Деревянные облака
Шрифт:
– Вижу, неплохо живете. Так он, стало быть, новый хозяин Уруча?
– Да не хозяин, а Управляющий, – с легкой досадой сказал Винц. – Люди его выбрали после того, как он все скупил и раздал.
– Что – скупил и раздал? – спросил я.
– Ну, ты тупой, – заржал Винц. – Я же тебе говорю – все. Уруч, Гаймас, Заречье, Донник, Ферно… Все города. Концы связались. Теперь не надо широким веером тыкаться в стороны: эмиссар, через которого сюда дебеты закачиваются, выявлен. От него и потянется ниточка к искомому Старцу. Только я уверен, что нет никакого Старца, а на самом деле это черный конгломерат, аккуратно
На подлете к городу я разглядел тянущиеся вдоль излучины длинные корпуса. Видны разделительные метки на крышах, значит – сборочные цеха. Что бы там ни собирали, ресурсы только на строительство задействованы весьма впечатляющие. Если такие объекты обнаружатся хотя бы еще в трех-четырех местах, индекс можно смело увеличить на порядок. Город утопал в зелени. Тяга резко пошла вниз, я успел заметить арочный мост через реку, мелькнувший под нами, и мы сели на ровную площадь перед большим зданием, украшенным странными и бесполезными на вид столбами. Чуть позже память подсказала слово – «колонны». Сразу же вспомнился прайс на стилизации, и я мысленно удвоил индекс. Это вовсе не безобразное сооружение, а оформленный под «архаик» дворец.
– Давно ли отец работает садовником? – спросил, вылезая из тяги.
– Лет пять, – ответил Винц, махнул рукой в сторону лестницы из белого камня, опустил шторку кабины и улетел.
«Папаша мог бы поискать меня», – с досадой подумал я. Одинокий прохожий с клюкой, держась в тени, медленно обошел нас и, ковыляя, скрылся за углом. Старые дома окружали площадь с трех сторон, их опоясывала балюстрада пустых балконов. Издалека раздавались переборы на струнном инструменте: кто-то учился игре. Судя по чистоте звучания, инструмент дорогой. Мы поднялись к резным дверям. Дворец Управляющего если и охранялся, то незаметно для посторонних глаз.
Одна из створок была приоткрыта. Медные петли даже не скрипнули, когда я толкнул тяжелую плиту из мореного падуба. Внутренний дворик тоже обрамляли колонны, там же мерцала зеленоватая вода неглубокого квадратного бассейна, с выложенным цветными плитками дном. Из тенистой прохлады донесся тихий смех, голоса, зашлепали быстрые шаги.
Я придержал Сатяна за рукав и быстрым шепотом попросил не называть меня племянником. У папаши Лавитта память от выпивки становилась только крепче, так что от самозваного брата он отречется сразу и громко. К нам выбежали три девушки в белых длинных и, как мне показалось, очень неудобных одеяниях. Наверное, из прислуги, подумал я.
– Вы кто? – улыбаясь, спросила одна из них. – Приходите завтра или подождите немного…
– Не надо, я уже иду. – Из-за колонны появился немолодой служащий, в такой же белой накидке, но только подпоясанный шнуром в виде бычьего хвоста с кистью на конце.
Стряхивая с бороды крошки и утирая губы краем одежды, он приблизился к нам и, откашлявшись, звучно спросил:
– Чем могу быть полезен в такую жару? Не желаете ли разделить со мной скромную трапезу?
При мысли о еде меня слегка замутило.
– Прошу вас, любезный друг, засвидетельствовать наше уважение досточтимому господину Управляющему, а также передать садовнику Лавитту, что его сын хотел бы с ним встретиться. Искоса глянул на Сатяна и от злости чуть не скрипнул зубами. Вместо того чтобы также выказать любезность и не привлекать к себе внимания, он выпрямился, как угорь на вертеле, и уставился прямо в лицо служащему.
– Так вам Управляющий нужен или садовник? – спросил бородатый.
Девушки почему-то страшно развеселились и, громко смеясь, убежали, сверкая босыми пятками. Я обратил внимание на то, что служащий не смотрит на меня, а тоже внимательно разглядывает Сатяна. Не успел я раскрыть рот для ответа, как он снова заговорил.
– Да это и не важно! Управляющий – это вроде как я. А твой отец сейчас в саду. Но мне кажется, Мик, ты не очень спешил с ним повидаться. Мы ждали тебя с утра. Тебя и твоего попутчика. Говорят, у тебя еще один дядя объявился? Впрочем, если бы я знал, что с тобой прибудет мой старый друг Ншан Сатян, я бы организовал торжественную встречу.
– Кто бы в этом сомневался, Теодор, хитрый ты бесяра!
И с этими словами они крепко обняли друг друга. Я смотрел на их лицемерные улыбки, не понимая, что происходит.
– Не ожидал тебя увидеть, – продолжал между тем Сатян, – но все же рад. И вдвойне рад, что ты присматриваешь за здешними местами. Много откидывают на жизнь?
– Ты это о чем? – продолжая улыбаться, спросил Управляющий.
– Брось, какие тайны между старыми друзьями. Я-то знаю, что тебя сюда поставил Речной Старец. Я чуть не взвыл от досады. Сатян вел себя, как сопливый школьник первого дня обучения. Разве можно так, нахрапом?!. Теперь нас вышибут отсюда быстро, и скорее всего частями.
– Ничего ты не знаешь, – добродушно ответил Теодор. – С какой стати меня будет кто-то сюда ставить? Сам, кого хочешь, по местам расставлю. Речной Старец – это я. Дурацкая, однако, кличка.
10
Костяное дерево растет в недоступных горах Таураса, это один из форпостов Анклава. Белая, чуть просвечивающая древесина, свет на ее отшлифованном срезе играет мириадами зеленоватых и золотистых чешуйчатых блесток. К вывозу запрещена, торговцы иногда небольшими полешками привозят на богатые миры. По слухам, перекупают у буканьеров. Три года назад мне довелось увидеть перстень из костяного дерева на руке скромного бухгалтера сталелитейной компании. А за ним потянулся след к таким делам, что потом исполнители три месяца вывозили десятину с Айласера.
Сколько же стоит столешница из костяного дерева, два на полтора метра и толщиной в четыре пальца? Надо ли сбросить цену из-за того, что древесина заляпана присохшими объедками, сильно поцарапана, изрезана ножом и вообще в безобразном состоянии? Такие вот глупые мысли вертелись у меня в голове, и я никак не мог сосредоточиться на странном разговоре, который вели мой бывший начальник Сатян и не-поймешь-кто Теодор. Тем не менее я наконец перестал тупо разглядывать бесценную столешницу и поднял глаза.