Дерзай
Шрифт:
– Помоги поставить нам палатку, Руслан, – с нажимом повторил просьбу Дима, порычав ее чуть ли не сквозь зубы.
– Ой, опять что-то слышу, – подавшись ухом в нашу сторону, певуче протянул Руслан. – Черт, сверчки слишком громко шумят, что ли, не могу расслышать нужного слова.
– Пожалуйста, – процедил я.
Молчание. Руслан выжидательно посмотрел на Диму. Тот закатил глаза и, взмахнув руками, поднялся с руин палатки.
– Пожалуйста, Руслан! – выдохнул он наконец.
– Конечно, Дима. С удовольствием, – мило улыбнулся Руслан и, отложив палки, поднялся, отряхнув колени и разминая спину. Я закатил глаза. Пока он будет ставить палатку, нас снегом заметет, не то что дождем!
– Итак, показываю один раз, – засучив рукава камуфляжной куртки, подошел к нашей палатке Руслан. – Дуги соединяем в одну, просовываем в эти крепления и ставим в дырки на краях палатки. В таком виде ее можно переносить по лагерю. Дальше берем колышки и забиваем их в землю, втыкая в дырки по сторонам палатки. Это нужно, чтобы палатку не сдуло ветром, когда в ней нет ничего тяжелого. Накрываем дождевиком и так же крепим во вторые дырки по краям палатки, – оббежав импровизированное жилище, Руслан за долю секунды закрепил его концы железными колышками. Я даже ахнуть не успел, а палатка была уже собрана. – Готово! Не стоит благодарности и аплодисментов, – вальяжно поклонившись под овации остальных, Руслан сорвал травинку и, сунув ее в рот, вернулся к палкам для костра. Мы с Димоном переглянулись. Друг закатил глаза и, покачав головой, исчез в палатке вместе с рюкзаком. Мой же взгляд упал на смеющуюся Дину. Заметив, что я смотрю на нее, девушка, как бы извиняясь, пожала плечами. Да они, похоже, сговорились!
– Слушайте, Николай Петрович, а зачем нам разводить костер, если ночью из-за дождя он все равно потухнет? – спросила Аланка, восседая на пенке около груды сухой травы и рассматривая свои израненные ноги.
– Чтобы согреться перед тем, как лечь спать.
– А есть мы не будем? – уточнила девушка. – Лично я жутко проголодалась.
– У нас не так много воды, чтобы тратить ее на варку каши. Перекусим протеиновыми батончиками, – ответил Петрович, опускаясь на корточки рядом с Русланом и тоже начиная дуть на маленький огонек.
– Тогда зачем мы тащим эти крупы, если не можем их варить?! – не поняла Аланка, с размаху ударяя себя по шее, чтобы прихлопнуть очередную мошку. – Черт! Откуда здесь столько насекомых?!
– Потому что вода в наших флягах нам еще пригодится завтра, – проигнорировав причитания Аланы о мошкаре, объяснил Петрович, стоя перед костром на коленях. – По нашим подсчетам завтра к обеду мы выйдем к первому источнику воды. Там сделаем привал и сварим кашу. Тратить запасы воды сейчас – неразумно.
– Хорошо. А почему надо было вставать именно в овраге, где так много мошкары и прочей живности?! Они же съедят нас заживо пока мы спим!
– Это всего лишь безобидные мошки, – на сидушку рядом с девушкой опустился Леха и протянул ей средство от насекомых. – Советую побрызгаться этим, чтобы они немного от тебя отстали.
– Не получится! Я вылила на себя чуть ли не целый баллончик этой дряни, а они все равно липнут ко мне, как мухи на мед! Я что, самая вкусная из всего отряда?! – девушка зло топнула ногой о землю.
– А действительно, Николай Петрович, – заметил я, отцепляя от рюкзака свою сидушку и усаживаясь у костра рядом с ворчащей Аланкой. – Почему надо было ставить лагерь именно в низине? Почему не наверху, где все видно за километр?
– Мы еще не настолько углубились в леса, чтобы не напороться на здешние поселения. Так что это для того, чтобы местные нас не увидели, – кивнув себе за спину, откуда мы пришли, объяснил Петрович. Пока он отвечал, из палатки вылез Дима, закрыл вход и плюхнулся рядом с костром между мной и Петровичем.
– Что это еще значит? Почему мы должны от них скрываться? – спросил он, снимая кроссовки. Судя по выражению его лица – обувь ему явно опостылела. Слава богу, мы находились на свежем воздухе, а не то померли бы от вони.
– Ну, местные жители не очень-то жалуют туристов, – протянул Петрович. – Особенно, в отдаленных регионах Алтая. Там местные и вовсе считают себя полноправными хозяевами территории и уверены, что мы должны платить им за все. Даже за проезд по «их» землям.
– Почему? – я нахмурился. Что за чушь? Разве они тут хозяева? Разве у этих мест вообще есть хозяева?
– Такое агрессивное поведение вызвано недостатком работы и переизбытком алкоголя, – пояснил Петрович, подкидывая в костер травы. – Их села вымирают, и это ни для кого не секрет. Поэтому, для самообороны, лучше иметь при себе перочинные ножи, а спать – в обнимку с топором, у кого он есть.
Я не смог сдержать улыбки. Вот уж с чем, с чем, а с топором в обнимку я еще никогда не спал! Неужели местные настолько враждебны?
– Конечно, не все жители и, вообще, села так агрессивно настроены. Встречаются и вполне разумные люди, но нам лучше не рисковать, – уточнил Леха, приглаживая волосы рукой.
– Ага, а спать все равно будем с топорами? Может, еще поле вокруг себя заминируем, чтобы уж наверняка? – проворчала Аланка, выдавливая на руку крем и размазывая его по коже. – Кто бы знал, а? А вы вообще уверены, что мы доберемся живыми до границы?
– Ой, не драматизируй, пожалуйста, – поморщился Димка. – Просто будем обходить жилища местных – и дело с концом!
– Да? А если нам понадобится срочная медицинская помощь? Если я, например, вдруг в обморок упаду и не очнусь?! – всплеснула руками девушка. – Что тогда?
– Или, например, тебя заживо начнут есть мошки и прочая живность? – бодренько присоединилась сидящая с правой стороны от Аланки Дина.
– Ты шутишь? – не въехала та.
– Какие уж тут шутки, – улыбнулась Дина. – А если серьезно, чем это ты мажешься?
– Ты что, нищенка, никогда о кремах не слышала? – устало вздохнула Аланка, выдавливая новую порцию белой жижи на вторую руку.
– Дай-ка посмотреть состав, – под нашими пристальными взглядами Дина бесцеремонно вырвала крем из рук возмущенно ахнувшей Аланки и, поднеся его к костру, прочла этикетку. Послышался громкий смешок. – Медовые масла! Понятно почему ты вся покусанная. Продолжишь мазаться этим, и соберешь вокруг себя всю мошкару и комаров Алтая, – заключила девушка, кинув крем обратно обалдевшей девушке.