Дерево Джошуа. Группа ликвидации
Шрифт:
Гранквист вытаращил глаза.
— Что вы тут нашли смешного, герр Хелм?
Я горестно покачал головой:
— Уж не знаю, над чем вы, ребята, трудились, но мне, ей-богу, жаль, если я вам что-то испортил. Но хотел бы я посмотреть на физиономию человека, который доставал первую пленку из проявителя — он-то надеялся увидеть там тридцать шесть кадров с изображением военных объектов, а?
— Так ты признаешь! — взорвался Веллингтон.
Гранквист поднял руку:
— Вопросы здесь задаю я. Или, может, будет лучше, если герр Хелм сам все расскажет?
— «Расскажет» особенно нечего. Как я уже сказал, я с давних пор стараюсь заботиться
— Первый раз в жизни слышу такой бред! — рявкнул Веллингтон. — Ты прекрасно понимал, за чем мы охотимся, и специально засветил пленки, чтобы помочь Каселиусу ускользнуть из расставленной нами ловушки.
— Каселиус? — переспросил я. — Кто такой Каселиус?
— Если у вас возникли подозрения, что она занимается шпионажем, — сказал Гранквист, — вы должны были немедленно сообщить об этом властям.
— Мистер Гранквист, — сказал я, — при все моем уважении к вашей стране я, знаете ли, не являюсь гражданином Швеции. Моя единственная обязанность, как гостя вашей страны, насколько я понимаю, — это забота о том, чтобы моя фотоаппаратура и мои пленки не применялись в предосудительных целях, Ну, вот я и позаботился об этом, разве нет?
Швед покачал головой:
— И все же я не вижу логики, герр Хелм. Зачем прилагать столько усилий, тратить пленку, чтобы в тот же вечер ее засвечивать?
Я вздохнул и изобразил удрученный вид.
— Так, теперь мой черед смущаться, приятель. Она была такая симпатяшка… и я, конечно, надеюсь, что она не вляпалась в какую-нибудь неприятную историю! Пока она считала, что я делаю для нее снимки, она была со мной очень мила, если вы понимаете, что я имею в виду. Несколько месяцев назад от меня ушла жена, а вы же должны понимать, как оно бывает, когда мужчина привык к… мм… Словом, как я уже сказал, я немного смущен. Наверное, вы, мистер Гранквист, скажете, что я вел себя не по-джентльменски. Но, с другой стороны, она ведь меня дурачила, заставляя снимать для нее горные рудники — так что вряд ли вы и ее сочтете истинной леди!
Гранквист прокашлялся:
— Да. Теперь мне все понятно.
Конечно, он меня осуждал, полагая, что я расчетливый сластолюбец и аморальный тип, но тот факт, что я добровольно обнажил перед ним столь отвратительную сторону своей натуры, заставил его — как оно часто и бывает — безоговорочно мне поверить. Если бы я разыграл непорочного и благородного, он бы тотчас упрятал меня за решетку. Помолчав, он проговорил:
— Как вы уже, должно быть, поняли, мистер Веллингтон и я, будучи специальными агентами, состоящими на службе у правительства наших стран, пытались поймать одного весьма опасного иностранного шпиона, человека, который иногда называет себя Каселиус. Мы предприняли немалые усилия, чтобы подготовить арест этого человека с поличным. К сожалению, из-за предпринятых вами предосторожностей — из-за того, что вы засветили все отснятые пленки, наши улики оказались бесполезными. Нам теперь придется освободить этого человека и его сообщницу и извиниться.
— Понятно, — сказал я. — Ну, разумеется, мне очень жаль, что все так вышло, приятель! — Я задумался. — Конечно, это глупый вопрос, я понимаю, и все же: почему вы меня сразу не предупредили об этой операции? Как американский гражданин я бы с удовольствием вам помог.
Гранквист смутился и бросил на Веллингтона недобрый взгляд.
— Я предлагал, — сказал он холодно. — Мистер Веллингтон этого почему-то не одобрил. — Он откашлялся. — Я прошу прощения, герр Хелм, за причиненное вам беспокойство, в особенности за насилие, которому вы подверглись, за что я лично несу всю полноту ответственности, поскольку я здесь старший. В данных обстоятельствах я едва ли должен быть слишком суров в отношении вашего револьвера, Однако его хранение является незаконным, поэтому мне придется временно конфисковать у вас оружие. Его вам вернут на границе, когда вы будете покидать страну. Вас это устраивает?
Он смотрел на меня, а я на него. Мы поняли друг друга: если я не буду возникать по поводу их ночного вторжения ко мне в номер, то и он не будет возникать по поводу незаконного хранения «смит-энд-вессона»… Потом, правда, я подумал, что вряд ли мне стоило выказывать такую понятливость. Он купился на мой спектакль слишком уж легко, а ведь это было не лучшее мое выступление.
— Вполне устроит, герр Гранквист, — сказал я. — Мне очень жаль, что я расстроил ваши планы.
Он передернул плечами — это был жест скорее итальянский, чем скандинавский.
— Det hander, — сказал он. — Бывает. Вы идете, герр Веллингтон?
— Я сейчас! — отозвался Веллингтон, не спуская с меня глаз.
Гранквист нахмурился и бросил на меня быстрый взгляд.
— Все в порядке, — сказал я. — Как соотечественник, чьи налоги идут ему, видимо, на жалованье, я хочу задать мистеру Веллингтону несколько вопросов. Если он попытается снова напасть на меня, я позову на помощь.
Гранквист постоял, посмотрел на нас, снова пожал плечами и вышел. Наверное, во всем мире американцев считают немного тронутыми.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Когда за шведом закрылась дверь, я встал с пола, отправился в так называемую ванную и принял еще две таблетки аспирина. Вернувшись, я увидел, что Веллингтон закуривает длинную сигару. Раньше, когда я еще сам курил, я на это не обращал внимания, но сейчас меня раздражает, если кто-то начинает дымить в помещении, не удосужившись спросить моего разрешения. Так что он не заставил меня любить его по-братски.
Я надел халат и сунул ноги в тапочки. Ребра у меня страшно болели, а дня два зевота обещала доставлять болезненное ощущение — после его удара в челюсть. Он курил и смотрел на меня. Я мотнул головой в направлении двери, за которой только что скрылся Гранквист:
— Ты, как видно, не все ему рассказал Во-первых, он считает, что Лу Тейлор — верная сообщница Каселиуса, хотя в действительности она работает на тебя.
— Я сказал Гранквисту только то, что ему нужно было знать.
— Ясно. Как и мне. Кстати, в какое управление ты отсылаешь свои рапорты?
Он с готовностью назвал свою организацию. Та же самая, на которую работала Сара Лундгрен. Я и не знал, что у них было два глубоко законспирированных резидента в такой маленькой стране. Впрочем, мне и не положено было знать. Хотя Вэнс это обнаружил. Это он и пытался мне сообщить перед смертью.