Дерзкий роман
Шрифт:
Как только мы садимся в машину, Джефферсон одаривает Ваню одурманенным взглядом.
Она улыбается ему. — Привет, Джефф.
— Мисс Ваня. — Кадык Джефферсона чуть не бьет по лицу и меня, и Хадина, когда он сглатывает. — Вау. Вы… вы еще красивее, чем когда я видел вас в последний раз.
— Как мило. — Она издает отработанный смешок.
Хадин пододвигается к краю своего сиденья и хватается за спинку кресла Джефферсона. — Привет, приятель. Почему бы тебе не следить за дорогой, пока не потерял ее из виду?
— Хадин,
— Я просто даю ему дружеский совет. — Хадин поправляет пиджак. Он приоделся ради Вани. Даже намазал волосы гелем.
Бедный парень.
Ваня его вообще не замечает.
Она разговаривает по телефону, строит планы со своей кулинарной командой. Ваня — единственная из моих знакомых, кто занят больше меня. Она совмещает карьеру супермодели на полную ставку и секретную, безумно успешную кулинарную книгу и империю общественного питания.
Когда она вешает трубку, отвечая на деловой звонок, она бросает на меня мрачный взгляд. — Тебе повезло, что одна из моих подруг-моделей только что попросила меня стать крестной матерью ее ребенка, иначе я бы отказала тебе так быстро, что у тебя разболелась бы голова.
— Какое отношение имеет работа крестной матерью к этому дню карьеры? — Спрашивает Хадин.
— Я плохо лажу с детьми. Мне нужна практика.
Я скрещиваю руки на груди. — Расслабься. Они будут впечатлены тем, что ты супермодель.
— А что, если один из них скажет что-нибудь невпопад? — Она поджимает губы. — Типа ‘ты не слишком большая, чтобы быть супермоделью?’ Тогда я оскорблю их в ответ. Назову их маленькими козявками или как-нибудь в этом роде. И тогда я стану плохой.
Хадин потирает подбородок. — Если они скажут что-нибудь оскорбительное, мы можем подать на них в суд.
Я смеюсь.
Ваня вскидывает бровь. — Ты шутишь, да?
— Родителям следовало лучше воспитывать их.
Ваня усмехается. — Вот почему мы не обращаемся к тебе за идеями.
— Эй, я отлично лажу с детьми. Это ты не ведаешь, что творишь. — Он качает головой. — Я не понимаю, почему ты согласилась быть чьей-то крестной, если ты даже детей терпеть не можешь.
— Я никогда не говорила, что не выношу детей. Я сказала, что не умею с ними обращаться.
Когда Ваня и Хадин начинают ссориться, я получаю новое сообщение.
ДОН: Ты уже здесь? Оно вот-вот начнутся. Бет начинает нервничать.
— Оо. — До меня доносится голос Вани. Она гораздо ближе, чем я ожидал, и я понимаю, что она заглядывает мне через плечо в телефон. Слишком поздно, я пытаюсь скрыть это от посторонних глаз, но она замечает меня и натянуто улыбается. — Макси влюблен.
— Сколько тебе? Десять? — Я хмурюсь.
— Вот почему она не может ладить с детьми. Потому что она одна из них, — указывает Хадин.
Ваня перегибается через меня, чтобы шлепнуть его.
— Эй, эй. — Я поднимаю руку, чтобы остановить ее. — Ребята, вы можете хоть
Я понятия не имею, как мама терпела этих двоих. Они выматывают. И они чертовски навязчивы. Когда умерла мама, они ни на секунду не оставляли меня в покое, всегда заходили, чтобы до смерти меня разозлить. Всегда звонили. Всегда вытаскивали меня из дома, когда мне не хотелось переезжать.
Учитывая, что они и Хиллс изводили меня, неудивительно, что я побежал в Stinton Group, чтобы почувствовать себя чем-то большим, чем просто скорбящим сыном, потерявшим свой мир.
— Я следила за всеми тусовками Stinton Auto в прессе. Твоя женщина — огонь. — Ваня одобрительно кивает. — Сначала я подумала, что она подделка. Но чем больше я слушала ее, тем больше понимала, насколько она искренне любит чинить машины. Это так вдохновляет. Мне захотелось поменять колесо или что-то в этом роде.
— Как будто я когда-нибудь позволю этим красивым рукам прикоснуться к автомобильной шине, — бормочет Хадин.
Я бросаю на него свирепый взгляд. — Красивые руки постоянно меняют шины.
— Осторожнее, Хадин. — Ваня предупреждает. — Стинтон раздражен из-за этой женщины.
— Поверь мне. Я знаю. — Хадин закатывает глаза.
— Тебя теперь волнует ремонт автомобилей? — Я выгибаю бровь. Ваня даже не знает, как поменять лампочку. Однажды она позвала меня и Хадина к себе домой, чтобы помочь ей установить карнизы для штор. Женщина безнадежна.
Мне нравится видеть, как девушки побеждают. Особенно когда они аутсайдеры.
— Ну, она не моя женщина, так что можешь завязывать с этим. — Я хмурюсь. — И не говори ей ничего странного, когда мы туда приедем.
Хадин ухмыляется. — Он это серьезно. Я никогда не видел, чтобы он кого-то так защищал.
— Теперь я заинтригована еще больше. — Глаза Вани сверкают.
Я начинаю нервничать.
Возможно, это была плохая идея брать с собой этих двоих.
Даже если бы это означало, что моя племянница могла выиграть пиццу для своего класса.
Требуется всего несколько мгновений, чтобы заметить Дон в переполненном спортзале средней школы. Над ней словно пронесся луч света. Я бы сказал, что дело во всем, или в афро, или в этих очаровательных серьгах в форме гребня, но я знаю, что это неправда.
В ней есть что-то притягательное. Что-то, что притягивает меня, нравится мне это или нет.
Она оборачивается и замечает меня.
Я почти схожу с ума, когда на ее губах появляется намек на улыбку.
Это тепло.
Это потрясающе.
Затем она понимает, что должна меня ненавидеть, и выражение ее лица становится кислым.
Я забываю о Ване, которая в ужасе смотрит на всех детей, и о Хадине, который смотрит на Ваню так, как будто он сметет ее оттуда в тот момент, когда она попросит. Я начинаю ходить, а затем бегу трусцой навстречу Дон.