День рождения мертвецов
Шрифт:
— Вы хотя бы имеете представление о том, сколько бумаги тратится только на одну жертву Мальчика-день-рождения? Нам в фургоне придется ехать со всей этой документацией.
— А-а… — Пожав плечами, она снова вернулась к сосискам.
— А что насчет мест захоронения? Пятеро в Шотландии, пятеро — нет. Он может быть из местных.
— Мммм… — Она продолжила жевать. — Вы на самом деле посещали каждый год родителей Ханны, чтобы им не приходилось оставаться один на один с поздравительными открытками на день рождения?
Я стер с тарелки остатки яйца последним кусочком тоста:
— У вас сок от фасоли на подбородке.
На другом конце стола молчание.
За окном прогрохотал номер четырнадцать,
Доктор Макдональд провела рукой по подбородку, потом облизала ладонь:
— Если вам это интересно, то тогда сейчас наступил момент поделиться информацией о себе и обменяться жизненным опытом.
Нет, спасибо.
Снова молчание.
Она разрезала кровяную колбасу пополам, сунула кусок в рот:
— Я начну. Меня на самом деле зовут не Элис, а Шарлотта, но это имя я ненавижу, потому что оно такое же, как у паучихи [56] в книжке про свинью. Окончила Эдинбургский университет. Лучшая на курсе. Дипломная работа была посвящена исследованию девиантного психосексуального поведения у преступников, повторно совершивших преступление. Помогла схватить троих насильников, раскрыть сеть педофилов и разоблачить женщину, которая убила четырех своих детей и двух родственников со стороны мужа. Я люблю малину, но у меня на нее аллергия. У меня есть жених, системный аналитик, но я совершенно уверена, что у него интрижка на стороне, ну, я имею в виду эту корову Найджелу из офиса, которая липла к нему на рождественской вечеринке — как будто меня рядом с ним не было. Я родилась в Пиблс [57] и никогда не была во Франции…
56
«Паутинка Шарлотты», англ. Charlotte’s Web, 1952 г., детская книга американского писателя Элвина Брукса Уайта про поросенка Вилбура, попавшего на скотный двор и обреченного на смерть. Поросенка спасают от гибели девочка по имени Ферн и паучиха Шарлотта
57
Peebles (англ.) — город на реке Твид на юге Шотландии.
О’кей.
Наложила горку фасоли на тост и отправила в рот:
— Ваша очередь.
— Мне что-то не хочется.
— Если хотите, я сделаю это за вас? — Отложила в сторону нож с вилкой. Одной рукой обхватила себя за плечи, другой начала теребить волосы. — Так, давайте посмотрим… Вы были женаты, но в ваши отношения вмешалась работа, а ваша жена обижалась, потому что ей всегда приходилось быть второй. Вы пытались как-то справиться с этим и завели детей. И это почти сработало, но потом ваша дочь сбежала из дому, и брак распался. Вторую дочь вам по суду не отдали, и сейчас она растет без вас. Вы живете в убогом доме, в убогом районе, и машина у вас тоже убогая — значит, у вас проблемы с деньгами… Увлекаетесь азартными играми?
— Мы на самом деле должны…
— Вы явно привыкли к тому, что люди выполняют то, что вы приказываете им делать — это весьма необычно для детектива-констебля, — значит, раньше у вас было более высокое звание, но что-то случилось, и вас разжаловали, и вы хотели подать в отставку, но нужны были деньги. Жизнь для вас не закончилась, как вы сначала предположили, и теперь вы пытаетесь вернуть свою потерянную молодость, трахая одну за другой молоденьких женщин, потому что не можете позволить себе спортивную машину или мотоцикл. — Сделала паузу, чтобы вдохнуть воздуха. — Ну, как вам?
Я сидел, не отрывая глаз от окна.
— Наверное,
— Лучшая на курсе, помните?
— «А»: я могу видеться с моей дочерью Кети, когда захочу. И так, для вашего сведения, мы очень хорошо ладим, «Б»: я чуть не до смерти отделал детектива-инспектора по имени Каннингем. И «В»: я не «пытаюсь вернуть потерянную молодость, трахая молоденьких женщин одну за другой». Женщина одна, и ее зовут Сьюзан.
Доктор Макдональд кивнула, взяла в руки столовые приборы и снова принялась за работу:
— Вот, теперь нас что-то начинает объединять, правда? Это же здорово.
Чокнутая.
Грибы, яйца, жареная картошка.
— А эта… Сьюзан — она уже достаточно взрослая, чтобы голосовать?
— О’кей, процесс объединения подошел к концу.
А она все ухмылялась и жевала.
11
Коридоры под каслхиллской больницей тянулись на многие мили — запутанный лабиринт в линиях труб и электрических кабелей. Пахло сыростью, дезинфекцией и еще чем-то цветочным и приторным. Когда я был маленький, папаша Джейн Моир работал ремонтным рабочим в городской службе, так вот он клялся и божился, что эти туннели идут до самой реки, чтобы студенты-медики могли покупать у черных копателей трупы и потом их препарировать. Правда, лет через восемь его посадили за заигрывание с девочками-скаутами, и больше его россказням я уже не верил.
— Здесь жутковато. А что будет, если мы потеряемся и вот так и будем бродить по этим коридорам в темноте, день за днем? — Доктор Макдональд подошла совсем близко, с каждым шагом почти натыкаясь на меня. Прямо прилипла.
Над нами гудела больница, отдаленные глухие удары и клацанье эхом отскакивали от бетонных стен.
Взяла меня под руку:
— Навечно затерянные в темноте…
Коридор впереди разделился надвое. Направо черная линия исчезала под выкрашенными в темно-зеленый цвет дверями с табличкой «МОРГ», металлические защитные пластины ободраны и помяты от постоянного проезда между ними мертвых. Но доктор Макдональд смотрела в другую сторону.
Она еще крепче схватила меня за руку.
Шедший налево коридор терялся в пятнистом полумраке — половина лампочек была разбита, а остальные так и застряли на процессе разогрева, оставшись в состоянии вечного мигания.
В одном из темных пятен, метрах в пяти от нас, кто-то стоял. Приторный цветочный запах освежителя воздуха стал еще сильнее.
Стоявший смотрел на нас, и в темноте блестели его глаза Широкие плечи, сгорбленная спина, тележка на колесиках… Внезапно над фигурой зажужжала лампа, и вспыхнул свет. Это была женщина — в сером комбинезоне и мерзких грязных кроссовках. Лицо как кусок мяса, глубокие морщины вокруг рта и глаз. Тележка была вроде тех, с которыми ходят стюардессы, только вместо коробки для еды на ней стояла большая металлическая клетка. Внутри шевелилось что-то мохнатое — острые носы и длинные розовые хвосты. Крысы. На дне тележки валялись ловушки и большой мешок с надписью «ПРИМАНКА».
Снова жужжание, и свет погас.
Откуда-то из глубины коридора за нами послышалось пение. Мужской голос, громче и громче, под — скрип-скрип-скрип — аккомпанемент скрипучих вихляющихся колес:
Оууу, детка, поклянись, что ты любишь меня, Та-да-дааа, оууу-оу, И чего-то там… ла-ла-ла… точно…Женщина-крысолов стояла не двигаясь.
Детка, давай не будем ссориться, та-да-дааа, этой ночью… А просто займемся, займемся, займемся… этим…