День рождения
Шрифт:
— Мне ты ничего плохого не сделал. Я только хотел сказать про лошадь, на которой ты- ездишь. Скотина жаловаться не умеет. Ты ее все время стегаешь кнутом. Я не думал, что ты такой злой! — Миннигали не хотел, чтобы ребята снова набросились на Шарифа, и обратился ко всем: — А кто слышал, как среди людей злость появилась?
— Никто не слышал. А как?
Миннигали обвел глазами товарищей, Которые продолжали возиться с картошкой, и неторопливо начал:
— Было это так давно, когда козел был солдатом, а овца — командиром. Жили в то время муж с женой. У них была одна-единственная дочка. Было ей два года. Однажды
Сказка развеселила ребят; они зашумели, загалдели, закричали наперебой:
— Я из кошкиного рода!
— Я человек!
— Мяу!
— Гав-гав!.. Гав-гав!..
Сидевшие перед шалашом колхозники прекратили пить чай и повернулись к ним. Бригадир даже прикрикнул на разыгравшихся ребят:
— Ну чего расшумелись? Взбесились, что ли? Лучше скотину прогоните с пoля.
Миннигали вскочил первым и, размахивая палкой над головой, словно шашкой, бросился на стадо, уже подбиравшееся к хлебу:
— Вперед! Оттеснить белых к границе и уничтожить!
Мальчишки кинулись следом за «красным командиром».
Кто-то из них трещал, изображая пулеметную стрельбу:
— Тр-р-р-р!..
Другой стрелял из винтовки:
— Тах-тах!
Остальные скакали верхом на палках.
— Разбить белых наголову!
— Пусть не суют свой нос в Советскую страну!
Телки, испугавшись мальчишек, повернули обратно к лесу.
— Ага, белые бегут!
— Ур-ра-а-а!..
Ребята гнали стадо до самого леса и остановились только возле скирды, чтобы передохнуть. Поставили на скирде часового.
— Что делают взрослые? — спросил Миннигали.
— Чай дуют! — доложил со скирды часовой.
— Как встанут, сразу подай сигнал!
— Ладно.
— Красноармейцы так не отвечают.
— А как?
— «Есть» говорят.
Незаметно военная игра затихла; ребята, уставшие на работе, размякли, примолкли и сами не заметили, как крепко уснули под скирдой.
Первым проснулся Ахтияр и поднял тревогу, расталкивая товарищей:
— Вставайте, вставайте! Скорее! Нас бригадир ищет!
— Где? — Миннигали сонно огляделся по сторонам.
— Он нас не заметил, прошел дальше! Сердитый, ругается!
— Смотрите, работа уже началась! — сказал Миннигали.
— Ох, попадет же нам! — потянулся Гибади.
По полю между скирдами ходил сердитый бригадир, ребята струсили, и все, как один, будто сговорились, бросились бежать в сторону аула. Побежал со всеми и Миннигали, по возле леса он опомнился и закричал:
— Остановитесь!
Ребята остановились:
— Что случилось?
— Ничего не случилось. Стыдно нам убегать от работы, давайте повернем обратно, — сказал Миннигали.
— Хочешь, чтобы шею намылили? — спросил Ахтияр
— Ну и что! Мы же сами виноваты.
— Если охота, чтоб тебя ругали, иди сам! — с этими словами часть ребят уже собралась уйти, но им преградил дорогу Мансур Хафизов, первый ученик в классе, председатель учкома, «комиссар», как его прозвали ребята за рассудительность и серьезность:
— Миннигали прав. Мы все хотим быть похожими на чапаевцев. А настоящие чапаевцы убежали бы в такое время с поля? Нет. Мы ведем себя как дезертиры. Боимся, что нас накажут. Нет, так не пойдет, ведь мы пионеры!
— Ладно, насильно заставлять не будем, пусть идут домой. А мы пойдем работать, — сказал Миннигали.
Ребята потоптались в нерешительности и потянулись за Мансуром и Миннигали.
V
Вскоре закончилась уборка, и ребята пошли в школу, — Учебный год начался с большим опозданием. И Миннигали вдруг стало не узнать. Будто подменили. Он сделался скучным, на переменах сторонился шумных игр, бродил по школьному двору будто в воду опущенный.
Всему причиной было то, что парта, где обычно сидела Закия, теперь пустовала.
Ребята в перемену играли, шумели, а Миннигали был совершенно безразличен ко всему. Не лезло ему в голову и то, что на уроке объясняла Зоя Нигматулловна. Задумчивыми, ничего не видящими глазами смотрел мальчик на доску, на которой писала Зоя-апай, и думал о чем-то своем.
— Наш класс в этом году какой-то скучный. Ремонт, что ли, плохо сделали? — шепнул Миннигали на ухо Ради.
— Класс такой же, как всегда. Ничего не изменилось. Чего тебе не хватает? — сказал Гади.
— Почему, интересно, не все пришли в школу?
— Ты что, ослеп? Разве не видишь? Все на месте, кроме Закии.
— А она почему не пришла?
— А-а-а-а… — Гади хихикнул многозначительно: — Теперь понятно… Она простудилась, болеет.
Миннигали покраснел до ушей:
— Я же просто так… А ты…
— Губайдуллин! — Учительница постучала карандашом по столу. — Ты мешаешь!
— Больше не буду, Зоя-апай.
Когда прозвенел звонок, ребята гурьбой с шумом и смехом кинулись в двери. Миннигали вышел из школы последним.
Долго бродпл он по берегу реки. Домой идти не хотелось.
В заводи, побуревшей от дождей, плавали гуси и утки. Б а сердце было тоскливо. Миннигали представил себе лицо Закии, и вдруг все вокруг стало снова превращаться в красивое.
— Закия… Закия! — сказал он вслух, и сердце радостно забилось в груди.
Вот уже второй год они учатся вместе, а им даже разговаривать толком не приходилось. Сначала Закия выглядела гордой, избалованной девчонкой, воображалкой. Многим ее характер казался непонятным. Она совсем непохожа была на других деревенских девочек. Ее черные глаза в длинных ресницах, брови, как крылья ласточки, нежно-розовое лицо и две толстые длинные косы сразу приковали к себе взгляды мальчишек. Кто-то из них сказал, когда они стояли тесной кучкой в коридоре, а мимо прошла эта тоненькая, нарядно одетая девочка: «А она красивая! Только уж задается очень». Старшеклассники же считали, что красавицы испокон веков так себя держали, и правильно… Споры эти кончились тем, что все ребята признали красоту Закии и прозвали ее «Алсу»[10].