Дерево растёт в Бруклине
Шрифт:
– Что хорошего получится, если скрестить канарейку с коровой? – такой аргумент он приводил в доказательство.
Проводив тещу до своего дома, Джонни отправился на поиски работы.
Кэти обрадовалась, увидев мать. В памяти Кэти совсем свежи были родовые муки, и сейчас она хорошо понимала, что пережила мать, когда давала жизнь ей, Кэти. Она подумала, что ее мать выносила семерых детей, похоронила троих и понимала, что выжившие обречены на голод и страдания. У Кэти возникло предчувствие, что такая же участь уготована и ее ребенку, которому нет и дня. Кэти металась в тревоге.
– Что я знаю? – вопрошала она
И Кэти постаралась осмыслить подлинное положение дел. «Конечно, я должна работать, – размышляла она. – Нельзя рассчитывать на Джонни. Это я обязана заботиться о нем. О Господи, не посылай мне больше детей, а то у меня не хватит сил на Джонни, а я должна заботиться о нем. Он сам не может позаботиться о себе».
Мать прервала ее размышления. Она сказала:
– Что мы имели в прежней стране? Ничего. Крестьяне. Голодали. Потом перебрались сюда. И тут не лучше, если не считать, что твоего отца хоть в армию не забрали, как хотели в той стране. Но в остальном тут даже хуже. Я скучаю по родным местам, по лесам, по широким полям, по привычной жизни, по друзьям.
– Если вы не рассчитывали на лучшую жизнь, зачем поехали в Америку?
– Ради детей. Я хотела, чтобы дети родились в свободной стране.
– Похоже, это не удалось, мама, – горько улыбнулась Кэти.
– В этой стране есть то, чего нет в прежней стране. Пусть все чужое, но есть надежда. В прежней стране человек, если много работает, повторяет путь своего отца. Если отец плотник, то и сын будет плотником. Ему не стать учителем или священником. Он может достичь чего-то – но не выпрыгнет из отцовской колеи. В прежней стране у человека есть прошлое. В этой стране у человека есть будущее. В этой стране человек может стать кем захочет, если у него хватит решимости, если он честно трудится для своей цели.
– Это не так. Твои дети достигли не больше, чем ты.
Мария Ромли вздохнула:
– Наверное, это моя вина. Я не сумела дать образование дочерям, потому что у меня за плечами ничего нет, много сотен лет мои предки трудились на земле помещика. Старшую дочь я даже в школу не отдала. Была совсем темная, не знала даже того, что в этой стране дети простых людей вроде нас имеют право учиться бесплатно. Поэтому как Сисси могла добиться больше, чем я? Никак не могла. Но три другие дочери… вы ведь ходили в школу.
– Я окончила шесть классов, разве можно это назвать образованием?
– И твой Йонни, – Мария не выговаривала «дж», – он ведь тоже окончил шесть классов. Разве не так?
В голосе Марии послышалось волнение:
– Лиха беда начало.
Она взяла внучку на руки и подняла высоко.
– Это дитя родилось от родителей, которые умеют читать и писать! – просто сказала она. – Как по мне, это большое чудо.
– Мама, я молодая. Мне всего восемнадцать, мама. Я сильная. Я буду много работать, мама. Но я не хочу, чтобы мой ребенок вырос лишь для того, чтобы работать, как я. Что мне сделать, мама, что сделать, чтобы у нее была другая жизнь? С чего начать?
– Способ
– Я буду ей читать, – пообещала Кэти. – Какую хорошую книгу взять?
– Есть две великие книги. Шекспир – великая книга. Я слышала, что все тайны, все чудеса описаны в этой книге, в ней собрана вся человеческая мудрость, в ней и красота, и жизнь. Говорят, что эти истории нужно разыгрывать на сцене, в театре. Мне не случалось говорить с человеком, который бы видел это великое зрелище своими глазами. Но наш помещик в Австрии как-то сказал, что некоторые страницы Шекспира хочется петь как песню. Это было давным-давно, наш помещик сказал это своему сыну, который собирался в главный университет в мире, в Гейдельберг.
– Шекспир – это книга на немецком языке?
– На английском.
– А вторая великая книга?
– Это Библия, которую читают протестанты.
– Так у нас же, у католиков, тоже есть Библия.
Мария украдкой огляделась.
– Не годится честному католику говорить такое, но я думаю, что в протестантской Библии больше красоты, это самая великая история земли и неба. Одна подруга-протестантка, которую я очень любила, прочитала мне однажды отрывок из своей Библии, тогда я и подумала так. Возьми Библию и Шекспира. И каждый день читай по странице из них своему ребенку – даже если сама не понимаешь написанного и не все слова можешь правильно выговорить. Не важно, ты должна делать это. Тогда ребенок будет расти с пониманием, что существует прекрасное и великое и что эти домишки в Уильямсбурге еще не весь мир.
– Значит, протестантская Библия и Шекспир.
– И еще рассказывай ребенку легенды, которые я рассказывала тебе – их мне рассказывала моя мать, а ей – ее мать. Ты должна рассказывать дочери сказки нашей родины. Рассказывать про тех существ, которые живут не на земле, а в сердцах, – феи, эльфы, карлики и все остальные. Рассказывать о привидениях, которые преследовали народ твоего отца, про сглаз, который волшебница наложила на твою тетю. Ты должна рассказать про знаки, которые получают женщины нашего рода, когда кому-то грозит беда или смерть. И еще ребенок должен верить в Бога и в Иисуса, его единственного сына, – Мария перекрестилась.
– Да, и еще не забывай про Санта-Клауса. Ребенок должен верить в него, пока ему не исполнится шесть лет.
– Мама, я знаю, что фей и привидений не существует. Зачем я буду повторять ребенку глупые выдумки?
– Откуда ты знаешь, существуют ли на земле привидения, а на небесах ангелы? – строго ответила мать.
– Что Санта-Клауса не существует, я точно знаю.
– И все равно ты должна рассказывать о нем ребенку.
– Почему? Почему, если сама не верю?
– Потому что есть такая бесценная вещь – называется «воображение», оно очень нужно ребенку, – просто ответила Мария. – У ребенка должен быть свой секретный мир, и в этом мире живут существа, которых он не видел. Необходимо верить. Начинать нужно с веры в существ из другого мира. Если в нашем мире станет невыносимо, всегда можно вернуться в воображаемый мир и жить в нем. Мне, в мои годы, до сих пор нужнее нужного вспоминать про удивительную жизнь наших святых и про те чудеса, которые они совершили. Я думаю про них и только поэтому справляюсь с жизнью.