Департамент налоговой полиции
Шрифт:
– Наверное, да. Только вот способ, каким ты собираешься это делать, меня смущает. Ведь камер на Петровке еще достаточно много.
– Вот что-что, а законы я все же старался никогда не нарушать. И в камере мне делать нечего. Зато есть способ хоть на время, но засадить туда твоих доброжелателей. И здесь важно, чтобы следователи, заполучив их, пощупали на предмет убийства ларечника.
– Но что все-таки ты задумал?
Ответить Иван не успел или не захотел – пригласила к столу Надя. Иван, заканчивая разговор,
– Встречаемся завтра… – Он прикинул, где им лучше встретиться, и вдруг улыбнулся: – Встречаемся на нашем месте. Не забыл?
29
Нет, Борис не забыл их место – метро «Киевская». Около первого вагона, если ехать в сторону «Филей», к их суворовскому училищу. Интересно, знает ли Иван, что училище перебросили в другое место?
Черевач появился со стороны входа в вокзал. Может, ему даже удобнее было назначить встречу где-то в другом месте, куда бы он смог подъехать на машине. Но такая мелочь, как воспоминание о месте их встреч после увольнений, приятно радовала.
– Привет! – поднял вверх сжатый кулак Иван.
Такое приветствие – это тоже оттуда, из юности, когда их возраст бредил патриотизмом Кубы, повстанцами Сальвадора, Никарагуа. Они и в Рязанское десантное пошли, благоразумно высчитав, что именно ВДВ стоят ближе всего ко всякого рода вооруженным заварушкам. И что именно в десантных войсках они смогут приобрести те качества и навыки, которые могут потребоваться для войны и драки. Им очень хотелось проявить себя, а раз на плечах погоны, а в руках оружие…
Однажды даже Надя, насмотревшись на них, подняла при встрече свой кулачок, но они столь откровенно засмеялись, что больше она не осмеливалась играть в их мужские игры.
Да, об этом мечтали, к этому стремились. А в итоге? Не говоря за других, но лично Борис вдосталь навоевался на собственной земле.
– Здорово, – ответил на приветствие Соломатин.
– Ну что, едем?
– Едем. Но куда?
– Электричка довезет.
– До Востряково? – почти не сомневаясь, назвал адрес Борис.
Именно Востряково с его лесным озером считалось излюбленным местом отдыха их суворовского взвода. И началось-то все случайно, когда однажды Борис, потеряв в толчее метро Ивана и Надю, – это потом он понял, что они с удовольствием потерялись сами, – сел в электричку и в тоске поехал куда глаза глядят.
Доехал до Востряково, побродил по лесу, вышел случайно к пляжу лесного озера. Посде казармы, московской толчеи озеро так обворожило, что в следующее увольнение вытащил туда же и друзей.
Замирая, стараясь не смотреть в сторону раздевающейся Нади, быстро снял свою форму и бросился в воду. И только оттуда, вроде уже естественно, наблюдал, как она, в желто-зеленом купальнике, входит в озеро. И вот именно в тот момент,
Никогда Борис не отличался любовью к плаванию, а тут суматошными гребками, пряча горячее лицо в воду, устремился к противоположному берегу.
И вот они стоят на этом самом, принявшем тогда его боль, берегу.
– Ты ждешь где-нибудь здесь, – продолжал постепенно вводить его в свой план Черевач. Борис устал выпытывать у него детали и теперь лишь молча принимал то, что приоткрывал для него Черевач. – Я сижу там, около лодочной станции, – указал он на другую сторону озера. – Сначала появятся буслаевские ребята, а потом, через какое-то время, милиция.
– Ее вызовешь ты?
– Я.
– А почему ты считаешь, что она арестует их, а не тебя самого?
Иван улыбнулся, прощая: несмышленыш ты еще в наших охранных делах. Но до конца завесу так и не приоткрыл. Хотя и чувствовалось, что вчерашняя встреча утвердила его в каком-то решении. Стоит ли помогать в осуществлении задуманного им или добиться четкого ответа, что он замыслил? Лучше второе, но Ивану, кажется, очень хочется сделать что-то ради себя…
– И вот где-то в тот момент, когда милиция будет забирать тех, кого нужно, ты и подтянись поближе. Постарайся узнать своих «крестников» из электрички.
– Допустим, определю. А что дальше?
– Скажешь мне. Я скажу другому. Тот – третьему, который уже по долгу службы обязан будет задать задержанным некоторые дополнительные вопросы.
– Мне тоже задавали, – мало веря в затею, махнул рукой Борис.
– Ну тогда давай вообще ничего не делать! – впервые не выдержал Черевач. – Скажем, что лабуда все это, фигли-мигли. И садись лет на пять-десять в отдельную квартиру с видом на парашу.
– Химичишь ты что-то.
– Как будто они не химичат, – вполне резонно ответил тот.
– Слушай, а ты знаешь, что суворовское переехало? – снимая напряжение, вспомнил Борис.
– Знаю, – грустно отозвался Иван. – Как-то оказался рядом, подъехал побродить, а бродить-то и не перед чем… Ладно, не от нас это зависело. А то, что зависит от нас, мы сделаем добротно и красиво.
Красиво подъехали на автомобилях охранники Буслаева. Негромкими сигналами заставляя расступаться возвращающийся с пляжа люд, по тротуару подъехали к павильончику, под крышей которого жарили шашлык два представителя от вездесущих кавказцев. По одному виду прибывших поняв ситуацию, они тут же затушили угли, сгребли в охапку шампуры и убрались восвояси: слишком явен был настрой на разборку. А в чужие споры не хотят втягиваться даже грузины: разборки навара не дают. А где нет денег, там нет и кавказцев.