День рождения Буржуя - 2
Шрифт:
– Бачу, добрячэ вин вас налякав...
Направлявшаяся к двери старуха резко развернулась и посмотрела милиционеру в глаза долгим взглядом.
– А ты, Васылю, такый смилывый, бо, хоч и милиция, а гадкы нэ маеш, якый цэ жах... Колы не в газэти чытаеш, а в очи йому дывышся...
– она упрямо поджала морщинистые губы.
– И бильшэ нэ клыч мэнэ - казала вжэ, ничого я нэ бачыла, - затем добавила твердо: - И нэ згадаю, так що дай спокий!
Она снова направилась к двери. Дончик бросил ей в спину:
– A coвиcть ваша дасть вам спокий, титко Мотрэ?
Та
– Coвиcть мою не чипай, хлопчэ. То нэ милиции справа, а моя. И Господа Бога.
Когда автомобиль затормозил у здания милиции, Василий вдруг наотрез отказался выходить из салона. Чего, мол, ему людей пугать в таком туземном раскрасе, уж лучше он в машине Борихина дождется. Борисыч хотел было прикрикнугь на парня, но не стал. Досталось ему серьезно. По-взрослому досталось. Кожа под слоем зеленки вспухла, изуродовав Васю до полной неузнаваемости. Борихин пожал плечами и, войдя в здание, направился в кабинет своего друга-майора.
Мовенко, как всегда, немного поворчал - уже по привычке, - потом выслушал всю историю и выдвинул свою версию:
– Слушай, а может, он вообще фантазирует, твой Пинкертон? Об этом не думал?
– Какое там фантазирует! У него вся физиономия стерта.
– Ну, может, подрался из-за юбки, а хочет героем выглядеть...
– Да нет, ты уж вовсе его придурком считаешь.
– Никем я его не считаю. Просто уж как-то все слишком по-киношному: черные комбинезоны, ночные засады, спецназ... Я в органах без малого двадцать пять лет, а похожего не припомню...
– Да я тоже, - поскреб в затылке Борихин.
– То-то и оно!
– Нет, он не врет, - вдруг припомнил что-то отставной капитан. Может, что-то от страха ему и померещилось, но есть же и реальные детали. "Командирские" часы, например!
Мовенко насмешливо блеснул глазами:
– Деталь сильная. У меня тоже "Командирские", между прочим.
– Да у меня и самого не "Ролекс", - отозвался Борихин.
– Такие же, как у тебя.
Он вытянул вперед левую руку, демонстрируя часы. Зеркальным отражением его жест повторил и Мовенко.
– Такие, да не такие, - майор постучал ногтем по циферблату.
– Эти мне министр лично вручил. На День милиции.
– А я свои в киоске купил. За тридцать восемь пятьдесят. Тоже хорошо идут.
– Ладно, не груби.
– А ты не хвастайся.
– Можно и похвастаться, между прочим. Если есть чем. А где он сам-то, твой пострадавший?
– Внизу ждет, в машине.
– Так зови. Пообщаемся...
Борихин спускался вниз, готовясь к долгому выковыриванию Василия из салона. Но тот, как ни странно, не особого и сопротивлялся. Только нацепил на нос большие солнцезащитные очки да поднял воротник пиджака. Уже вместе дни направились к милицейскому зданию.
А улица жила своей жизнью - подъезжали и отъезжали машины, спешили прохожие...
Артур уже второй час украшал собой выдержанную в строгих тонах приемную Анатолия Анатольевича Толстова, просматривая один за другим толстые модные журналы, а заодно дожидаясь хозяина.
– Извините, Анатолий Анатольевич все еще не звонил, и я не знаю, когда он будет и сможет ли вас принять, - Алла предприняла еще одну деликатную попытку выпроводить странного посетителя.
– Ничего, я подожду, - успокоил ее Артур и окинул девушку долгим оценивающим взглядом.
– Скажите, а вы никогда не думали о том, чтобы уйти в модельный бизнес?
Ответа он не дождался, поскольку в приемную широким и уверенным шагом вошел господин генеральный директор.
– Уй, что делается!
– радостно поразился он при виде нежданного гостя.
– Бедовый ты парнишка, Артуро. Честно скажу: я бы на твоем месте меня избегал.
– Бон матэн, - промурлыкал Артур и протянул узкую ладошку, но, не дождавшись встречного жеста, как ни в чем не бывало убрал руку и заметил: - Но все же выяснилось... Вы теперь солидный человек, - он оглянулся на Аллу. Может, мы уединимся?
– Чего-о-о?
– угрожающе-насмешливо протянул Толстый.
– Нет-нет, вы не так поняли. Просто хотелось бы антр ну, так сказать.
Толстый еще раз смерил Артура взглядом, а потом повернулся к секретарше:
– Аллочка, что у меня на утро?
– Через полчаса приедет Минзянов. В 12 Воскресенский хочет показать вам готовый пакет документации.
– Ну ладно, друг детства, - Толстый указал Артуру на дверь своего кабинета.
– Заходи - не бойся, выходи - не плачь.
Будущая звезда модельного бизнеса ловко нырнула за дверь. Глазки Артура моментально оценили роскошный ковер, дорогую мебель и все остальные приметы процветания. Он, по-видимому, остался доволен, поскольку без приглашения устроился в кресле у стола и томно потребовал минералочки. Толстый поморщился, но терпеливо передал по селектору этот заказ Алле. Потом взглянул на живое пестрое пятно в своем кресле:
– Ладно, выкладывай, модельер: чего тебе дома не сидится?
Артур принял принесенную Аллой минералку, дождался ухода секретарши и приступил к сути дела:
– Видите ли, теперь, когда все выяснилось - я имею в виду свою непричастность к трагедии...
– Так я ж тебе сказал: живи, - оборвал его вступление Толстый. Чего тебе еще надо?
– Ну как же... Я как художник чувствую себя поруганным. А мы ведь живем в правовом государстве, разве не так? Вот я и подумал, что вполне мог бы претендовать на компенсацию. Вполне жюст, так сказать...
...Через полчаса Алла решилась заглянуть в кабинет: в приемной уже сидел Минзянов, а этот странный тип все еще торчал у Анатолия Анатольевича. Минзянов - серьезный деловой партнер, таких не заставляют долго ждать...
– Что, Аллочка?
– Толстый оторвал взгляд от бумаг. Оторопевшая Алла еще раз обвела глазами кабинет, на всякий случай заглянула за дверь.
– А... А где посетитель?
– Какой посетитель?
– недоуменно поинтересовался Толстый.
– А, этот. Шанель номер три. Отбыли...