Деньги на ветер
Шрифт:
Я поморщилась.
Хотелось бы думать, что это был первый платеж из многих, которые непременно последовали бы. Бригс был не так прост.
— Как вы узнали, что мы здесь, на озере?
— Пол ухитрился нажать тревожную кнопку, а Бригс нашел его машину по джи-пи-эс-маячку. Разбудил меня, поднял помощников. Он мог заблокировать дороги, но знал, что тревога как-то связана с той аварией. Так что пришлось все делать без посторонних и тихо.
Киваю, улыбаюсь.
— Ладно. Ты очень хорошо все рассказал, Джек. Теперь слушай внимательно. Пако захочет тебя убить. Он считает, что ты непременно
— Я не пойду!
Слезы, молитвенно сложенные дрожащие руки.
— Я знаю, что не пойдешь, потому что, если все-таки пойдешь, журналисты выяснят, что ты сбил насмерть моего отца, а твой менеджер вступил в сговор с местной полицией, которая и замяла дело. Это убийство и участие в сговоре. Можешь получить большой срок, но дело даже не в этом. Твоей карьере на этом — конец.
— Я не собираюсь идти в полицию. Нет-нет, — говорит он с отчаянием в голосе.
— Мой друг Пако — приверженец старых законов. Он из джунглей. У них там в буквальном смысле «око за око». Нельзя сообщать ему, что за рулем тогда был ты. Понимаешь? Ты лучше вообще ничего не говори. Разговор я беру на себя. Договорились?
В его взгляде я читаю страх и благодарность.
— Почему? Ты имеешь полное право убить меня. Я убил твоего отца.
— Потому что не будет мне утешения, я это сейчас понимаю. Только хуже станет. Гораздо хуже.
Облегчение. Опять слезы, мать твою. Наверно, неподдельные.
Пако уже совсем рядом. Понижаю голос до шепота:
— Я не дам ему убить тебя, но ты должен кое-что для меня сделать.
— Что угодно. Я твой должник.
— Я хочу, чтобы ты перестал пить. Перестал принимать всякую дрянь. Чтобы вел примерный образ жизни. Начал интересоваться окружающей жизнью. Отдавал значительную часть своих доходов на благотворительность. Отвез гуманитарную помощь в Африку, в Индию. Занялся улучшением участи мексиканцев, которые выполняют для вас всю тяжелую грязную работу, а вы их просто не замечаете. Ты по-прежнему можешь сниматься в фильмах, но должен перестать умножать зло, перейти на сторону добра.
Кивает. Теперь уже неподдельно ревет.
— Да-да, конечно. Обещаю. Мне повезло, что это была ты. Я никогда не смогу вернуть тебе отца, это не в моих силах, но сделаю все так, как ты говоришь, — искренне обещает Джек.
— Мне нет нужды угрожать тебе. Сам понимаешь, что будет, если я узнаю, что ты попался с кокаином или оказался за рулем в нетрезвом виде…
— Этого больше не случится, даю слово.
— Хорошо. Ладно. Пако мы скажем, что во всем виноват Юкилис. Скажем, что за рулем был он, ехал из бара, сбил моего отца и потом организовал все так, что дело замяли. Пако проницателен. Он может распознать ложь, поэтому мне придется скрывать правду. Я ему скажу, что Юкилис не признался, но что я уверена, это — он.
— А мне что говорить?
— Ты просто молчи. Ничего не говори, пока я не разрешу. Понял?
— Да.
— Ну все, молчи, он уже рядом.
Пако. Ухмылка от уха до уха, карабин на плече. Рыцарь в гребаном сиянии доспехов. Мой герой. Обнимаю его и не могу сдержать слез.
— Ты спас меня, — шепчу я ему на ухо.
— Святая правда, черт побери!
— А
— Иисусе, с одиннадцати лет не бывал в такой перестрелке!
— Пако! Ты же спас меня! — говорю я и целую его в губы. Изголодалась по нему. По этому мальчику.
— А с этим что делать? — спрашивает он, указывая карабином на Джека.
— Он к нашему делу отношения не имеет.
Пако щурится:
— Кто же убил твоего отца, Мария?
— Юкилис, так я думаю.
— Но точно не знаешь?
— Это был Юкилис.
— Ты не врешь ли мне, а?
Господи, Пако, я врала тебе с самого начала. Меня даже зовут не Марией… Но тем не менее верь мне: я хочу, чтобы все это закончилось.
— Все, Пако. Юкилис мертв, Бригс мертв. Все кончено.
— Столько усилий положено на поиски убийцы, и теперь ты хочешь вот так все бросить?
— Я устала, и потом мне надо возвращаться. Если не вернусь, у людей, которые мне дороги, будут серьезные неприятности.
Пако делает шаг назад и наводит карабин на Джека. Тот поднимает руки, сжимается, скулит. О Джек, хоть раз в жизни сыграй настоящего мужчину!
— Это все-таки он, да? Юкилис замял дело, чтобы его не трогали. Он был в Фэрвью в тот вечер. И был пьян.
Я посмотрела Джеку в глаза:
— Скажи ему. Расскажи то, что рассказал мне.
— Я… в тот вечер я был в баре, а Пол… он… — нерешительно начинает Джек.
— Расскажи, как пил и как ехал домой, — перебиваю я.
— Выпил несколько кружек пива. Был не в том состоянии, чтобы самому возвращаться домой. Позвонил Полу, он за мной приехал. Он даже не знал, что я в городе, думал, я в Лос-Анджелесе. Он тоже выпил несколько кружек, но меньше, чем я. Пьян он не был. Мы ехали на гору, я сидел на заднем сиденье. Пол что-то говорил, обернулся ко мне, и тут мы услышали глухой удар. Пол посмотрел — впереди никого. Останавливаемся — тоже ничего. Ну, едем дальше. На следующий день читаем в газете: на обочине обнаружен труп. Сложили два и два. Конечно, к тому времени машина была в мастерской. По ней нас Бригс и вычислил.
Я не отрываю глаз от Пако.
Не стреляй, пожалуйста, он расколется, как первое huevo поутру. Пусть живет.
Пако смотрит на меня:
— Тебя это устраивает?
— Надо уходить отсюда. Все кончено.
— Но ведь он отправится прямиком в полицию, — с презрением цедит Пако.
— Нет. Это мы с ним уже обсудили. Ему не выгодно доносить на нас: он скрыл преступление. Дорожно-транспортное происшествие со смертельным исходом, то есть убийство. И он соучастник этого преступления. Получит тюремный срок — тогда его карьера пойдет прахом.
Пако закрывает глаза. Думает. Я беру его за руку и шепчу:
— Хватит смертей.
Два трупа в Нью-Мексико, два здесь. Я убила четверых. Это перебор.
— У тебя кровь течет, — говорит Пако.
— Да, меня ранили.
— Повезло, что не убили.
— Это точно…
Два тела подо льдом. Третий и четвертый лежат навзничь, глядя на нас невидящими глазами.
— А что с этими делать?
— Утопим.
— Они всплывут, — сомневаюсь я.
— Не всплывут. Жилеты тяжелые, потянут их на дно.