Деньги на ветер
Шрифт:
— Раньше работала у нас в администрации шерифа. Избавился от нее. Она думала, у нас с ней как у Бонда с Манипенни. [20] У нас, правда, все это до сих пор тянется. У нее неплохая головка на плечах.
— И что она?
— Звонит мне вчера вечером, говорит, кто-то расспрашивал об этой аварии, в которой погиб мексиканец.
— Черт! А нам-то что об этом беспокоиться?
Бригс пожал плечами:
— Не знаю. Тут какая-то путаница. Я выясню. Спрошу Эстебана. Нет, к черту «спрошу», я этому сукину сыну руки оборву, но выясню, что тут
20
В «Бондиане» мисс Манипенни — секретарь Джеймса Бонда. Она безуспешно пытается флиртовать с шефом, он не отвечает ей взаимностью.
— Может, стоит сказать Полу?
— Нет, мне кажется, пока не стоит. Я сам разберусь. Пойму, в чем дело. Расскажу в понедельник.
— Ладно.
Бригс с сожалением указал на перевернутый шезлонг:
— Очень сожалею обо всем этом, Джек.
Джек, не мистер Тайрон.
— Да, для воскресного утра, пожалуй, перебор. Вы Марию до смерти перепугали.
— Виноват. Может быть, и ошибся насчет нее. Как бы то ни было, завтра сообщу тебе, что тут происходит.
Джек что-то ответил, но слова разобрать мне не удалось, хотя я тесно прижалась лицом к москитной сетке, которой затянуто окно.
Джек с шерифом пожали друг другу руки. Бригс поднял кочергу и отдал Джеку.
Джек улыбнулся.
Шериф улыбнулся в ответ.
Все закончилось к обоюдному удовольствию, как и положено между англоязычными белыми людьми. Неужели у них такое в порядке вещей? На Кубе мужчина никому не позволит грубо обходиться со своей женщиной. Грубияна ждет больница, на хрен. А то и могила.
А тут… на выходку шерифа Джек прореагировал как-то слишком спокойно.
Бригс указал себе за спину на дом. Я успела отшатнуться от окна. Шериф упер руки в ремень, распахнув полы пальто, сплюнул и понизил голос:
— Дело-то в том, Джек, мой мальчик, что даже если она и ни при чем, неужели ты… с горничной?
— Она просто потрясающая!
— Ты же видишь, я не гоняюсь за легкой добычей, хотя возможностей у меня навалом. Тебе бы найти кого-нибудь поприличнее, — посоветовал шериф.
— Послушайте, я бы…
— Погоди минутку, выслушай. Ты чего добиваешься? Чего от жизни хочешь?
— Сделать карьеру. Хорошую карьеру, — ответил Джек.
— Хочешь прославиться отличной работой, чтобы тебя помнили. Верно?
— Да. Много друзей, хорошая семья.
— Думаешь, и я не хочу того же? Думаешь, не хочу снова жениться, растить детей? Я ведь не молодею. Пытаюсь создать здесь что-то. Город. Сообщество. Что-то такое, что пережило бы меня. Даже если сайентологи и не понаедут, хочу построить здесь то, что простоит и сто, и тысячу лет. Ведь когда мы начинали, здесь была просто деревня. А через несколько лет Фэрвью вполне сможет соперничать с Аспеном и Вейлем. Надо действовать по программе, Джек, к жизни надо относиться серьезней. Твоя Мария, Эстебан и люди вроде них, они ведь не думают о будущем, я вообще сомневаюсь, что они в состоянии думать. Не позволяй себе опускаться до их уровня и им не позволяй опускать себя. Ставь себе высокую планку, Джек. Кое-чем придется пожертвовать. Речь не о мгновенном вознаграждении за усилия, но о долгосрочных
Джек торжественно кивнул. Бригс опустил ручищу ему на плечо.
При виде этого жеста у меня по спине от самой шеи до задницы поползли мурашки.
Похрустывая гравием, Бригс направился к воротам. Джек, махнув рукой, спросил:
— Эй, шериф, вы ведь в морской пехоте служили?
— Верно.
— Как думаете, мы не могли бы как-нибудь поговорить об этом? У меня сейчас роль офицера британской армии. Может, выпьем кофе, и вы мне что-нибудь посоветуете.
— Конечно. Давай встретимся. Позвоню тебе в понедельник.
Джек еще раз помахал на прощание и пошел в дом.
Кофе к его появлению на кухне уже был готов. Я налила ему чашку.
— Спасибо, — поблагодарил он.
Я выжидала. Прошло почти полминуты, и тут он наконец вспомнил:
— Господи, Мария, мне так стыдно за Бригса.
— Я так испугалась, — пожаловалась я, нисколько не кривя душой.
— Ничего, ничего, ничего.
Села к нему на колени, выпила кофе с черствым рогаликом. Он не пытался ничего объяснить и поглядывал на часы.
Я встала под душ и без жалости расходовала дорогое мыло из оливкового масла.
Оделась во вчерашнюю одежду, которая делает меня невидимой. Ни помады, ни другой косметики. Натянула шерстяную шапочку по самые глаза.
Вышла в спальню. Джек разговаривал по телефону. Положил трубку, на лице расплылась широченная улыбка.
— Мать вашу! Воскресный ленч у самого! Ты можешь поверить? Можешь? Бекхэм будет. Не говоря уж о Келли Престон и Кэти. Вашу мать, он не упомянул Траволту, но, поскольку Келли его жена… кто знает, верно? Я и мистер Иисус Христос! Надо сказать Полу и Дэнни.
— Потрясно, — произнесла я без особого энтузиазма.
— Надо же, запомнил меня. Я тебе говорил, мы с ним в третьей «Миссии» снимались?
— Говорил.
— Я тогда был, по сути, прославившимся статистом, но, должно быть, он меня запомнил. Видишь, как дела-то идут. Это все связи. И Пол прав. Снимись для маленькой независимой кинокомпании, пригласят сниматься в большую. Мне еще и тридцати нет — по документам, — а я уже смотри в какую категорию попал. Главная роль в «Орудийном металле», потом, возможно, роль второго плана в фильме Круза. Какого-нибудь странноватого лучшего друга. Сыграть мужскую роль второго плана в фильме Круза. Мать вашу! Она одна окупила бы бытовые расходы. Смотрела «Несколько хороших парней»? Да, этот парень умеет играть. Не то чтобы я низко ценил Траволту, нет, черт, ни в коем случае. «Криминальное чтиво» и «Лихорадка субботнего вечера» останутся классикой, конечно, на все времена.
Глаза его остекленели, он смотрел сквозь меня невидящим взором. Лицо утратило всякое выражение.
— Ох, дорогая, послушай, извини, забыл тебе сказать, приглашение на одно лицо. Погоди, послушай, знаешь, что тебе скажу, хочешь, позвоню и спрошу, может, они не возражали бы… — Он умолк, не договорив.
Я попыталась скрыть улыбку. Неужели он действительно позвонил бы, если б я попросила?
— Нет-нет, спасибо, Джек. У меня у самой куча дел.
Облегчение. Может быть, у Кэти или Келли есть сестра.