Деньги, банковский кредит и экономичские циклы
Шрифт:
6
Кредитная экспансия как причина массовой безработицы
Непосредственная причина массовой безработицы — негибкость рынка труда. Вмешательство государства в рынок труда и принуждение со стороны профсоюзов, ставшие возможными благодаря привилегиям, которые законодательство пожаловало профсоюзам, выливается в ряд регламентаций (регулирование минимальной заработной платы, входные барьеры, поддерживающие искусственно завышенную заработную плату; очень жесткие, интервенционистские правила найма и увольнения и т. п.), которые делают рынок труда одним из наиболее ригидных. Помимо этого, из-за искусственных издержек, порожденных трудовым законодательством, приведенная стоимость реальной предельной производительности работника имеет тенденцию быть меньше совокупных издержек на рабочую силу, которые несет предприниматель (в форме денежных издержек, таких как заработная плата, и других издержек, таких как субъективные неудобства) при найме работника. Это приводит к примечательно высокой безработице, которая затронет всех работников, чья ожидаемая предельная производительность приносит более низкую приведенную стоимость, чем издержки, связанные с их наймом. Поэтому они либо будут уволены, либо не будут наняты вообще.
В то время, как непосредственной причиной безработицы очевидно служит та, что разъяснена выше, ее косвенная причина — инфляция, а точнее — кредитная экспансия, инициированная банковской системой без поддержки реальных сбережений. В конечном счете именно кредитная экспансия вызывает массовую безработицу, так как она в полном объеме провоцирует распространение описанных выше нарушений координации и ошибочных инвестиций. Так происходит из-за усиленного размещения первичных средств производства в тех частях производственной структуры, которым они не соответствуют, учитывая, что предприниматели привлекают эти первичные факторы для удлинения и расширения структуры капитальных благ, не понимая, что этим они совершают грубую и крупномасштабную ошибку. Когда разразится кризис, эти ошибки выйдут на свет, и при этом новый массовый перевод первичных средств производства и рабочей силы из отдаленных от потребления стадий в более близкие к нему будет неизбежным и потребует особо гибкого рынка труда,
390
Мы имеем в виду вынужденную (или институциональную) безработицу, а не так называемый естественный уровень безработицы (т. е. добровольную, или каталлактическую, безработицу), который в современном обществе значительно повысился из-за щедро выплачиваемых пособий по безработице и других мер, отбивающих у работников желание идти работать.
В краткосрочной перспективе единственный способ борьбы с безработицей состоит в том, чтобы сделать рынок труда во всех смыслах более гибким, а в средне-и долгосрочной перспективе — предотвратить инициацию любого процесса искусственной экспансии, возникающей из-за предоставления банковской системой кредитов в отсутствие предшествующего увеличения добровольных сбережений.
7
Система национальных счетов не отражает стадии экономического цикла
Статистика валового национального продукта (ВНП) и вообще определения и методология системы национальных счетов не обеспечивают надежных указаний на отклонения в экономике. Действительно, валовой национальный продукт играет заметную роль в сокрытии как искусственно вызванных экспансионистских воздействий кредитов, создаваемых банками, так и утеснения, которое кризис оказывает на стадии, наиболее удаленные от потребления [391] . Это явление можно объяснить следующим образом: вопреки самому смыслу слова «валовой», добавленного к выражению «национальный продукт», ВНП — на самом деле чистый показатель, исключающий стоимость всех промежуточных капитальных благ, которые имеются в наличии в конце периода измерений как задел на следующий финансовый год. Следовательно, цифры валового национального продукта преувеличивают значение потребления [392] в национальном доходе, ставя на третье место (после государственных расходов) производство конечных капитальных благ, завершенных за отчетный период (это единственные капитальные блага, отраженные в ВНП, согласно определению этого показателя), и абсурдным образом исключая примерно половину всех предпринимательских, трудовых и производственных усилий общества, посвященных производству промежуточных продуктов.
391
См. выше, с. 231–235 и прим. 55 на с. 257. Как отметил Марк Скоузен, «показатель валового внутреннего продукта систематически недооценивает и экспансионистскую фазу экономического цикла, и фазу сжатия. К примеру, в случае самого последнего спада реальный ВВП США снизился на 1–2 %, даже при том что согласно другим показателям (доходы, промышленное производство, уровень занятости) рецессия была весьма серьезна… Лучший индикатор совокупной экономической деятельности — валовой внутренний выпуск (ВВВ), показатель, разработанный мной для измерения расходов на всех стадиях производства, включая промежуточные. По моим оценкам, в ходе последнего спада 1990–1992 гг. ВВВ упал по меньшей мере на 10–15 %» (Mark Skousen, «I Like Hayek: How I Use His Model as a Forecasting Tool», доклад, представленный на заседании Общества Монт-Пелерен в Канне (Франция), 25–30 сентября 1994 г., неопубликованная рукопись.
392
Наряду с политиками и экономическими аналитиками большинство традиционных экономистов преувеличивают важность сектора потребительских товаров и услуг. Это происходит прежде всего из-за того, что статистика национального дохода имеет тенденцию преувеличивать важность потребления, исключая большую часть продукции, произведенной на промежуточных стадиях производственного процесса. Тем самым потребление предстает наиболее важным сектором экономики. В современных экономиках на этот сектор обычно приходится от 60 до 70 % национального дохода, в то время как на самом деле он не достигает и трети валового внутреннего выпуска, рассчитанного относительно совокупных расходов на всех стадиях производственной структуры. Более того, очевидно, что и методология статистики национального дохода, и методы сбора информации все еще находятся под сильным влиянием кейнсианских доктрин. С кейнсианской точки зрения выгодно преувеличивать роль потребления как интегральной части совокупного спроса, концентрируя таким образом систему национальных счетов вокруг этого феномена, исключая из расчетов ту часть валового внутреннего выпуска, которая не вписывается в кейнсианские модели, и не делая попыток отразить развитие различных стадий, занимающихся производством промежуточных капитальных благ, которые куда изменчивее и труднее предсказуемы, чем потребление. По этому интересному вопросу см.: Skousen, The Structure of Production, p. 306. Согласно опубликованному в 1986 г. исследованию Министерства торговли США The Interindustry Structure of the United State, промежуточная продукция, которая не находит отражения в цифрах валового внутреннего продукта, составляет 43,8 % американского валового внутреннего выпуска (3 297 977 млн долл.). (При этом ВВП равен всего лишь 56,2 % ВВВ, т. е. 4 235 116 млн долл.) (См.: Arthur Middleton Hughes, «The Recession of 1990: An Austrian Explanation», Review of Austrian Economics 10, no. 1 (1997): 108, note 4. Ср. эти данные с данными 1982 г. в прим. 38 в главе 5.
Валовой внутренний выпуск (ВВВ) финансового года точнее отражает влияние экономических циклов на рынок и общество. Этот показатель можно было бы рассчитать, как описано в таблицах главы 5, т. е. как истинно валовой, включающий все денежные расходы, — не просто те, что имеют отношение к конечным товарам и услугам, но и все промежуточные продукты, произведенные на всех стадиях производственного процесса. Цифры такого рода показали бы истинное воздействие на производственную структуру кредитной экспансии, а также неотвратимо вызываемого ею спада [393] .
393
На последних страницах своей статьи 1942 г. об эффекте Рикардо (Хайек. Эффект Рикардо. С. 210–239) Хайек исследует способы, посредством которых традиционная статистика индекса потребительских цен затемняет (более того, делает невозможным) эмпирическое описание развития экономического цикла вообще, а также действия эффекта Рикардо на протяжении цикла в частности. Фактически текущая статистика не отражает ни изменений в ценах на продукцию, произведенную на различных стадиях производственного процесса, ни существующих на каждой стадии связей между ценой, уплачиваемой за первичные факторы производства, и ценой на готовую продукцию. К счастью, последние статистические исследования во всех случаях подтверждают теорию австрийской школы, утверждающую, что цены благ, производимых на стадиях, наиболее отдаленных от потребления, гораздо изменчивее, чем цены на потребительские блага. Марк Скоузен в своей уже цитированной статье, представленной на общем заседании Общества Монт-Пелерен 25–30 сентября 1994 г. в Канне, показывает, что в США за предыдущие 15 лет цены на блага, наиболее отдаленные от потребления, колебались между ростом на 30 % и уменьшением на 10 % в зависимости от года и фазы экономического цикла; в то время как цены на продукцию промежуточных стадий колебались между +14 % и -1% в зависимости от фазы цикла, цены на потребительские товары — между +10 % и -2%, также в зависимости от конкретной фазы. Эти результаты подтверждает важная статья В. Рейми: V. A. Ramey, «Inventories as Factors of Production and Economic Fluctuations», «American Economic Review» (June 1989): 338–354.
8
Предпринимательство и теория экономических циклов
В фундаменте теории предпринимательства, изложенной нами в другом месте [394] , лежит концепция предпринимательства, разработанная Людвигом фон Мизесом, Фридрихом Хайеком и Израэлем Кирцнером, Предприниматель — это любой действующий человек, который совершает каждое свое действие с дальновидной проницательностью и постоянно остается бдительным к возможностям извлечения субъективной выгоды, которые возникают в окружающей его среде и которыми он пытается воспользоваться. Врожденные предпринимательские способности заставляют людей постоянно создавать новую информацию касательно их целей и средств, а также стихийно запускать процесс, в ходе которого эта информация распространяется по всему обществу и сопровождается стихийной координацией не связанного друг с другом поведения людей. Координирующая способность предпринимательства вдохновляет появление, эволюцию и координированное развитие человеческого общества и цивилизации до тех пор, пока предпринимательская деятельность не подвергается систематическому сдерживанию (как при интервенционизме и социализме), а также пока предприниматели не оказываются вынуждены действовать в среде, в которой не уважаются традиционные нормы права из-за того, что государство предоставляет привилегии определенным социальным группам. Если предпринимательство не встроено в систему всеобщих принципов права или подвергается систематическому принуждению, то при этом не только прекращается создание и передача больших объемов социальной информации, но и порождается недостоверная и искаженная информация, что вызывает нарушение координации и безответственное поведение. С этой точки зрения нашу теорию экономических циклов можно рассматривать как приложение более общей теории предпринимательства к специфическому случаю рассогласования между различными периодами времени, которое сопровождает банковскую деятельность, не подчиненную всеобщим принципам права, и, таким образом, основанную на привилегии предоставлять кредиты, не обеспеченные предшествующим ростом добровольных сбережений (как в случае договора денежного банковского депозита на условиях частичного резервирования). Следовательно, наша теория объясняет, каким образом нарушение принципов права, которое неотвратимо влечет за собой серьезное нарушение социальной координации, вызывает тот же эффект в области столь сложной и абстрактной, как деньги и кредит. Таким образом, экономическая теория позволила связать юридические и экономические явления (т. е. предоставление привилегий в нарушение принципов права, с одной стороны, и кризисы и спады — с другой), которые до сих пор считались не связанными между собой.
394
См.: Уэрта де Сото X. Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция. М. — Челябинск: Социум, ИРИСЭН, 2008. Гл. 2–3.
Можно задаться вопросом, почему предприниматели не понимают того, что разработанная экономистами теория экономических циклов имеет к ним непосредственное отношение, и, прекратив брать банковские кредиты, не отказываются от инвестиционных проектов, которые во многих случаях ведут их к банкротству? Однако предприниматели не могут воздержаться от участия в общем процессе нарушения координации, приводимом в движение банковской кредитной экспансией, даже если они обладают абсолютным теоретическим пониманием того, как будет развиваться экономический цикл. Дело в том, что каждый конкретный предприниматель не знает, является или нет источником предлагаемого ему кредита рост добровольных сбережений общества. К тому же, хотя гипотетически они могут заподозрить, что кредит создан банком из ничего, у них нет причин воздержаться от получения кредита и его использования для расширения инвестиционных проектов, если они полагают, что смогут отойти от них до начала неизбежного кризиса. Иными словами, вероятность заработать значительную предпринимательскую прибыль существует для тех предпринимателей, которые, отдавая себе отчет в том, что весь процесс основан на искусственном буме, достаточно проницательны, чтобы вовремя выйти из игры, ликвидировав свои проекты и компании до наступления кризиса. (Так, к примеру, поступил Ричард Кантильон, как мы видели в главе 2.) Поэтому и дух предпринимательства, и мотив прибыли, на котором он основан, предопределяют участие предпринимателей в экономическом цикле, даже если они в курсе соответствующей теории. Однако никто не может предсказать в точности, в какой момент случится кризис и где именно он вырвется на поверхность, так что множество предпринимателей, без сомнения, будут «удивлены» этим событием и столкнутся с серьезными трудностями. Тем не менее с теоретической точки зрения мы не можем заранее обвинять в неблагоразумии тех предпринимателей, кто, будучи знаком с теорией экономических циклов, увлекается полученными новыми деньгами, — средствами, создаваемыми банковской системой из ничего, — которые с самого начала обеспечивают предпринимателям огромную дополнительную платежеспособность и шанс заработать крупную прибыль [395] .
395
Однако Мизес делает следующее проницательное наблюдение:
«Возможно, в будущем деловые люди будут реагировать на кредитную экспансию иначе, чем в прошлом. Возможно, они будут избегать использовать для расширения своих операций легкие деньги, потому что будут помнить о неизбежном окончании бума. Судя по некоторым признакам, этот процесс уже идет. Однако окончательные выводы делать еще рано»
(Мизес. Человеческая деятельность. С. 748). Тем не менее по причинам, изложенным в основном тексте, эта гипотеза рациональных ожиданий, в пророческом стиле высказанная Мизесом в 1949 г., не вполне обоснована, принимая во внимание то, что даже те предприниматели, которые полностью в курсе теории экономического цикла и желают избежать расставляемых им ловушек, всегда будут поддаваться искушению принять в нем участие, манимые огромными прибылями, которые можно получить при условии достаточной проницательности, позволяющей вовремя выйти из соответствующих инвестиционных проектов. По этому вопросу см. также раздел главы 7 настоящей книги, озаглавленный «Замечания о теории рациональных ожиданий» (с. 403–408).
Теорию предпринимательства с теорией экономических циклов соединяет и другая связь. Она затрагивает стадию спада и коррекции, которой подвергаются грубые ошибки, совершенные на предыдущих фазах цикла. Действительно, исторически именно во времена экономических спадов были посеяны семена, из которых впоследствии выросли огромные предпринимательские состояния. Так происходит из-за того, что для стадии самого глубокого спада характерно огромное изобилие произведенных по ошибке капитальных благ, рыночная цена которых снижается до малой доли их первоначальной стоимости. Поэтому возможность заработать большую предпринимательскую прибыль есть у тех предпринимателей, которые достаточно проницательны, чтобы прийти к этой стадии цикла, имея оборотные средства, и весьма избирательно приобретать те капитальные блага, которые потеряли почти всю свою коммерческую ценность, но которые снова станут очень ценными, когда экономика восстановится. Следовательно, предпринимательство играет важнейшую роль в спасении того, что может быть спасено, и в использовании, в зависимости от обстоятельств, наилучшим из возможных образом тех капитальных благ, что были произведены по ошибке, путем их отбора и сохранения для более или менее близкого будущего, когда экономика восстановится и эти блага вновь смогут приносить пользу обществу.
9
Политика стабилизации общего уровня цен и ее дестабилизирующее воздействие на экономику
Теоретиков особенно интересует следующий вопрос, который играл практическую роль в прошлом и, по всей видимости, вновь обретает большое значение: если банковская система осуществляет кредитную экспансию, не обеспеченную реальными сбережениями, в результате которой денежная масса растет темпами, едва достаточными лишь для поддержания покупательной способности денег (или «общего уровня цен»), — то последует ли за этим спад? Этот вопрос относится к тем экономическим периодам, когда производительность скачкообразно возрастает благодаря новым технологиям и предпринимательским инновациям, а также благодаря накоплению капитала, мудро вложенного усердными и проницательными предпринимателями [396] . Как мы видели, когда банковский кредит не расширяется искусственно и количество денег в обращении остается более или менее постоянным, рост добровольных сбережений вызывает расширение (поперечное) и удлинение (продольное) стадий капитальных благ производственной структуры. Эти стадии могут быть завершены без проблем, и, будучи закончены, они приводят к новому росту количества и качества конечных потребительских товаров и услуг. Возросший объем производства потребительских товаров и услуг должен быть продан в условиях сократившегося денежного спроса — а он сократился именно вследствие увеличения сбережений, — и, следовательно, цены за единицу потребительских товаров и услуг будут падать. Это падение всегда происходит быстрее, чем возможное сокращение номинального дохода владельцев первичных средств производства, и потому в реальном выражении их доход значительно увеличивается.
396
По-видимому, именно это происходило во время экономического бума в США конца 1990-х годов, когда повышение производительности в значительной степени скрывало негативные, искажающие воздействия огромной финансовой, кредитной и фондовой экспансии. Параллель с развитием экономических событий 1920-х годов поразительна, и весьма возможно, что этот процесс вновь прервется рецессией, которая снова удивит всех, кто фокусирует свои исследования на поведении «общего уровня цен» и других макроэкономических показателях, которые маскируют лежащую в их основе микроэкономическую ситуацию (т. е. диспропорции в реальной производственной структуре экономики). Во время написания этой главы, т. е. в конце 1997 г., уже проявились первые симптомы нового спада — по крайней мере в форме серьезного банковского и финансового кризисов, а также кризиса на фондовых рынках, которые потрясли азиатские страны. [Развитие мировой экономики с 1998 г. полностью подтвердило содержащийся в этой книге анализ, как уже упоминалось в Предисловии ко второму испанскому изданию. — У. де С.]
Теперь рассмотрим вопрос о том, действительно ли политика, направленная на увеличение денежной массы посредством кредитной экспансии либо каким-то иным способом, а также на поддержание постоянного уровня цен на потребительские товары и услуги, запускает процессы, приводящие к нарушению межвременной координации между различными экономическими агентами и в конечном счете к экономическому кризису и спаду. В 1920-х годах американская экономика уже оказывалась перед лицом подобной ситуации, когда значительный рост производительности не сопровождался естественным снижением цен на потребительские товары и услуги. Цены не падали из-за экспансионистской политики банковской системы США, организованной Федеральным резервом с целью стабилизации покупательной способности денег (т. е. для предотвращения ее роста) [397] .
397
См., например, подробное исследование этого периода в книге Мюррея Ротбарда «Великая депрессия в Америке» (Murray N. Rothbard, America's Great Depression, 5th ed. (Auburn, Ala.: Ludwig von Mises Institute, 2000). Мизес указывает, что в прошлом экономические кризисы вообще происходили в периоды непрерывного улучшения производительности, так как «устойчивое накопление нового капитала сделало возможным совершенствование технологий. Выпуск на единицу затрат увеличивался, и производство наполняло рынки дешевыми товарами во все увеличивающемся количестве». Мизес объясняет, что это явление отчасти противодействует росту цен, следующему за усилением кредитной экспансии, и говорит, что в некоторых ситуациях цены на потребительские блага могут не расти, а падать. Он заключает:
«Как правило, в равнодействующей столкновения противоположных сил верх одерживали те, которые способствовали росту цен. Однако были и исключительные случаи, когда повышательное движение цен были очень слабым. Самым известным примером является бум 1926–1929 гг. в Америке».
В любом случае Мизес предостерегает от политики стабилизации общего уровня цен не только из-за того, что она маскирует кредитную экспансию в периоды роста производительности, но и из-за содержащейся в ней теоретической ошибки:
«Распространенной ошибкой является мнение, будто совершенные деньги должны быть нейтральными и обладать неизменной покупательной способностью и что цель денежной политики воплотить эти совершенные деньги. Эту идею легко можно объяснить как реакцию на еще более популярные постулаты инфляционистов. Но это избыточная реакция. Она сама внутренне противоречива и губительна, поскольку усиливает застарелые ошибки, присущие учениям многих философов и экономистов».