Дерзкий любовник

Лоуэлл Элизабет

Снова стук.

– Риба, – спросил Тим, – ты готова?

Нет. Но она не могла сказать этого. Придется встать и вновь быть спокойной, сдержанной и профессиональной. Нужно идти вниз и танцевать с незнакомыми мужчинами, когда одна лишь мысль о том, что ее может коснуться кто-то, кроме Чанса, заставляла ее съеживаться. Что может он отыскать в холодной, непроглядной темноте Чайна Куин, равноценное живому теплу влюбленной женщины?

Может, он будет стоять внизу, ждать ее? Что если время, проведенное в ледяных объятиях Куин, заставило Чанса понять, что Риба любит его?

Риба встала, подошла к двери и повернула ручку. Тим шагнул через порог

и остановился как вкопанный, оценивающе, по-мужски, свистнув.

Ее платье из шелка цвета золотого песка было скроено по косой. Матовая поверхность задерживала и усиливала почти незаметные переливы света, обрисовывавшие линии ее тела. Элегантное, идеально скроенное, оно обнажало правое плечо Рибы и ниспадало с левого плеча на пол, соблазнительно-таинственно шурша при каждом движении ее тела. На платье сверкала лишь одна застежка – идущий сверху вниз ряд из бриллиантов-»слезок» чуть пониже левого плеча. Такие же бриллианты переливались в ушах. Густые медового цвета волосы были забраны наверх; блестящие пряди удерживались невидимыми золотыми гребнями.

– Хорошо, что я люблю свою жену, – вздохнул Тим. – Ты выглядишь куда прекраснее и эффектнее, чем все, что мы распродали сегодня на аукционе.

Уголки рта Рибы поднялись в короткой печальной улыбке.

– Спасибо.

Она хотела надеть наряд из черного шелка – эмблемы «Обже д'Арт», но не стоило надевать траур на бал в честь Джереми. Она взяла под руку Тима:

– Пойдем, покончим со всем этим.

– Эй, ты ведь идешь на бал, а не на похороны!

Риба ничего не ответила. Сегодня – последняя ночь, когда коллекция Джереми будет собрана вместе. Она даже выставила Тигриного Бога и Зеленый Комплект вместе с серебристо-зеленым алмазом в горной породе. Да, это оказался действительно алмаз, вне всякого сомнения, как и чувствовала Риба. Он неярко блестел среди бесчисленных оттенков зеленого, но бесценные свойства заставляли его превращать свет в сверкающую серебряно-зеленую красоту. Кристалл такой же уникальный, как человек, которого она любила.

Приглушенные голоса элегантно одетых людей легким шелестом разносились в строго обставленном вестибюле отеля. Пробиваясь сквозь молчание Рибы, Тим проводил ее в обставленный в стиле Георга Седьмого бальный зал, где должны были состояться танцы. Потолок зала высотой в тридцать футов был покрыт отполированными вручную сосновыми панелями. Парчовые обои и тяжелые золотистые занавеси создавали ту викторианскую атмосферу, которой так славился отель.

Обычно этот зал использовался как ресторан, но сегодня здесь давался вечер памяти Джереми Синклера. Почти треть комнаты занимали стеклянные витрины и выложенные бархатом ящики, в которых огромным ожерельем сверкала коллекция Джереми. Женщины в роскошных нарядах скользили между витрин в сопровождении мужчин в смокингах. Среди приглашенных, не привлекая внимания, бродили хорошо одетые люди; прекрасно сшитые пиджаки из черного шелка надежно скрывали оружие.

Риба не смогла скрыть подавленности, окутавшей хрупкие плечи и потянувшей в непроглядную тьму, когда оглядела зал в поисках человека с серебристо-зелеными глазами и дикой грацией и не увидела его. Чанс должен знать, что она здесь, воздает последнюю дань Джереми Бувье Синклеру. Если бы он хотел ее видеть, обязательно пришел бы.

Но среди всех этих людей не было ни одного, хотя бы отдаленно напоминавшего Чанса Уокера.

– Какого черта?! – выпалил Тим, глядя туда, где находилась коллекция Джереми. Риба повернулась

и увидела рыжеволосого великана, несущего под мышкой словно коробку для завтрака, оправленный в металл стеклянный ящик. Не обращая внимания на любопытствующие взгляды собравшихся, мужчина поставил ящик на пол и спокойно открыл его. За его спиной стоял другой мужчина с волосами рыжевато-песочного цвета, чьи мощные плечи и покрытые шрамами руки лучше всяких слов говорили о нелегкой профессии шахтера. Он держал картонную коробку. Рядом оказался и третий: он окидывал толпу оценивающим взглядом человека, знавшего в жизни немало бед.

Внезапно сжавшие ее ладонь пальцы Тима побудили Рибу направиться к странной троице. Что-то в их суровой, не располагающей к шуткам внешности напомнило ей о Чансе. Она сообразила, что уже видела их раньше. Собственно говоря, с самого ее появления в «дел Коронадо» с коллекцией Джереми она натыкалась на них буквально на каждом шагу. Они не только до самого конца присутствовали на аукционе, но и номер их оказался почти напротив ее комнаты.

– Может, позвать охрану? – тихо спросил Тим.

Риба покачала головой, неотразимо привлеченная аурой напряженности и возбуждения, исходившей от мужчин.

Рыжеволосый незнакомец открыл картонку толстыми ловкими пальцами и сунул туда руки.

– Подожди, – спокойно ответила Риба. – Давай посмотрим, что они… Ох!

Но ее голос затерялся во взволнованных восклицаниях окружающих. В огромных ладонях мужчины лежа,-ла друза турмалина Палы в материнской породе кристаллов кварца. Розовые отростки были покрыты трещинами, причиненными неустанными подвижками земной коры, однако камни не рассыпались и торжествующе сверкали, спасенные от гибели и вынесенные на поверхность. Драгоценные кристаллы размером с кисть Рибы и длиннее сверкали как фейерверк буйно-розового цвета с трепещущими, словно живыми зелеными маковками.

Чайна Куин вновь возродилась под жесткими и нежными руками Чанса.

Видение затуманилось, а на смену ему пришли слезы, обжегшие глаза Рибы. Она никогда не сможет состязаться со сверкающей роскошью кристаллов турмалина, их розовой тайной. Чанс сделал достойный выбор. И-самое худшее в том, что она не могла его осуждать. Видеть эти камни, их светящееся совершенство – значит, полностью и окончательно понять, почему мужчины рискуют жизнью в темных подземных тоннелях. Красота, а не богатство. Красота богов.

И рядом с ней Риба была ничем. Совсем ничем.

Подняв голову, Риба заметила, что рыжеволосый мужчина наблюдает за ней. Рука его поднялась в коротком странном приветствии, потом он нагнулся, поднял пустую картонку и молча вышел. Но слов и не нужно было. Турмалины оказались достаточно ясным посланием. Чанс выиграл. Она проиграла. Все кончено. Только сейчас Риба осознала, что до этого момента под страхом и яростью таилась уверенность, что ее Тигриный Бог вернется и предъявит права на свою женщину. Так была уверена и… так ошибалась.

– Здесь нет имени владельца, – заметил Тим, возвращаясь к Рибе. – Никакой метки, только маленькая карточка с тремя буквами: «НДП».

– Не для продажи, – пробормотала Риба. – Что же касается имени владельца…

Она грустно вздохнула.

– Неужели ты еще сомневаешься?

– Чанс?

– Кто еще мог бы это, сделать? – хрипло спросила она. – Тигриный Бог.

Ни один из тех, кто слышал ее сейчас, не мог бы сказать нежное ли это слово или просто эпитет. Да и сама Риба в этот момент ни в чем не была уверена.