Deng Ming-Dao
Шрифт:
– Прошу прощения, я вас ие понял, – переспросил Сайхун.
– Про-ти-во-речий! – огрызнулся Хрустальный Источник. – Не смешивай это с парадоксом, иначе мы никогда не отделаемся от бессмысленной болтовни.
– Прошу прощения, – сказал Сайхун, – не могли бы вы немного подробнее объяснить все это?
– Все, что я хочу сказать, – ответил Хрустальный Источник, – это то, что все, кто не хочет принять парадоксальное в своем знании, будут вечно спотыкаться о противоречия, которые будут всегда возникать из их рациональных и логических расчетов. И поскольку жесткие рамки их доктрин не позволят им разобраться в этих противоречиях, все их мышление неизбежно окажется стерильным.
Знание и его история образовывали традицию; а традиция
Значительно превосходя любые потуги отдельного человека, традиционное знание предлагало ищущему целый набор самых различных вариантов. Даосы пояснили Сайхуну, что традиция стоит гораздо выше попыток новичков, сомнений тех, кто ее презрел, и просто невежд. Чтобы достигнуть границ реальности, было целесообразным изучить все, что необходимо, а потом, сохранив свои творческие усилия благодаря изучению уже известного, можно было использовать эти творческие возможности для скачка в неизвестное.
Стремление к знаниям извечно заложено в природе человека; но при этом следует помнить, что даже гений не обладает действительно энциклопедическими познаниями. Отдельно взятый индивидуум не в состоянии овладеть всеми человеческими знаниями. Например, существует двенадцать тысяч официально зафиксированных видов трав; но даже самый выдающийся доктор не использует все эти травы. В толковом словаре китайского языка приводится более десяти тысяч слов, но даже самый великий ученый не может объяснить каждое из них. Стремление к знаниям выглядело как исследование бесконечной вселенной, которая загибалась вовнутрь себя самой, переходя по краям в парадоксы и противоречия. Важнее всего было, чтобы Сайхун продолжал учиться и собирать жизненные впечатления, дабы избавиться от свойственного самодовольному индивидууму трупного окоченения разума и глубже проникнуть в сущность Пути.
Отношение двух даосов к знаниям лучше всего можно было подытожить в их любимой максиме, которая гласила: «Знай магию, избегай магии». Магия существует в действительности, убеждали они Сайхуна. Ее следует изучать – не для того, чтобы использовать, но чтобы умело избегать последствий ее применения. Невежество превращает человека в жертву магии, зато знание дает защиту. Лишь понимая смысл магии, человек может освободиться от ее влияния.
Потом они развили пример дальше, подставляя вместо магии целый перечень других понятий: знания, традиции, боевые искусства, политика. Общая схема подходила для всех номинаций и не только.
Еще один шанс заново пересмотреть собственную философию появился у Сайхуна тогда, когда он понял, что за все время пребывания в обществе двух даосов ему ни разу не угрожала опасность. На них никогда не нападали разбойники; хищные звери не угрожали их жизни; солдатам не приходило в голову останавливать их в пути. Без всяких внутренних конфликтов и перестроек Сайхун осознал, что, пока он будет с этими монахами, ему не понадобятся навыки боя. Его учителя давно преодолели границы обычного искусства и искусности. Точно так же, как они бесшумно переходили мост, монахи следовали избранному Пути, не вызывая конфликтов ни между собой, ни с другими. Без всякого страха они путешествовали там, где им хочется. Они действительно воспринимали парадоксальность бытия, оставаясь глубоко образованными и при этом совершенно спонтанными и естественными. Несомненно, объяснение этому заключалось в том, что монахи знали магию, но избегали ее.
Сайхун отметил это наблюдение как раз в момент, когда два даоса просто указали ему на возвышавшийся вдалеке храм.
– Магия существует для простаков. Идолы создаются для тех, кто не умеет думать, – сказал Хрустальный Источник. – Истина – материя тонкая и неощутимая. Ты замечаешь то, что не является продуктом знания, а представляет собой нечто гораздо большее. Да, знание совершенно необходимо; но оно не является конечно необходимой вещью.
– Что есть истина? – риторически вопрошал Изящный Кувшин. – Чему может доверять человек? Во всяком случае, не окружающему миру. Так или иначе, мир является иллюзией. Это всего лишь сценическая постановка с продуманными до мелочей костюмами, ошеломляющими декорациями, дурманящей музыкой и потрясающими персонажами. Мир полон пафоса, трагедийности, счастья и вдохновения; но он не более реален, чем те оперы, в которых тебе некогда довелось выступать. Все, что ты воспринимаешь и видишь, является лишь игрой невидимых элементов. Мы можем видеть пять цветов, ощущать пять вкусов и слышать пять звуков; мы воспринимаем это как реальность, но это не так. «Знай магию, избегай магию», – говорим мы тебе. И еще: «познавай мир», «путешествуй, следуя Дао». В конце концов, даже эти фразы – всего лишь удобный инструмент. Они просто помогают тебе сыграть твою роль на этой смехотворной оперной сцене. Мир – это фарс калейдоскопическая смена теней, оттенков и отражений.
– Всякое знание бесконечно, – говорил ему Хрустальный Источник. – Но если сравнить его с истиной в последней инстанции, оно покажется неточным приближением. Ты должен познать знание, чтобы уметь избегать его; всю свою веру ты можешь использовать только для целей внутреннего восприятия. Должны ли мы проверять наши истины на богах? Ведь мы знаем о них очень мало. В действительности они ничем не напоминают то, что мы представляем о них. Все эти храмы и древние тексты суть лишь религиозный театр для человеческой серости. Боги нисколько не напоминают наши представления о них. Нет, истина должна основываться не на идеале, каким бы предположительно божественным он ни был, а на чем-то другом.
– Но ведь писания священны, – запротестовал Сайхун. – Разве они не являются истинными?
– Писания созданы человеком, – терпеливо пояснил Изящный Кувшин. – Они применимы лишь как весьма грубый поводырь. В сравнении с опьяненным состоянием обыкновенного человека они содержат просто невообразимое количество правды. Но для просветленного писания напоминают скорее милостыню и сонм соломенных божков.
– Когда я жил в горах Хуашань, мне говорили, что необходимо овладеть книгой «Семь бамбуковых табличек». Я никогда не читал этой книги и ни разу не определял, насколько далеко мне удалось продвинуться. А теперь вы пытаетесь доказать мне, что все мои усилия были чистой иллюзией?
– Согласно легенде, «Семь бамбуковых табличек» появились на земле благодаря Богу Долголетия, – сказал Хрустальный Источник. – Даже в древности земля не была очищена духовно, и потому боги отправляли своих посланников в помощь людям. Иногда они преподносили людям священные писания, оставляя свои наставления достойным. Одним из таких даров и был текст «Семь бамбуковых табличек».
Но боги оставили эти таблички в пещере высоко в горах Куньлунь. Чтобы доказать, что оно достойно такого дара, человечество должно было послать героя, которому следовало отыскать и принести таблички. Тогда мудрецы избрали одного из младенцев и с младых ногтей воспитывали его, готовя к единственной и главной цели: найти дар богов. Этот младенец был весьма необычным: как гласит предание, он родился из яйца, найденного крестьянином во время собирания хвороста. В семье крестьянина детей не было, так что он взял яйцо домой. В положенный срок из яйца вылупился прекрасный мальчуган. Именно этого мальчика выбрали для исполнения столь важной задачи.