День рождения мертвецов
Шрифт:
Из динамиков полилась музыка.
— Слушай… нет, ты послушай, тебе понравится… — И запела:
Настежь я раскрыла двери, Но стоишь ты возле них, Гордостью объя-ааааа-аа-аа-ааат…Я испугался, что это будет похоже на рев толпы футбольных фанатов, но я ошибся.
Голос Роны был нежным и живым, совершенно созвучным мелодии.
Я плеснул еще немного вина в ее бокал.
— Нет, я точно знаю! — Рона моргнула, взглянув на меня,
Потом глаза закрылись, и подбородок упал на грудь.
Винный бокал в руке покачнулся, она вздрогнула, широко раскрыв глаза:
— Я… не сплю…
— Нет, не спишь.
— Ты к вину… ты почти к вину не притронулся…
— Ты его выпила. — Я взял ее стакан и вылил в него свое вино. — Я что-то не в настроении.
Еще пара глотков, ее подбородок снова упал на грудь, и дыхание перешло в глубокое ритмичное сопение.
Теперь, кажется, хватило.
Вынул бокал у нее из руки и поставил на стол:
— Пойдем, дорогая, пора спать.
— Да, конечно… — По ее лицу расплылась ласковая пьяная улыбка.
Стены сотрясал могучий храп. Рона лежала, разметавшись на покрывале, как чучело. Она еще сумела справиться со свитером, выставив напоказ ярко-красный кружевной бюстгальтер, но джинсы ее перебороли. Они собрались вокруг колен, а от спустившихся носков ее ноги казались в два раза длиннее.
Я схватил ее за лодыжки и стянул джинсы, затем засунул ее бледные конечности под покрывало. Пошел на кухню, принес тазик и поставил его рядом с кроватью, прикрыв окружающее пространство ковра газетами. Потом бесшумно вышел и закрыл за собой дверь.
Посмотрел на часы. Без десяти полночь.
Скоро наступит время нанести визит Стивену Уоллесу и посмотреть, как великолепному ублюдку понравится кашлять собственной кровью.
40
Макдермид-авеню была мертва. Вдоль дороги стояли припаркованные машины, асфальт блестел в свете уличных фонарей. Дома погружены во тьму. Десять минут второго — я просидел здесь достаточно долго, чтобы холод проник в мои суставы, отчего они сильно болели.
Дождь кончился полчаса назад, и все вокруг было блестящим и мокрым. По темному небу скользили облака, и в просветах между ними мерцали звезды.
Группа наблюдения суперинтенданта Дики сидела в «фольксвагене-поло» без опознавательных знаков на другой стороне дороги, дома через три от жилища Стивена Уоллеса. Достаточно близко, чтобы иметь хорошую позицию для наблюдения, и достаточно далеко, чтобы быть незаметными. Водительское окно было открыто, и сигаретный дымок, завиваясь, выходил из него в холодную ночь. С таким же успехом могли бы поставить на крышу машины большую неоновую стрелку.
Надо было сделать все правильно и припарковаться метрах в семидесяти, как это сделал я.
«Поло» стоял, повернувшись ко мне задом, так что они не заметили, как я вылез из машины.
Как холодно, черт возьми, особенно без куртки. Обойдя
Да что вы, офицер, все вполне невинно, просто я решил немного заняться ремонтом. Мой дом самым злонамеренным образом изуродовали и затопили. Ведь в этом нет ничего подозрительного, не так ли? Что? Почему со мной не было этих мешков, когда я покупал выпивку? Наверное, кто-то просто украл их из машины, когда я оставил ее около дома Роны. Райончик там не самый спокойный. Конечно же я не сжигал эти вещи, чтобы избавиться от улик. Да и вообще, мы всю ночь сидели с Роной, пили вино и обсуждали мировые проблемы. Ее спросите, если мне не верите.
Не идеально, конечно, но вполне сойдет.
Я пошел прочь от дома Стивена Уоллеса. Даже если следившая за домом команда и заметила меня, то рядом с целью я не находился. Я шел и шел, пока не наткнулся на просвет между двумя зданиями. Покрытая грязью тропинка вела в Кэмерон-парк. На соседних улицах полно было таких лазеек, и все они были перегорожены сине-белой лентой с надписью «ПОЛИЦИЯ».
Я нырнул под ленту и вышел на тропинку. Низкие облака отражали слабое желтушное свечение, света от которого мне вполне хватало, чтобы не наступить во что-нибудь, когда я вытаскивал из пакета темно-серый комбинезон строительного рабочего. Можно, конечно, было взять белый фирменный, вроде костюма спецзащиты из карбонового волокна, но мне почему-то показалось, что он не очень будет сочетаться с ночной темнотой. Следующий шаг — пластиковые бахилы на ботинки. Обтянул волосы шапочкой для душа — такая хреновина из тонкой пленки, вроде презерватива, которую бесплатно кладут в ванных комнатах гостиничных номеров, сверху надел шерстяную шапочку темно-синего цвета, потом защитные строительные очки и маску на лицо. Поверх кожаных перчаток натянул нитриловые.
Ребята из команды по обработке места преступления, конечно, не очень старались найти следы ДНК на том месте, где был избит мелкий пакостник Ноа Маккарти, но когда они найдут то, что останется от Стивена Уоллеса… Впрочем, это уже будет совсем другая история.
Сунул упаковочную пленку обратно в пакет, скрутил его и положил в карман. Прошел между домами, миновал обнесенные кирпичными стенами сады на задних дворах, нырнул под еще один кусок ленты с надписью «ПОЛИЦИЯ» и вышел в Кэмерон-парк.
Вдали, почти скрытый кустами и деревьями, светился полицейский шатер, выставленный над местом преступления. Оттуда меня вряд ли кто увидит. Начал осторожно пробираться по тропинке, шедшей вдоль садов на задних дворах — старался держаться как можно ближе к двухметровым стенам, — пока не увидел неестественно массивный зимний сад, встроенный в дом Стивена Уоллеса.
В кирпичной стене высокие деревянные ворота в обрамлении дрожащих побегов плюща. Дернул за ручку — заперто. Что вполне естественно. Взобрался на каменную стену и спрыгнул в сад.
Тишина. Постоял с минуту не двигаясь — присматривался, не колышутся ли шторы в окнах дома…
Ничего.
Пошел в сторону зимнего сада, туда, где лампа охранного освещения выжигала кусты светом, от которого слезились глаза. Есть у этих сенсорных ламп одна особенность — к тому моменту, когда хозяева замечают, что она включилась, ты уже находишься у самого дома. Они выглядывают, ничего не видят, проклинают соседского кота и снова ложатся спать.
Щелк. Сад снова погрузился в темноту.