День рождения Буржуя - 2
Шрифт:
– Толстый, - проговорила наконец Вера.
– Там, на кухне, рюмка текилы. Пойди похмелись.
Анатолий Анатольевич Толстов поднял на супругу виноватые глаза и предпринял робкую попытку оправдаться:
– Да нет, я... В астральном смысле...
– А я в прямом, - отрезала Вера.
– Легче станет.
– Ты же знаешь - я не похмеляюсь.
– Чем пугать меня, лучше бы похмелялся.
Толстый встал с кровати, подошел к жене, нежно ее облапил и принялся раскачивать, будто убаюкивая.
– Да я не пугаю. Вырвалось просто, - примирительно
– Ну извини. Что я, специально, что ли?
– Извиню, если поедешь к Стефании. Костя за тобой заедет.
Толстый невольно разомкнул руки и отступил на шаг. Несколько секунд он простоял, переваривая услышанное, а потом чуть ли не подобострастно заглянул Вере в глаза. Он надеялся увидеть в них лукавинку, веселый огонек, который означав бы, что ее слова - шутка и ничего более. Вот сейчас она дурашливо шлепнет его ладонью по груди и расхохочется...
Вере было безумно жаль этого огромного ребенка, своего мужа, который если и боялся чего в жизни, так это ведьм, колдуний, гадалок, черных кошек и прочей чертовщины. Еще одно мгновение ей захотелось отступиться, пощадить его такого сильного и такого испуганного. Но тут она вспомнила прежнего Толстого и решилась. В ответ на жалобный взгляд мужа она твердо посмотрела ему в глаза. Толстый все понял.
– Да не поеду я к ведьме! Я ее боюсь!
– Он обиженно отвернулся. Что тебе за удовольствие издеваться над человеком?
Вера шагнула вперед и прижалась к широкой спине.
– Толстый, милый, ты же не хуже меня понимаешь, что надо что-то делать. Я бы ради тебя, ради нас не только к Стефании - к Бабе Яге в ножки пала. Так дальше нельзя Я хочу, чтобы ты снова стал прежним, чтобы ты просто-напросто вспомнил себя.
Толстый, стоявший до этого каменным изваянием, едва заметно пошевелился.
– Ага!
– все еще обиженно проговорил он.
– Она что, Стефания твоя, пули из меня повыковыривает? Хирурги старались - не вышло!
– Не знаю. Стефа разберется. Да мне Костя о ней чудеса рассказывал, если хочешь знать!
– Вот-вот - чудеса, - с готовностью подхватил большой ребенок.
– Я только услышу о них, мне под одеяло залезть хочется.
– Трусишка. Ну хочешь - я с тобой поеду?
– Нет уж!
– такую жертву со стороны жены Толстый, несмотря на все его страхи, принять не мог и не хотел.
– Держись от этой мерзости подальше. Лучше я сам.
– Честно? Поедешь?
– обрадовалась Вера.
– Да что - обязательно сегодня, что ли?
– заныл Толстый, но в голосе его уже чувствовалась обреченность: он понимал, что помилования ему не дождаться.
– А чего откладывать?
– дожимала его любимая жена.
– Ну, говори: "Обещаю".
– Ну... В общем...
– промычал Толстый. И именно в этот момент зазвонил телефон.
– О, телефон!
– передал жене благую весть воспрянувший духом Толстый.
– Пусти, Верунчик, - он легко отодвинул подругу в сторону, схватил трубку и радостно рявкнул: - Алло!.. Да, я... Привет, Борисыч!.. Что?! А это точно? Может, ошибка?
Мельком взглянув на Веру, он нажал кнопку динамика, чтобы и она слышала разговор. В комнату проник хрипловатый басок Борихина:
– Да нет, не может. Он это. Василий его даже сфотографировал на всякий случай. Вы с нами поедете или мы сами?
– Как это сами?!
– возмутился Толстый.
– Я уже еду! Давайте через двадцать минут возле офиса.
– Он положил трубку и попросил жену: - Верунь, звони ребятам, пусть уже выезжают. Я хоть физиономию сполосну.
Он бодрой рысцой припустил к ванной. Вера, так ничего и не понявшая из услышанного разговора, тревожно бросила ему в спину:
– Что-то случилось?
– Гость объявился, - махнул рукой Толстый.
– Один из тех, кого давно ждали.
Пожарский, лишь год назад получивший водительские права, да к тому же и по характеру человек аккуратный, за рулем особо не лихачил. Но год шоферского стажа - этап опасный. На смену страху и осторожности первых месяцев за рулем приходит иллюзия уверенности, а это штука опасная.
На обычном маршруте от дома к работе Олег уже давно успел изучить каждый знак и каждую выбоину. Дорога не таила никаких сюрпризов, и он позволил своему сознанию не то чтобы отвлечься, а как-то расслоиться. Часть его следила за дорогой, за педалями, рычагом и рулем, вторая же была погружена в невеселые думы о вчерашней годовщине, о Толстом...
Когда впереди, чуть ли не перед капотом машины, показалось неожиданное препятствие, сработал навык: нога автоматически перелетела на педаль тормоза и вдавила ее в пол, руки вывернули руль в сторону. Теперь сознание автоматически фиксировало противный визг трущейся об асфальт резины, надвигающееся, как в замедленной съемке, препятствие. Сознание вопило: это человек! Девушка! Автомобиля едва ощутимо тряхнуло, и он остановился.
В шоке Пожарский еще несколько мгновений оставался за рулем, а потом распахнул дверцу и бросился к пострадавшей. Вокруг уже собирались люди, сыпались комментариям
– Ездят - на дорогу не смотрят!
– Выдают права кому попало...
– Да она ему сама прямо под колеса прыгнула, коз-за!
Пожарский, растолкав зевак, подскочил к девушке и дрогнувшим голосом спросил:
– Вы... Вы живы?
Вопрос прозвучал нелепо: девушка не лежала неподвижно на асфальте, а сидела и, ухватившись одной рукой за бампер, второй поспешно оправляла высоко задравшуюся юбку
– Кажется, да... Извините, я не хотела... Помогите мне встать, пожалуйста.
Пожарский подхватил девушку и поднял на ноги. Потом, совершенно непроизвольно, принялся ее ощупывать: голову, руки, ноги. Вдруг девушка оттолкнула его. Сначала Олег удивился, но тут же запоздало покраснел. Еще не придя в себя, он как-то не до конца осознавал, кто перед ним. Главным в тот момент было другое: жива ли, цела ли. Теперь ему стало ясно: перед ним девушка. Красивая девушка! Очень красивая девушка!!!