Дердейн. Трилогия
Шрифт:
Атаманы рогушкоев внезапно издали резкие вопли. Покинув женщин и детенышей на произвол судьбы, бесстрашные меднокожие дикари со всех ног бросились наутек — к ложбине вулканического цирка, где их поджидал спасительный комический аппарат. Часто перебирая ногами, паласедрийские солдаты бежали наперерез. Две армии сошлись не лицом к лицу, а бок о бок — рогушкои яростно отмахивались ятаганами, паласедрийцы наскакивали и упруго отскакивали, сверкая саблями и стреляя из арбалетов в глаза спешащим противникам, поджидая удобный момент, чтобы подсечь мелькающие колени и отрубить голову рухнувшему на бегу красноватокаштановому гиганту. Ятаганы и сабли кружились и мелькали, как лопасти сумасшедшей машины, несущейся вверх по склону и оставляющей за собой отвалы разбросанных рук, ног, голов и торсов, сочащихся красной и черной кровью.
Передние ряды рогушкоев достигли седловины, служившей входом на замкнутую горным кольцом арену вулканического цирка — и здесь, с обеих сторон, спустилась стремительными оползнями вторая паласедрийская армия, прятавшаяся в расщелинах скал. Рогушкои отчаянно пробивались вперед, пытаясь во что бы то ни стало вырваться в широкую котловину. Ниже, в речной долине, остались женщины и детеныши рогушкоев. Женщины поддались истерике. Подобрав ятаганы и сабли погибших бойцов, они с маниакальной радостью накинулись на прыгающих, как блохи, краснокожих чертенят.
Воины-рогушкои прорубили дорогу в Энгх — но здесь, на открытом пространстве, более подвижные и сообразительные паласедрийцы получили дополнительное преимущество.
Сначала Финнерак, за ним Ифнесс с Этцвейном и последними пожилой Миаламбер со стариком-канцлером спустились в долину, перебежали по низкому деревянному мостику над рекой и взобрались по крутому лесистому склону на холм справа от прохода в котловину. Перед ними открылся вид на Энгх — плоское каменистое дно высохшего озера, круглое, диаметром метров восемьсот, поросшее креозотовыми кустами и рваными пятнами бледно-голубой скальной колючки. В центре впадины покоился звездолет: сильно уплощенная полусфера из ржаво-коричневого металла, диаметром не меньше шестидесяти метров.
Этцвейн спросил Ифнесса: «Чей это корабль?»
«Не знаю!» — Ифнесс вынул камеру и поспешно фотографировал.
С трех сторон сегменты корпуса звездолета откинулись на землю, обнажив темные овальные провалы. В провалах маячили человекообразные фигуры — они оставались в тени, Этцвейн не мог их толком разглядеть.
На арене вулканического цирка бушевала битва. Рогушкои шаг за шагом теснились ближе к звездолету — впереди всех сверкающие кольчугой атаманы, за ними рядовые бойцы, построившиеся клином, чтобы защищать атаманов от наскакивающих паласедрийских троллей.
Финнерак низко застонал, как в кошмарном сне, и стал спускаться по склону в котловину. «Финнерак! — закричал Этцвейн. — Куда вы?»
Финнерак не слышал, он торопился. Этцвейн погнался за ним: «Финнерак! Вернитесь сейчас же! Вы с ума сошли!»
Финнерак стремительно бежал, размахивая руками, к ржавому звездолету. Широко раскрыв глаза, как от дикой боли, он, однако, ничего не видел, споткнулся и упал головой вниз. Этцвейн прыгнул на него и заломил ему руки за спину: «Что вы делаете? Опомнитесь!»
Финнерак стонал, пинался и вырывался, пытаясь попасть локтями Этцвейну в глаза.
Подоспевший Ифнесс быстро нагнулся, нанес Финнераку два коротких сильных удара — тот обмяк и затих.
«Быстрее — обстреляют из корабля!» — не переводя дух, выдавил Ифнесс.
Миаламбер и Ифнесс подхватили Финнерака под руки, Этцвейн — за ноги. Таким образом они притащили его под прикрытие деревьев. Пользуясь одеждой Финнерака, Ифнесс туго связал ему лодыжки и кисти.
В котловине паласедрийцы, тоже опасавшиеся, что из звездолета откроют огонь, отступили. Рогушкои маршировали вверх по трапам — атаманы и сотня бойцов. Трапы-люки поднялись и захлопнулись. Звездолет задрожал и загудел, светясь серебристо-радужным огнем, как гигантский жук-светлячок. С режущим уши высоким воем он подпрыгнул высоко в небо и сразу исчез.
Отрезанные от корабля рогушкои, оставшиеся в котловине, медленно стянулись к тому месту, где стоял звездолет. Там они сформировали неровное кольцо и приготовились защищаться до последнего. Атаманы улетели. От меднокожей орды, почти погубившей Шант, осталось меньше тысячи бойцов.
Паласедрийцы, отступившие к периметру впадины, построились цепями справа и слева от кольца рогушкоев и замерли в ожидании приказов. Минут десять две армии мутантов смотрели одна на другую — трезво, спокойно, без малейшей враждебности. Наконец паласедрийские солдаты стали медленно расходиться вверх по склонам, во всех направлениях. Рогушкои остались в центре круглой каменистой пустоши.
Взмахом руки канцлер подозвал делегатов Шанта: «Мы возвращаемся к первоначальной стратегии. Рогушкои заперты в котловине. Они никогда не покинут Энгх — об этом мы позаботимся. Теперь даже ваш голубоглазый безумец должен признать, что рогушкои — порождения инопланетян».
«В этом невозможно сомневаться, — заявил Ифнесс Иллинет. — Цель вторжения, однако, остается загадкой. Если создатели рогушкоев замышляли обычное завоевание, почему они вооружили штурмовые отряды примитивными ятаганами и палицами? Неужели у расы, покорившей межзвездные бездны, нет более совершенного оружия? Вопиющее противоречие, нуждающееся в объяснении».
«По-видимому, они недооценили наши возможности, — заметил канцлер. — Или, может быть, проверяли, на что мы способны. Так или иначе, мы их крепко проучили».
«Разумные гипотезы, — кивнул Ифнесс. — Тем не менее, многое предстоит узнать. Убиты несколько атаманов. Предлагаю перевезти тела в медицинскую лабораторию и внимательно их изучить. Я хотел бы участвовать в этом расследовании».
Канцлер отверг предложение недовольным жестом: «Это потребует лишних затрат».
Ифнесс отвел старого паласедрийца в сторону и произнес вполголоса несколько фраз. Его доводы убедили канцлера — тот нехотя согласился произвести вскрытие.
Глава 16
В состоянии мрачной апатии Финнерак спускался в долину реки Зек. Несколько раз Этцвейн хотел было заговорить с ним, но зловещее, тягостное чувство стесняло ему грудь и сковывало язык. Менее впечатлительный Миаламбер спросил Финнерака: «Надеюсь, вы понимаете, что ваша выходка — сознательная или бессознательная — поставила под угрозу нашу миссию и наше существование?»
Ответа не последовало. Этцвейну показалось, что Финнерак даже не слышал вопроса.