День Шакала
Шрифт:
Опуская в соответствующую трубку телескопический прицел, Гуссе заметил, что юстировочные винты залиты застывшим клеем.
— Я сожалею, что головки винтов такие маленькие, но иначе нам не удалось бы разместить прицел в трубке нужного диаметра, — и прицел исчез в стальном цилиндре.
Все пять компонентов ружья разместились в контейнерах, на столе остались только спусковой крючок и пять разрывных пуль.
— А теперь спрячем и остальное.
Гуссен взял плечевой упор и показал Шакалу бритвенный разрез в коже. Крючок он засунул в щель и заклеил ее черной изоляционной лентой. Вынул
— Сюда наворачивается нижняя трубка, — пояснил оружейник.
Вокруг стального штыря виднелись пять глухих отверстий. В каждое он вставил по патрону. Над черным торцом виднелись лишь медные верхушки капсулей.
— Если резиновый набалдашник поставить на место, пули скроются под трубкой. К тому же резина снимает последние сомнения в том, что вся конструкция может использоваться для чего-то еще, помимо прямого назначения. — Англичанин молчал. — Что вы на это скажете? — в голосе бельгийца сквозила озабоченность.
Не говоря ни слова, англичанин взял трубки и внимательно осмотрел их. Потряс, но не услышал ни звука: разделенные двумя слоями байки, металлические поверхности не соприкасались друг с другом. В самой длинной, в двадцать дюймов, разместились казенная часть ружья и ствол. В остальных, длиной примерно с фут, два подкоса приклада, верхний и нижний, глушитель и телескопический прицел. Кроме трубок, на столе лежали плечевой упор со спрятанным в набивке спусковым крючком и резиновый набалдашник с пулями. Охотничье ружье, вернее, ружье убийцы, перестало существовать.
— Превосходно, — изрек наконец англичанин. — Именно то, что я и хотел.
Бельгиец просиял. Мастер в своем деле, он, как всякий другой человек, не был чужд лести и понимал, что перед ним специалист высшей квалификации, пусть и в несколько иной области.
Каждую трубку с компонентом ружья Шакал завернул в мешковину и уложил в фибровый чемодан. Добавив к ним плечевой упор и резиновый набалдашник, он опустил крышку и передал бельгийцу пустой футляр.
— Мне он больше не понадобится. Ружье останется в чемодане, пока не придет случай воспользоваться им, — он вытащил из кармана оставшиеся двести фунтов и положил их на стол. — Я думаю, мы в расчете, месье Гуссен?
Бельгиец убрал деньги.
— Да, месье, если только я не могу сделать для вас что-нибудь еще.
— Только одно, — ответил англичанин. — Пожалуйста, не забывайте наш разговор, состоявшийся здесь полмесяца назад, о пользе молчания.
— Я помню о нем, месье, — заверил его бельгиец.
Гуссена вновь охватил страх. Не попытается ли этот невозмутимый убийца покончить с ним прямо сейчас, чтобы гарантировать его молчание? Скорее всего, нет. Расследование выведет полицию на след высокого англичанина до того, как тому представится возможность пустить в дело ружье, лежащее в чемодане. Англичанин словно прочитал мысли оружейника и позволил себе улыбнуться.
— Вы можете не волноваться. Я не собираюсь причинять вам вреда. Кроме того, я полагаю, что такой умный человек, как вы, наверняка принял меры предосторожности на тот случай, если кто-то из клиентов попытается его убить. Возможно, вам позвонят в течение часа. И, если трубку не снимут, сюда приедет один из ваших приятелей. А может, у адвоката оставлено письмо, которое нужно вскрыть после вашей смерти. Так что мне ваше убийство принесет только лишние хлопоты.
Месье Гуссен даже вздрогнул. У адвоката действительно хранилось письмо, которое тот вскрыл бы в случае его смерти. В нем указывалось, что полиция должна заглянуть под определенный камень в саду за домом. Под камнем лежала жестяная коробка со списком клиентов, приезжавших к нему в этот день. Список менялся каждое утро. И сегодня в нем значился только один человек, высокий, не стесненный в средствах англичанин по фамилии Даггэн. По роду деятельности Гуссену приходилось страховать себя от неожиданностей.
Шакал спокойно смотрел на него.
— Я так и думал. Сейчас вы в полной безопасности. Но я убью вас, будьте уверены, если вы расскажете кому-либо о моих визитах сюда или о приобретенном у вас ружье. Вы должны забыть обо мне, как только я переступлю порог вашего дома.
— Полностью с вами согласен, месье. Это обычные деловые отношения со всеми моими клиентами. Должен сказать, того же я ожидаю и от вас. Поэтому серийный номер на стволе ружья, которое вы получили от меня, вытравлен кислотой. Я не хочу отвечать на вопросы полиции.
Англичанин вновь улыбнулся.
— Тогда мы понимаем друг друга. Прощайте, месье Гуссен.
Минутой позже за ним закрылась дверь, и бельгиец, который много знал о ружьях и вооруженных преступниках, но совсем ничего о Шакале, облегченно вздохнул и удалился в кабинет, чтобы пересчитать деньги. Шакал не хотел, чтобы его видели в отеле с дешевым фибровым чемоданом, и, поймав такси, поехал на железнодорожный вокзал, где и оставил чемодан в камере хранения, положив квитанцию во внутреннее отделение бумажника.
На ленч он зашел в один из близлежащих ресторанов, отметив шампанским завершение подготовительного этапа во Франции и Бельгии, затем прошелся до «Амиго», собрал вещи и заплатил по счету. Отель он покинул в том же безукоризненно сшитом клетчатом костюме, черных очках и с двумя дорогими кожаными чемоданами, которые коридорный поставил в багажник такси. Он стал беднее на 1600 фунтов, но ружье, упакованное в неприметный чемоданчик, дожидалось его в камере хранения, а три поддельных документа лежали во внутреннем кармане пиджака.
Самолет из Брюсселя в Лондон вылетел в начале пятого. В таможне лондонского аэропорта один из его чемоданов подвергся досмотру, но в нем, естественно, не нашли ничего предосудительного. В семь часов вечера Шакал уже принимал душ в своей квартире, перед тем как пойти пообедать в Вест-Энд.
Глава 8
К сожалению, в среду Ковальски не поручили звонить кому-либо с главпочтамта, иначе он опоздал бы на самолет. И почта ждала его в ячейке на имя Пуатье. Он получил пять конвертов, запер их в стальной ящик, прикованный к его левому запястью, и поспешил в отель. К половине десятого Родин разомкнул наручник и отпустил Ковальски отдыхать. Его следующее дежурство начиналось в семь вечера.