Дерзкий рейд
Шрифт:
Полковник вызвал слугу-индуса, приказал тому отвести туземку в дальнюю комнату, что находилась возле кухни, и поместить ее там. «Потом что-нибудь придумаю», — решил Эссертон и поспешил в кабинет, где на стене закрытая шелковой занавесью висела большая карта Русского Туркестана.
4
Не успел он найти на карте Александровский и ознакомиться с полуостровом Мангышлак, выступавшим, точно бастион, в Каспийское море, как появился лейтенант Смит:
— Генерал
— Хорошо.
Эссертон еще раз прикинул расстояние между фортом и Ашхабадом: тысячи миль, и все бездорожьем, пустыней. Нелегко будет добираться туда.
Лейтенант не уходил:
— Шеф приказал, чтобы вы шли немедленно!
— Передайте шефу, что я иду, — ответил Эссертон, недовольный тем, что его требует к себе шеф в то время, когда у него, кажется, родилась интересная идея.
Он снова подошел к карте. Конечно же, русские не будут торчать в форте, ведь оружие и золото предназначены правительству красного Туркестана. Они двинутся караваном через пустыню. Надо предугадать их путь!
Эссертон схватил со стола последние сводки о положении на фронтах и стал торопливо листать страницы. Ага, вот оно! Пробежал глазами текст:
«…бои идут с переменным успехом в районе южнее Актюбинска… Западнее по реке Эмбе успешно действуют казачьи полки атамана Дутова и генерала Толстова…»
Значит, за последнюю неделю никаких особых изменений на фронтах не произошло. Он обвел синим цветом форт Александровский. Куда же двинется красный отряд? Эссертон снова поставил себя на место большевистского командира: как бы он повел людей? Бесспорно, самой ближайшей дорогой. Он провел пальцем по карте: сначала прямо на восток, а дальше повернул бы вверх, на север… Только так!
На тонких коричневых губах скользнула улыбка. Расстояние между фортом Александровский и Актюбинском большое, но значительно меньше, чем от Ашхабада до полуострова Мангышлак. Караван с тяжелым грузом идет медленнее, чем кавалерийская часть! Дальше все просто, обычная задача для школьника: из пункта А по направлению к пункту Б вышел поезд с такой-то скоростью, а из пункта С тоже по направлению к пункту Б — второй поезд со скоростью, которая превышает… Вопрос: когда и где они встретятся?
Эссертон шел к генералу, насвистывая марш из «Аиды».
В приемной его не держали ни минуты. Адъютант сразу же распахнул дверь в кабинет:
— Прошу, сэр!
Маллесон, надев очки, внимательно рассматривал карту, лежавшую у него на столе. Увидав полковника, молча протянул ему расшифрованную телеграмму, содержание которой Эссертон уже знал.
— Как же Красноводск? — спросил Эссертон, возвращая телеграмму. Он надеялся услышать от шефа приказ: «Поездка отменяется!», но генерал снял очки, протер носовым платком стекла и сказал:
— В Красноводск поедете вы один.
— Судя по шифровке, нет смысла…
— Есть смысл! — перебил его шеф. — Все не так просто, как кажется. Я все взвесил и полагаю, что из данной ситуации имеются два выхода. Первый —
— Мне кажется, сэр, что агенту следует верить, в шифровке точно указаны намерения красных.
— Почему мы должны верить шифровке, если она передана открытым адресом? Прочитайте внимательно. Первую строчку, она шла без шифра: «Ашхабад генералу Маллесону». Не кажется ли это странным?
— Наверное, обстоятельства, сэр, чрезвычайные обстоятельства заставили агента пойти на риск.
— Мы тоже пойдем на риск. Вы едете в Красноводск, а на север пойдут джигиты военного министра. Я уже вызвал сюда Ораз-Сердара и этого, с польской фамилией, местного министра внутренних дел…
— Грудзинского, — подсказал Эссертон.
— Да, и Грудзинского. У них глаза загорятся, когда мы откроем карты. Пошлют тотчас сотен пять головорезов, пересекут пустыню в два счета.
— Надо полагать! Золото и оружие!..
Вдруг за окном раздались шум и крики: «Пожар!» Генерал и Эссертон подошли к распахнутому окну. Ничего не было видно за густыми ветвями деревьев. Генерал подозвал солдата из охраны:
— Что там?
— Дым из окон дома, где живет полковник Эссертон, сэр! — ответил солдат, вытянувшись в струнку.
Эссертон от неожиданности обомлел, и лицо его стало бескровным. Не может быть! А в голове, словно он щелкал на счетах, мысленно росла сумма ценностей, находящихся в доме: партия редчайших ковров и дюжины коричнево-золотистых и серо-мраморных каракулевых шкурок, важные секретные бумаги, драгоценности…
— Сэр, вы позволите?
— Да, конечно. — Маллесон поспешно кивнул.
Эссертон крупными шагами вышел из штаба и по широкой дорожке сада уже не шел, а бежал. Поворот, еще один поворот, и вот, наконец, за ветками деревьев забелел продолговатый дом с широкими итальянскими окнами. Там толпа: солдаты, прислуга. Из крайних окон вилась редкая струйка черного дыма. «Гостиная!» — определил полковник и мысленно молниеносно вернулся на два часа назад, проследил за своими действиями, за каждым шагом. Конечно же, этот мерзавец, пьянчужка-шифровальщик, забыл потушить сигарету!..
Перед полковником расступились.
Красивый паркетный пол заляпан. Обгорелая мебель. В гостиной огонь уже потушен, но дыму было много, он ел глаза, царапал горло.
Посреди гостиной на обгорелом ковре почерневшее скрюченное тело.
Слуга-индус торопливо рассказывал:
— Она схватила, сэр, бутыль с бензином — на кухне стояла — и скорей сюда. Ну та самая туземка, что привезли… Потом облилась, словно водой. На лицо, на волосы, на платье. И на ковер стала лить. Мы только к ней подбежали, а у девки такие страшные глаза, она засмеялась, что-то прокричала и чиркнула спичкой… Мы еле успели отскочить!