Дерзкий доктор
Шрифт:
— Да. — Несмотря на то, что я злюсь на него, я не могу не испытывать гордости за него из-за этого. — Мы встретились за кулисами в тот день на выпускном, и он преследовал меня. Мягко говоря. После некоторых перипетий я, в конце концов, согласилась встретиться с ним и… — Я прерывисто выдыхаю. — Я влюбилась в него, мам.
Она поджимает губы, явно разрываясь между сочувствием и интересом.
— Значит, это он все испортил?
Я не могу не рассмеяться над этим.
— Если спросишь его, то нет. Но он ошибается. — Произнося эти слова, нервные окончания у меня за глазами начинают пульсировать. — Он богат. Семейные деньги
Моя мама медленно убирает руку с моей спины, уходя в себя.
— Я понимаю.
— Я отказалась брать их, — быстро говорю я. — Как и обещала. Я никогда не позволю мужчине управлять мной за деньги. Никогда не позволю себе быть обязанной мужчине. Я бы так не поступила, мама.
Ей требуется несколько мгновений, чтобы заговорить.
— Шарлотта, расскажи мне об этом человеке. Дине.
— Я же говорила. Он уважаемый хирург. Люди расступаются, как Красное море, когда он проходит мимо. Они говорят о нем, как о втором пришествии, и на самом деле, он… он такой блестящий. И вдумчивый, и страстный. — При этих словах мое лицо вспыхивает, но я заставляю себя продолжать, потому что разговор о нем немного уменьшает агонию. Это отсрочка от необходимости забыть его. — Он заботливый и… щедрый. Во многих отношениях. — Я думаю о том, что он рассказал мне о трансплантации легких, когда мы были в бассейне на крыше. — Он скрывает свой стресс, но открывается мне, когда мы одни. Он решительный, амбициозный и сострадательный, — заканчиваю я шепотом, вспоминая, как он обнимал меня, как нежно целовал, когда я рассказывала ему о своем отце. — На самом деле, он такой хороший человек. Он просто слишком привык получать то, что хочет, и…
— Он упрямый. — Моя мать наклоняется так, чтобы оказаться в поле моего зрения, чтобы поймать мой взгляд. — Я знаю кого-то вроде него. Когда она формулирует план, он высечен в камне.
— Да, — вздыхаю я. — Но я бы не стала пытаться вмешиваться в чей-то чужой план.
— Нет, моя девочка так бы не поступила, — говорит мама, похлопывая меня по руке. На мгновение она кажется задумчивой. — Почему Дин хотел заплатить за колледж, Шар?
Я поднимаю плечо и опускаю его, внезапно почувствовав себя немного нервозной.
— Он думает, что я одаренная. Он прочитал некоторые статьи, которые я отправила в медицинские журналы, и… ну, у нас много разговоров о различных методах, клинических испытаниях и процедурах. Я могу не отставать от него и даже оспаривать его теории. И что ж, он просто не может смириться с тем, что я откладываю становление врачом, когда, я думаю, это то, для чего я явно подхожу.
— Это то, что он сказал?
— Всего дюжину раз или больше.
Присцилла откидывается на подушки дивана.
— Когда я впервые разорвала единственные отношения, которые у меня были, помимо твоего отца, я не была в порядке. Я была разрушена. Я не заметила, что все комплименты, которые мне давал второй мужчина, были… напрямую связаны с его просьбами. Если ему понравился наряд на мне, это было только потому, что он его выбрал. Если ему понравилось блюдо, это было то, что он попросил меня приготовить. И так далее. Он никогда не поощрял меня — Боже, нет. Никогда не укреплял меня и не заставлял верить в себя. Я была никем без него. — Она делает паузу. — Дин заставляет
— Нет, — выдыхаю я, энергично качая головой. — Нет, он говорит мне, что я нужна медицине. Он заставляет меня чувствовать, что я не самозванка. Как будто я важна для него. Он даже сказал… однажды он даже сказал, что я могу превзойти его. — Последнюю часть я произношу глухо, потому что у меня начинает странно болеть в груди. Больнее, чем раньше.
— Похоже, эти мужчины очень разные, — бормочет моя мама, внимательно наблюдая за мной. — Шар, у меня не было намерения разочаровывать тебя во всех мужчинах, когда я просила об этом обещании. Похоже, у Дина хорошие намерения. И, милая, ты в гораздо более сильном душевном состоянии, чем я была после смерти твоего отца. Если ты начнешь чувствовать, что деньги контролируют тебя, ты найдешь выход. Ты этого не потерпишь.
Я смотрю на нее в шоке.
— Мне позволить заплатить ему за обучение?
— Это тебе решать. — Она убирает мои волосы назад. — Я просто думаю, что тебе следует подумать о паре вещей. Во-первых, он должен верить в тебя. Ты заслуживаешь этого доверия. Если он думает, что ты нужна медицине, возможно, он прав, Шар. — Проходит мгновение. — И второе, если ты любишь его, он, должно быть, хороший человек. Иначе ты бы не испытывала к нему таких чувств. Не ты. Ты знаешь, я никогда не любила никого, кроме твоего отца. С другим мужчиной… мое нутро так и не успокоилось рядом с ним. Мое сердце тщательно охранялось. Если ты смогла позволить себе полюбить Дина, значит, на то есть причина. Трудно позволить себе доверять, но когда это правильный человек, бояться нечего. Как ни странно, доверие другому человеку часто может быть абсолютной свободой.
Как только она произносит эти слова, тучи в моей голове рассеиваются, и сквозь них пробивается свет. Конечно, бояться нечего. Не от Дина. Не от этого человека, который помогал развивать мою любовь к медицине на каждом шагу. Этот человек, который так сильно хочет, чтобы я была счастлива и раскрыла свой потенциал. Я могу понять его упрямство. Его неспособность избавиться от мысли, что он будет платить за обучение. Я все еще злюсь на него за то, что он меня успокоил, но… мой гнев и близко не сравнится с моей любовью.
Права ли моя мать?
Будет ли доверие Дину высшей свободой?
Видит Бог, я полностью доверила ему свое тело, и это решение доставило мне такое удовольствие, о котором я и не подозревала. Что, если бы мое сердце испытало такую же эйфорию?
Разве это не стоит того, чтобы попробовать?
Дрожа и запыхавшись, я встаю, облизывая пересохшие губы.
— Я… думаю, мне нужно увидеться с ним. Думаю, я действительно поторопилась все испортить. Н-нам следовало поговорить об этом. Я должна была…
— Доверять ему? — заканчивает моя мама с понимающей улыбкой.
— Да, — шепчу я. И именно тогда я понимаю, что уже доверяю.
Я уже доверяю ему. Косвенным образом. Я позволила этому соглашению с моей матерью и, да, моему упрямству встать на пути моего счастья с Дином. Боже, он делает меня такой счастливой. Что я делаю?
— Мне нужно идти, — бормочу я, направляясь к входной двери. Беру свою сумочку, которую оставила на полу, и дергаю за ручку…
Дин стоит перед дверью, занимая каждый дюйм дневного света своим крупным телом, упершись руками по обе стороны от входа. Его волосы мокрые.