Деньги для киллера
Шрифт:
— Давайте я отвезу вас в больницу, — перешел он на «вы», видимо, решив, что с потерпевшей следует быть вежливым.
— Провались ты… — ответила я, ища глазами место, куда можно сесть.
Он подхватил меня под руки и усадил в машину. Полминуты мы сидели молча. Чувствовала я себя неплохо. Меня только слегка трясло, наверное, от пережитого страха.
Посидев немного с закрытыми глазами, я повернулась к хозяину машины и заявила:
— Будем считать, что я в полном порядке. Привет!
— Эй,
— А я не думаю. Если мне захочется в травмпункт, я найду другого водителя, потому что с таким психом можно ездить только на кладбище.
— Извините, — произнес он очень серьезно, — и за то, что наорал на вас, тоже.
Это я с перепугу.
Тут я наконец посмотрела на него, так сказать, другими глазами. До сей минуты он был психом, покушавшимся на мою жизнь, теперь же приобрел черты высокого блондина лет тридцати пяти, красавцем не назовешь, но что-то в нем было. Светлые глаза за стеклами очков взирали на меня умоляюще. Очкарики всегда казались мне беззащитными.
— Давайте все-таки в травмпункт, — тихо сказал он, — чтоб не беспокоиться потом.
— И не буду. Я отлично себя чувствую.
Кстати, «кирпич» на въезде вполне краснобелый, взгляните из любопытства.
Я хотела выйти, но он вдруг проявил чудеса ловкости, быстро захлопнул дверь, завел машину и с места тронулся.
— Мне это не нравится, — сурово сказала я.
— Пожалуйста, не будем спорить, до больницы езды десять минут, и я сразу же доставлю вас домой.
— Я не успею купить молока.
— Успеете. Клянусь, молоко к завтраку у вас будет.
Я отвернулась и стала смотреть в окно.
Интересно, как я сейчас выгляжу? Скверно, надо полагать. Даже сумки нет, чтобы привести себя в порядок. Я на него покосилась, а он на меня. Улыбнулся и сказал:
— Меня зовут Глеб. А вас?
— Я не спрашивала, как вас зовут.
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы на меня сердитесь, но… может, вы все-таки простите меня?
— Может быть. Кстати, вот еще «кирпич», вы их что, принципиально не замечаете?
— Я просто тороплюсь доставить вас к врачу.
— Вы потенциальная угроза не только для пешеходов, но и для транспорта.
Тут мы въехали во двор больницы, и он начал обращаться со мной, как с тяжелобольной: помог выйти из машины и всю дорогу до кабинета трогательно поддерживал под руку.
— Слушайте, — разозлилась я, — перестаньте прикидываться. Чувствую я себя нормально, заявлять на вас никуда не собираюсь, так что не надо лишних телодвижений.
Он никак не отреагировал на мои слова и был по-прежнему настойчив. Приемная, к счастью, была пуста. Дежурил молодой парень, которому явно нравились блондинки.
Из одних заботливых
В отличие от него, я порадовалась этому.
И покинула кабинет. Тип по имени Глеб сидел на скамье в коридоре и терпеливо ждал известий.
— Как дела? — спросил он.
— Нормально. Вам не удалось сломать мне ни одной косточки. Расстроились?
— Вы всегда такая сердитая?
— Нет. Раз в неделю. Чаще меня машины не сбивают.
— Если все закончилось не так уж плохо, может, вы перестанете злиться и скажете, как вас зовут?
— Не скажу.
— Почему?
— не знаю. Может, из вредности.
— Такая красивая девушка не может быть вредной.
— Может! Особенно если ее слегка зацепят бампером.
Мы сели в машину и направились к моему дому.
— Где молоко покупаем? — спросил он.
— На остановке, возле гастронома. Вот здесь сверните.
Он свернул и остановил машину. Последняя бабулька сворачивала сумки.
— Ну вот, — вздохнула я. Глеб выскочил из машины и кинулся к старушке.
— Все продали? — прямо-таки с отчаянием спросил он.
— Все, сынок.
— Ну, ничего. Где-то ведь еще молоко продают. Верно?
— Верно, — кивнула я, взяла из его рук бидон и пошла к дому. Он бросился за мной.
— Подождите, давайте съездим.
— Перестань суетиться! — разозлилась я. — У меня нет к тебе никаких претензий.
Всего доброго.
— Здорово, что мы опять на «ты».
— Милицию позвать или так отцепишься?
— Да здесь ни одного милиционера.
— Хорошо, шагай рядом, только заткнись.
— Может, все-таки познакомимся?
— Не имею желания.
— Почему?
— Я что, отвечать должна?
— Слушай, я понимаю, по-дурацки все получилось, извини ради Бога, хочешь, на колени встану?
— Обожаю клоунов.
— Просто у тебя некрасивое имя и ты стесняешься.
— Точно. А вот мой некрасивый дом. До свидания.
— А как же молоко к завтраку?
— Муж купит.
— Муж? Черт, как не повезло. А он точно есть?
— Еще бы, и в придачу к нему двое детей.
Не оборачиваясь, я сделала ручкой и вошла в подъезд.
— Кто это рядом с тобой бежал, похожий на московскую сторожевую? удивилась Сонька, таг щась в кухонное окно.
— Один подслеповатый псих. Он не заметил «кирпич» и пытался сбить меня машиной.
— Это он зря. Машина денег стоит.
— Именно это я ему и сказала.
— Слушай, а он очень даже ничего. Высокий, блондинистый. Одет прилично.
Тачка путевая?
— «Восьмерка».