День твоей смерти
Шрифт:
Я вдруг поняла, что облака уже не бегут по потолку. Похоже, ночник был запрограммирован на какой-то небольшой временной отрезок, минут на пятнадцать. Вечером этого времени мне с лихвой хватило для того, чтобы заснуть, сейчас этот убаюкивающий трюк не сработал. «А может, уже и не стоит засыпать?» – подумала я и благополучно провалилась в сон, который был прерывистым и недолгим.
Спустившись на первый этаж, я обратила внимание, что стол в гостиной накрыт на две персоны.
– Доброе утро! – поприветствовала меня повариха Надя, миловидная женщина лет тридцати пяти. – Вы присаживайтесь! Сейчас хозяйка
– Кофе, – подтвердила я.
– Хорошо.
Я села за стол, вскоре Надя принесла поднос с горячими напитками.
– Мне вчера сказали, что завтрак у вас в девять.
– Так и есть, – подтвердила повариха. – Это – второй завтрак, для тех, кто никуда не спешит. А тем, кому надо на работу, в школу или садик, я в половине восьмого стол накрываю. Но сейчас все уехали, только Лизавета осталась да вы.
– Сейчас уже четверть десятого, а Елизавета Константиновна все не спускается, – заметила я.
– Не выспалась, наверное. Да вы ешьте. – Надежда придвинула ко мне тарелку с творожной запеканкой. – Ждать Лизавету вовсе не обязательно, она часто пропускает завтрак.
– Ладно. – Я сделала глоток кофе.
Позавтракала я в одиночестве, потому что бабуля так и не спустилась в столовую. Поднявшись на второй этаж, я подошла к двери в ее комнату, приложила ухо к косяку и прислушалась – было подозрительно тихо. Я приоткрыла дверь, и первое, что мне бросилось в глаза, так это убранная постель. Значит, Елизавета Константиновна уже поднялась и сейчас была в ванной. Я зашла к себе, но оставила дверь приоткрытой, чтобы видеть, когда бабушка выйдет из своей комнаты. Но она все не выходила. Устав сидеть в мягкой груше, которая служила здесь креслом, и непрерывно смотреть на дверь, я решила снова заглянуть в комнату напротив. Там ничего не изменилось. Я позволила себе зайти и заглянуть в ванную – в ней никого не было. Похоже, мы с Елизаветой Константиновной где-то разминулись. Я спустилась в столовую, но там тоже никого не было. На столе стояла только ваза с фруктами.
– Надя, а что, хозяйка уже позавтракала? – поинтересовалась я, заглянув на кухню. Женщина кивнула, подтверждая это. – И где она сейчас?
Повариха пожала плечами, но я продолжала стоять в дверях и смотреть на то, как она ест запеканку. Прожевав, Надя сказала:
– Гуляет по парку, наверное. Что ей еще делать-то?
Я отправилась искать Лизавету. Увидев садовника Степана, высокого подтянутого мужчину лет шестидесяти, поливающего газон, я подошла к нему.
– Доброе утро! Вы Елизавету Константиновну сегодня видели? – поинтересовалась я.
– Видел, – кивнул он.
– Не подскажете, куда она пошла?
– Туда, – садовник махнул рукой за коттедж.
Пройдясь по гаревой дорожке, петляющей между липами, я обошла дом с левой стороны и увидела беседку, обвитую шиповником. Это было хорошее местечко, чтобы побыть в одиночестве, зарядиться позитивной энергией, вдыхая аромат цветущей дикой розы, слушая щебетанье птиц и любуясь рутарием, разбитым напротив входа в беседку. Увы, в ней Андреевой-старшей не оказалось. Ее не было ни на качающейся скамейке, с которой открывался обзор на пруд, ни в теплице, в которой росли овощи. Решив, что мы снова разминулись с Лизаветой, я вернулась к коттеджу. На крыльце мне встретилась домработница, полноватая темноволосая женщина лет пятидесяти пяти, и я поинтересовалась у нее, не видела ли она сегодня хозяйку. Та сделала какой-то неопределенный жест
– Отдам в химчистку, – сказала Клавдия, будто меня интересовало, зачем она это делает.
– Простите, так вы видели Лизавету? – уточнила я.
– Да здесь она где-то, – пробурчала прислуга, не поднимая на меня глаз.
– Странно, мне все говорят, что ее видели, а я не могу никак с ней пересечься.
– А она что, вам так шибко нужна? – удивилась домработница, хотя вчера Дмитрий, представляя меня ей, так и сказал, что я – телохранитель его мамы.
«Хороша телохранительница, потеряла объект в первый же день», – мысленно ругая себя, я поднялась на второй этаж и постучалась в дверь Лизаветы. Она не ответила, и я распахнула ее – за последний час там не произошло никаких изменений. Достав из кармана смартфон, я набрала номер, который мне дал вчера Андреев. Звонок раздался в непосредственной близости от меня. Оказалось, что мобильник Лизаветы лежал недалеко от входа, на полке под зеркалом. Я не заметила его сразу лишь потому, что он был накрыт тем самым смешным ночным колпаком, в котором бабуля выглядывала ночью в коридор, провожая взглядом свое семейство.
У меня возникла мысль, что старушенция решила поиздеваться надо мной, чтобы работа здесь не казалась мне отдыхом в пансионате. Мне стоило еще вчера догадаться, что реакция Лизаветы на мое появление в доме обманчива. Супругов Андреевых явно удивила ее покладистость. Наставление Дмитрия о том, чтобы я ни на шаг не отпускала его маму и не сводила с нее глаз, показалось мне лишь дежурной фразой, а зря. Похоже, он знал, что его матушка может начать играть со мной в прятки.
«Что ж, раз, два, три, четыре, пять, Лиза, я иду тебя искать», – мысленно проговорив про себя эту считалочку, я направилась вперед по коридору, заглядывая во все комнаты, пока не наткнулась на запертую.
– Елизавета Константиновна! – достаточно громко произнесла я. – Я знаю, что вы здесь. Откройте, пожалуйста! Мне надо обсудить с вами кое-что важное. Для вас важное.
Закончив говорить, я прильнула ухом к двери – ни единого звука. А вот с улицы через открытый угловой балкон стал доноситься какой-то шум. Я бросилась туда и услышала причитания Клавдии:
– Да что же это такое? Да как же это так? Не уберегли… Маменька родная…
Перегнувшись через парапет, я увидела домработницу и повариху. Обе были напуганы до смерти.
– Что случилось? – крикнула я сверху.
Женщины подняли головы. Клавдия вовсю заливалась слезами и была не в состоянии что-либо ответить.
– Там, – Надежда указала мне рукой в глубину парка. – Клава нашла… Умирает…
Недолго думая, я перелезла через парапет балкона, спрыгнула сначала на крышу круговой веранды, а затем на землю и помчалась туда, куда указала повариха. Уже издалека я заметила незнакомца, склонившегося над чьим-то телом. Подбежав ближе, я спросила:
– Что происходит? Кто вы такой?
– Я сторож, а ты кто такая? – строго осведомился мужчина лет пятидесяти.
– Телохранитель. – Я склонилась над пожилым садовником, лежавшим на газоне. – Что это с ним?
– Да, мне сменщик говорил про вас, – несуетливо произнес сторож. – А у Степана, похоже, инфаркт. Он ведь сердечник, все время валидол сосет. Я уже «Скорую» вызвал.
Садовник еле дышал. Судя по опухшим губам, у него был сильный отек гортани. Я повернула его голову набок и заметила красные пятна, проступившие на шее.