники.
44
Москва. 2 июня.
11 ч. 15 мин.
Директор ФСБ Виктор Степанович Коломийцев вызвал генерала Наумова и Сажина на доклад.
— Разрешите? — застыл Наумов в дверях просторного, как актовый зал, кабинета, увидев в нем постороннего — мужчину неприметной внешности, беседующего с Директором.
— Проходите, генерал, — кивнул Коломийцев.
Не получив приглашения сесть, они остались стоять около большого стола, на котором плясали блики солнечных зайчиков.
— Слушаю вас, Николай Васильевич, — Коломийцев сплел тонкие пальцы, внимательно глядя на генерала. — Что у вас нового?
— Как известно, группа Журавлева разбилась на две части. Прибывшие во Владимир диверсанты по каким-то причинам отказались от дальнейших действий. Как мне кажется, в страхе за собственную безопасность. Но они здорово нам помогли, оставив приметы «калужцев». В Калуге же произошла несостыковка. Сотрудники МВД при задержании Криновского и Падина, допустили взрыв и последующую перестрелку. При этом погиб один из милиционеров, десяток человек получили ранения. Хорошо, что не пострадали дети.
— Это нам известно, генерал, — перебил его Коломийцев. — В каком состоянии Падин?
— В тяжелом. Врачи говорят, если и выживет, то… стопроцентная потеря движений и инвалидность. Пуля попала в позвоночник.
— Не рой яму другому… Что по Журавлеву?
— Показания Криновского и Приходько сводятся к общему. До тридцать первого числа Журавлев пребывал в Воронеже. Отправляя группы, снабдил инструкциями встретиться в Москве.
— Где и когда, известно?
— Так точно. Группы задержания работают на всех городских вокзалах, в аэропортах.
— Хорошо, — задумчиво произнес Коломийцев и неожиданно улыбнулся. — А что, украинец начал давать показания?
— Заговорил. Хотя, начни раньше, мы смогли бы предотвратить взрыв в Калуге. Он находился с Журавлевым в дружественных отношениях, был осведомлен о планах группы, но до конца Журавлев и ему не доверял.
— Почему вы так решили?
— У Журавлева не было уверенности, что в Ставрополе не схвачен Борщов. Однако, за новой партией взрывчатки, он направляет именно Приходько, а никого другого. И потом, Приходько ничего вразумительного не может сказать о намеченных диверсиях в Москве. Скорее всего, он о них мало что знает… Но кое-какую информацию мы имеем. Однажды Журавлев в разговоре обмолвился, что должен у кого-то забрать некую химическую субстанцию, способную отравить разом сотни человек…
Коломийцева новость не удивила. По крайней мере, лицо его оставалось беспристрастным.
— И когда нам ждать сюрприза?
— Позвольте мне, — перенял инициативу Сажин.
Шагнув к столу, он раскрыл кожаную папку и выложил перед Коломийцевым физическую карту России. Красным маркером пометил точку.
— Что это? — поднял на него близорукие глаза Директор.
— Моздок, 28 апреля. Первая акция, совершенная диверсантами Журавлева. Затем Волгоград… Воронеж…
Он отмечал на карте новые отрезки, не забывая проставлять между ними цифру 11, промежуток времени от диверсии до диверсии.
— … теперь Владимир и Калуга. Акции предотвращены, но они же были у хозяев Журавлева в планах! Интересный момент, почему прежние акты происходили в единичном числе, и вдруг сразу два на дню?..
— И почему? — спросил Коломийцев, водрузив на нос очки в тонкой позолоченной оправе.
Далеко неидеальная прямая обзавелась точками по бокам, каждая на равном расстоянии от основной линии.
— Смотрите.
Маркер соединил точки с прямой и нарисовал треугольник, чье острие уткнулось в Москву. На карте краснела стрела, направленная в сердце государства.
— Ого! — не сдержал возгласа Коломийцев.
— Согласно нашим расчетам, теракты в Москве намечены на двенадцатое июня. В День Независимости!.. Учитывая, что большинство фигурантов нами задержаны, совершить их, кроме как самому Журавлеву, уже некому. У нас есть его приметы. Придется подключать все службы, вывести на улицы города личный состав и наш и милиции, не брезговать помощью частных охранных структур, дружинников. Обстановка требует того.
— Кроме прочего, — жестко продолжил генерал Наумов, — не мешало бы знать, с чем нам придется столкнуться. Я имею в виду ту отраву, с которой Журавлев появится в Москве.
Коломийцев показал на сидевшего справа от себя мужчину и представил:
— Виктор Александрович из Службы Внешней Разведки…
Тот приосанился в кресле, потер блестевший от пота лоб:
— В рамках программы обмена информацией Центральное Разведывательное Управление США предоставило нам материалы на гражданина Татарстана Ахмедзянова, имеющего обширные связи среди исламских радикалов…
Возвращаясь в Управление на служебной машине генерала, Сажин пытался отвлечься и не думать о скверном, но услышанное не выходило из головы. Обстоятельства складывались как нельзя хуже, и одно появление Журавлева в Москве с ядовитым грузом выводило игру на качественно новый, опасный уровень. Попытка задержать диверсантов в Калуге повлекла за собой взрыв. Коллеги из МВД сработали неаккуратно, и повторный просчет может иметь ужасающие последствия.
Татарстанский бизнесмен Ахмедзянов, руководивший посреднической внешнеторговой компанией «Татаройл», получал доход, сбывая за границу нефть. Прибыль, а также инвестиции, вложенные в бизнес от компаньонов преимущественно из Ближнего Востока, частью отдавал общественным и религиозным организациям, которые тайно оказывали помощь чеченским сепаратистам. Выезжая за рубеж по делам фирмы, Ахмедзянов был замечен в Турции и Пакистане, где имел контакты с доверенными лицами Масхадова и людьми саудовского миллионера Бен Ладена. В ноябре девяносто девятого посетил Ирак для участия в симпозиуме по вопросам добычи нефти, но, не дождавшись ее закрытия, отбыл домой.