День Суркова
Шрифт:
Эльза опоздала на две минуты. Она успела покрутиться перед зеркалом, прежде чем проскочила в комнату. Передача уже началась, но еще долго крутили рекламу офицерских часов, и ведущий говорил приветственные слова, обещая золотые горы и рай на Земле, когда по проволочному желобу покатился шар с номером.
* * *
Прошло два месяца, за которые Сурков успел взять и потратить полдюжины кредитов, однако выигрыш в лотерею не случился. Интервью, статьи, имиджевые издержки
Сурков направлялся в дом престарелых, где собирался развлечь постояльцев рассказом, как ему повезло, когда его «мерседес» остановился на заправочной станции. Молодой человек достал пачку сигарет и вытряс из нее последнюю.
– Здесь не курят, – сказала Эльза.
– Я знаю, – ответил Сурков и чиркнул зажигалкой.
Зажигалка изрыгнула струйку искр, которая занялась голубым конусом пламени, быстро сошедшим на нет. Сурков сделал еще несколько неудачных попыток добыть огонь, но пламя не появлялось.
– Проклятье, – выругался Сурков и толкнул тяжелую дверь. – Эй, парень, огоньку не найдется?
Проходивший мимо машины заправщик угрюмо показал на вывеску, где было написано: «Минздрав предупреждает: курение очень, очень опасно!» Сурков уже собирался хлопнуть дверью, но появившийся водитель сделал серию жестов руками.
– Что? – спросил Сурков.
– Эта карточка аннулирована, – водитель показал прямоугольник картона с темной полоской.
– Ну и что?
– Ничего, бензин здесь бесплатно не заливают.
– А ты не мог бы кормить свою скотину экономнее?
– Я-то могу, но вот захочет ли она ехать?
– Поехали, – скомандовал Сурков. – Заправимся в городе.
Плану Суркова не суждено было сбыться. «Мерседес» с омерзительной немецкой пунктуальностью заглох, как только кончился бензин, едва не докатившись до столбика с отметкой семнадцатого километра. Суркову и Эльзе ничего не оставалось делать, как бросить разгневанного водителя и ехать автостопом. Дальнобойщики не желали притормаживать возле молодой женщины в деловом костюме и мужчины с бабочкой и в смокинге, а легковушки ломили плату, которой у Суркова не было.
– Хорошо, что мы не взяли Людмирского, – сказала Эльза. – Он бы изнылся до головной боли.
– Перестань, – возразил Сурков, – Лешка – хороший парень.
– Хороший, – согласилась Эльза, – только сволочь.
– Какая муха между вами пролетела?
Сурков развязал бабочку и, кинув через плечо смокинг, зашагал по обочине. Он не делал попыток остановить машину и поэтому удивился, увидев сдающую задом красную «девятку».
– Игорь Сурков? – спросила девушка через опущенное стекло.
– Никак нет! – крикнул Сурков.
– Не скромничайте, это вы.
– Нет, не я, – упрямился Сурков.
– Ну, хорошо, хорошо. Позвольте вас подвезти.
Сурков демонстративно открыл переднюю дверь, приглашая Эльзу сесть.
– Здравствуйте, – сказала Эльза, уловив мысль Суркова. – Меня зовут Эльза, а вас?
Женщина-водитель собралась было обидеться, что ей подсунули для разговора безобразную Эльзу, но, зацепившись языком за собеседницу, провалилась в женскую болтовню. Сурков краем уха улавливал, как дамы обсуждали житейские проблемы, но потихоньку был сморен налетевшим обеденным сном. Напряжение последних дней дало о себе знать: Суркову снился математический кошмар, в котором он складывал цифры, подбивал индексы и проводил камеральные расчеты, но, как и положено, в кошмаре что-то не складывалось, и Сурков вновь приступал к пересчету. Проснулся он от головной боли, но вызванной не кошмаром, а ударом переднего сидения.
– Куда же ты прешь, скотина? – кричала женщина за рулем. – Здесь сороковник висит в самом начале улицы.
– Сама дура, – приветствовал даму нарушитель.
– Что случилось? – спросил Сурков.
– Да этот… козел, – сделала характерный жест женщина, – подрезал.
Только теперь Сурков заметил острую складку металла на капоте машины.
– Это надолго? – спросил он Эльзу.
– Скорее всего, да.
– Я пройдусь, – Сурков выбрался на проезжую часть и наклонился к окну. – Эльза, дай закурить.
Эльза протянула новую купюру достоинством в пятьдесят рублей, такую новую, что казалось, будто ее только что отпечатали.
– О! Да ты богатенький Буратино, – сказал Сурков.
– Я богатенькая Мальвина, а Буратино – это ты, а с Пьеро тебя знакомить не надо.
Сурков задумчиво сунул полтинник в карман и побрел вдоль улицы, рассуждая, что на Мальвину Эльза не похожа, он – на Буратино, а Людмирский, конечно, нытик, но пока еще стихи не пишет.
Он вошел в ближайший гастроном и, протянув деньги, ткнул пальцем в витрину.
– Дайте мельче, – послышался недовольный голос из-за окошка.
– Хм, – изумился Сурков. – Да мельче не бывает.
– У меня тоже сдачи нет.
– Ну, давайте две пачки.
– Еще десять рублей.
– Ну, давайте что-нибудь другое! – начал терять терпение Сурков.
В окошке появилась полосатая пачка сигарет и розовый прямоугольник бумаги с голубой окантовкой. Почему-то Сурков не узнал его сразу и несколько раз посмотрел на просвет билет «Национальной лотереи».
– Это мне? – возмутился Сурков.
В этот момент кто-то из прохожих похлопал его по плечу.
– Молодец, Сурков, так держать.
Сурков оторопело оглянулся. Он уже стал привыкать, что люди на улице сначала улыбались, потом здоровались, а вот теперь даже стали его похлопывать.
– Но я… – возразил было Сурков.
Возражать было поздно, никто не собирался с ним спорить, и, сунув в карман билет, Сурков пошел домой. Он долго звонил, стучал и даже успел побарабанить в дверь ногой, но чуть позже вспомнил о ключе и отпер дверь. Людмирский стоял в прихожей, прислонившись спиной к стене, и старался дышать тише.