Deng Ming-Dao
Шрифт:
Это расстроило юношу. Он потерял всю свою собранность и начал испытывать самые разные техники. Предательские удары в пах, быстрые движения локтем, прямые тычки в глаза – ничего не достигало цели. По мере того как Сайхун начал опускаться до все менее и менее честных приемов ведения боя, Ван начал контратаковать. Каждый его удар приходился в определенные точки меридианов, так что вскоре все тело Сайхуна сильно болело.
Бой продолжался пять минут. Для Сайхуна это было слишком долго, и он почувствовал, что беды не миновать. В конце концов он решил использовать свое самое излюбленное оружие, которым он гордился больше всего, – двойной удар ног в прыжке. Этот прием он придумал сам. Находясь в исходной стойке, он мог подпрыгнуть до уровня головы, выбрасывая ноги вперед в безупречном двойном ударе. Сосредоточивая
Ван Цзылин никогда не видел этого удара раньше; но его реакция оказалась настолько быстрой, что ему удалось проделать то, чего не удавалось ранее противникам Сайхуна: старый учитель сделал шаг назад. Потом Ван захватил щиколотку Сайхуна и с силой швырнул его оземь.
– А теперь я покажу тебе кое-что на память, – кровожадно произнес Ван и одним ударом лишил юношу сознания несмотря на то, что Сайхун попытался обеими руками блокировать его.
…Прошло несколько месяцев, прежде чем Сайхун полностью поправился после ранений, полученных в том памятном бое. Лишь постоянные мольбы и вмешательства его семьи, да усилия Великого Мастера Хуашань до некоторой степени восстановили напряженные отношения между Саихуном и Раи Цзыпином. Юноше повезло, что он мог продолжать обучение. Бесстрашие было одним из лучших качеств, которым он научился у своего нового учителя.
После многочисленных поединков любой боец мог считать себя в достаточной степени бесстрашным. Несмотря на множество индивидуальных особенностей, он мог во многом предсказывать варианты действий противника. Многие схватки можно было даже психологически выиграть, определив внутренние слабые места соперника и тем самым предопределив собственную стратегию. Однако Ван Цзыгаш научил Сайхуна бесстрашию, заставив юношу сражаться против оппонента, в котором буквально не было ничего человеческого и который не применял технические приемы, порожденные человеческим разумом. Однажды Ван вывел своих учеников на поля за городом, предложив им отыскать стадо диких свиней.
Потом один за другим ученики должны были сражаться против вепря. Некоторые преуспели в этом; других пришлось спасать от смерти на клыках зверя. Тогда пришла очередь и Сайхуна. Ему позволили надеть лишь кожа-icue перчатки да щитки на голени. Несколько учеников постарше выбрали свирепого на вид вепря и дразнили его, пока кабан не приготовился к бою.
Кабан угрожающе ринулся на Сайхуна. Юноша изумился прыти, с которой животное набросилось на него. Несколько мгновений он слышал басовитое, хриплое хрюканье, видел багровые от ярости глазки, ощущал смрадное
аие вепря, нацелившего свои клыки на противника. Уклонившись от ара кабаньей головы, Сайхун ударил зверя, но удар оказался неэффективным и только привел кабана в совершенное бешенство.
Кабан атаковал, игнорируя всякие стили, и стратегии у него не было никакой, так что угадывать было нечего. Его нельзя было отвлечь разговорами в надежде, что он совершит ошибку. Зверь нападал, следуя исключительно своему чистому инстинкту и неутомимой ярости. Когда он во второй раз налетел на Сайхуна, тот смог оглушить животное четким ударом повыше | глаз. Боль немного озадачила вепря; он на мгновение замер, а потом резко | развернулся и со всех ног бросился на юношу. Используя силу задних ног и Шъч, кабан буквально протаранил бок Сайхуна. Мощные клыки оставили Й убокую, рваную рану, которая тут же заплыла кровью. Потом вепрь за-Медлил бег, собираясь вновь развернуться, – и тут Сайхун ухватил его за ухо. Послышался сердитый визг, и взбешенная дикая свинья задвигалась еще энергичнее. Чувствуя, что удержаться невозможно, Сайхун приподнялся и резко двинул кабана локтем. Никакого результата. Кабан немного отступил, но лишь для того, чтобы разогнаться и напасть снова. Удар. Новая рана, кровь хлещет вовсю. Казалось, кабан совсем не утомился и готов продолжать атаку. Сайхун понял, что должен закончить этот страшный поединок. Он обрушил удар сдвоенными кулаками на голову зверя, и вепрь замер от сильной боли. Почти совсем обессилев, Сайхун еще десять раз ударил вепря. Словно озадачившись таким ожесточенным отпором, кабан вдруг потерял всякий интерес к схватке и невозмутимо потрусил прочь.
– Неубедительно, – констатировал Ван, глядя на задыхающегося Сай-хуна. – Но, во всяком случае, ты еще на ногах.
Сайхун развернулся с бессильным отчаянием: позади него стояло несколько товарищей по учебе, которые выдержали такой же бой, не утратив при этом чувства собственного достоинства; там же были еще столько же тех, кто был тяжело ранен. Ван приказал всем возвращаться в город. Победителям он не сказал ни слова поддержки, зато проигравших всю дорогу укорял, хотя в принципе все были достойны похвалы. Такова судьба знатока боевых искусств: он видит лишь жестокое обращение к себе и слабости других.
Единственной радостью в личной жизни Сайхуна было новое удовольствие, которое называли «электрическим театром теней», – кинематограф.
Посещение роскошных кинотеатров, где среди плюшевых портьер в стиле рококо стояли ряды красных бархатных кресел, было излюбленным времяпровождением в Шанхае. Публика с удовольствием смотрела последние голливудские картины. К сожалению, отправиться в кинотеатр в одиночку юноше не удавалось: приходилось изыскивать способ заинтересовать этим учителя, чтобы потом отправиться вместе с ним в качестве сопровождающего. Проявляя чудеса изобретательности, Сайхун торжественно объявлял Ван Зипиню о возможности посмотреть «учебные фильмы», в которых показывается жизнь в Соединенных Штатах и техника боя американских воинов. Благодаря этому учитель и ученик еженедельно «изучали» дублированные фильмы с субтитрами, в которых играли Дуглас Фэрбэнкс-Младший, Джеймс Кегни, Керк Дуглас и Хамфри Богарт, Несмотря на то что картины действительно были новыми, а на сеансах к тому же показывали документальные киножурналы о Второй мировой войне, Вану и Сайхуну США продолжали казаться странным государством, населенным гангстерами, пиратами, робин гудами, вервольфами, воздушными асами и ковбоями.
Больше всего Сайхуну нравился Кегни: его решительные и свойские персонажи, изъяснявшиеся на крутом городском жаргоне, во многом были сход -ны с тем, как старался вести себя Сайхун. Когда он пытался понять американскую жизнь, мир киногероев переставал казаться ему странным. В Шанхае все было устроено точно так же: гангстеризм, деньги, стиль жизни, бравада местных суперменов, странные улицы со странными людьми, безупречно одетые аристократы и сверкающие лимузины. Возможно, Чикаго и Нью-Йорк вполне схожи с Шанхаем, думал он. Может быть, именно по этой причине голливудские режиссеры понимали пульс жизни злого, развращенного города; и может, поэтому в фильмах возникали персонажи типа Кегни, которые понимали, почему молодому жителю такого мегалополиса нужно обладать жесткостью и решительностью.
Раз за разом Сайхун уговаривал Вана сходить в тот или иной кинотеатр. g принципе, ему было все равно, смотрят ли они фильм повторно, будет ли да комедийным, немым, документальным или лирическим. Ученик и учитель любили ходить в кино; иногда им удавалось уговорить даже других старейшин посетить это удивительное изобретение Запада. Однажды на сеансе, #де показывали «Франкенштейна», Сайхун увидел Лю – толстого шаолиньского боксера, который был одного возраста с его учителем. Г Когда свет в зале погас, старик мирно сидел на своем месте, неподвижно, словно Будда. Он пребывал в полном созерцании, пока на экране не возник Монстр. В ту же секунду перепуганный Лю вскочил и ринулся к выходу, коло-тй по головам соседей. В кинотеатре поднялся невообразимый гвалт, но Сайхун только порадовался этому. Вот мой следующий соперник, подумал он.
В городе Лю обладал весомой репутацией, хотя был он уже старым толстяком с повадками неотесанного мужлана. Если Сайхун победит его – ну, Щл, как это делают ковбои на Старом Западе, – то его репутация бойца значительно возрастет. Тогда, как говорят герои на экране, он станет «горячим парнем».
* На следующий же день Сайхун отправил Лю официальный вызов на бой. ¦Почти тут же пришел несколько напыщенный, немногословный ответ. Когда йа следующий день Сайхун входил в здание школы мастера Лю, он все еще хихикал, вспоминая свое послание.