Денежный семестр
Шрифт:
– Да, проблема, – кивнула Настя. – Надо припереть их к стенке. Но как? Вот что, пиши: «Вчем ваша цель?»
Я записала, однако ехидно прокомментировала:
– А они ответят: «Вступить с вами в контакт».
– Дело не в том, – вмешалась Маша. – Дело в том, почему вдруг они привязались именно к тебе. Запиши это.
Я послушно нацарапала: «Почему вы привязались именно ко мне?» – потом по собственной инициативе добавила: «Что именно во мне вас привлекло?»
– Напрашиваешься на комплименты? – поинтересовалась глядящая мне через
– Поосторожнее, – посоветовала Настя, – им может не понравиться, что их что-то к чему-то понуждает.
Я снова перечеркнула строчку. Все-таки нервные эти инопланетяне – сил нет! Слова нельзя сказать по-простому – все понимают не так. Чувствую, намучаюсь я с ними. А тут еще Маша, вспомнив записку Розины к графу Альмавива из оперы «Севильский цирюльник», предложила воспользоваться опытом былых времен. В записке и впрямь имелась весьма подходящая фраза: «Найдите способ сообщить мне ваше имя, ваши намерения и ваше положение». Однако мы заспорили о том, уместно ли обращаться к каким-то бандитам так, как влюбленная девушка обращалась к будущему мужу. Доведет ли подобное обращение меня до добра?
Короче, спать мы легли часа в три ночи, да и то под нажимом моей мамы, а вопросник был готов лишь в черновом варианте. На всякий случай я сунула испещренный каракулями листок в сумку и временно о нем забыла. Ибо утром мы наконец занялись тем, ради чего ко мне приехали.
Я вытряхнула свои заметки о сизисе из мешка на пол, опять их безбожно перемешав, и с ужасом уставилась на образовавшуюся кучу.
– Как я рада, что у меня хватило ума не защищаться, – сообщила Настя, на которую увиденное явно произвело сильнейшее впечатление. – Столько бумаги исписать – рука отвалится.
– Тебе бы пришлось исписать куда больше, – просветила ее я. – Диссертации по гуманитарным дисциплинам гораздо длиннее. А по математике должна быть примерно сто машинописных страниц.
– Разве это существенно? – удивилась Маша.
Я пожала плечами:
– Не знаю. Я в свое время пыталась выпытать у Юсупова, и он ответил, что если намного короче, чем сто страниц, то это должно быть нечто гениальное. Ну, я перепугалась и специально дотянула до ста шести.
– Не захотела быть гениальной?
– Побоялась, что мою гениальность кто-нибудь попытается проверить. Мне это ни к чему. У меня вообще сперва все было пространнее, а потом я неожиданно сообразила, как объединить два случая в один, и текст стал почти вдвое короче. Я расстроилась, но пренебрегать такой красивой идеей было жалко. Поэтому пришлось растягивать текст за счет вступления.
– Наверное, – сообразила Маша, – эта идея как раз прибавила твоему сизису гениальности. Так что нечего было мучиться. Пусть было бы меньше ста.
– Не знаю, – покачала головой я. – Я предпочитала не рисковать. Боже, какое счастье, что все это позади!
– Это позади, – прокомментировала Настя, – зато другое впереди. Думаешь, инопланетяне лучше сизиса?
– Уверена. Наверняка они хотят вступить со мной в контакт не для того, чтобы потребовать математические книги на английском языке без формул. Им нужно что-то более нормальное.
– Если мы будем болтать, вместо того чтобы заниматься делом, мы никогда не узнаем, что им нужно. Разве что на твоих похоронах. За работу!
Упоминание о похоронах меня стимулировало. Я не могу себе позволить ввести бедную маму в такой расход. Или инопланетяне сами избавятся от трупа? Нет, эта мысль мне тоже не нравится! Лучше заняться бумагами, чем думать на подобную тему.
Итак, мы брали каждый лист, внимательно разглядывая с обеих сторон. Мой почерк обладает своеобразием, по какому его весьма легко узнать. Так что искали нечто, написанное не моей рукой. Если оно найдется.
Нашлось. Знаки вопроса.
– Это ставила ты? – с сомнением поинтересовалась Маша. – Уж больно ровненько. И к тому же красным.
– Нет, не я. Действительно, куча каких-то вопросов. Слушайте, я склоняюсь к мнению, что это все-таки Кубиков. Только вовсе не из вредности, а в целях самообразования. Решил, что единственный способ разобраться в математике – это изучить конспекты, где я готовлюсь к занятиям, а по ошибке утащил не их, а сизис. Стал читать и в непонятных местах ставить вопросики. А поскольку непонятно все, то и вопросиков много.
– А почему вопросы только на трех листах?
– А больше он не выдержал. Понял, что дальше читать бессмысленно, и вернул бумаги мне. Очень мило с его стороны.
– И ты считаешь, что не узнала его голос по телефону? – усомнилась Настя.
– Так звонил наверняка не он, а его папа. А под контактом подразумевал зачет.
Разумеется, я не верила в этот бред. Но тем более я не верила, что меня терроризирует, например, Леша. Честно говоря, охотнее всего я бы вообще не поверила во всю эту историю, да, к сожалению, имелись свидетели. И тем не менее воспринимать ситуацию всерьез просто невозможно! Убийцы не запугивают телефонными звонками, а бьют сзади по голове.
Вскоре наш улов увеличился. Настя нашла совершенно посторонний листочек с весьма привлекательной записью: «1235 $ + 560 $ + 2045 $ = 3830 $». Такое количество валюты меня вполне устраивало, однако математические способности неизвестного автора внушали сомнения. Или, наоборот, их развеивали.
– Это точно Кубиков! Не умеет три числа сложить правильно! Испортили мы детей этими дурацкими калькуляторами.
– Вот именно, – вставила Настя. – Так что не один Кубиков не умеет считать. Таких сейчас знаешь сколько? Я вот на курсах с подростками занимаюсь. Пятнадцатилетними. Английским, в смысле. Так им нельзя велеть: «Откройте пособие на сто тридцать пятой странице».