Десант местного значения
Шрифт:
– Гранаты к бою! Приготовиться к атаке!
Вот янки встали в полный рост и, ведя непрерывный огонь из своих М14, что-то крича, бросились бежать к окопам русских.
– Серый, ты глянь, сколько их! Трындец нам, – с ужасом произнес Сашка, тем не менее быстро доставая «феньку» и раскладывая штык у карабина. Сергей, не ответив, только сосредоточенно кивнул, внимательно в последний раз осматривая обе свои гранаты Ф-1. Предстоящая схватка пугала его до дрожи в коленях. Они в школе, на занятиях по допризывной подготовке, изучали гранату Ф-1 только в теории, хотя хромой отставной майор, ветеран Курской битвы вбивал в голову эти уроки очень тщательно. А вот занятия по штыковому бою парни изучали на практике, в период недельных сборов в той самой части, где они принимали потом присягу. Но одно дело отрабатывать штыковые удары «длинным – коли», «коротким – коли», когда напротив тебя стоит такой же пацан-школьник, а другое – вот сейчас, где будет все без дураков.
Все случилось очень быстро. Вот вспыхивает осветительная ракета, запущенная кем-то из наших, освещая неровную цепь бегущих морпехов. Вот они готовят гранаты, вот кидают их, прямо под ноги набегающим американцам. Вот над головой у них свистят осколки разорвавшихся «лимонок», в голове у Сергея всплывает размеренный глухой голос военрука: «Радиус разлета осколков оборонительной гранаты Ф-1 составляет двести метров». Вот они выпрыгивают из своего окопчика, темные фигуры врагов совсем рядом. Сашка, выставив карабин со штыком, бежит на высокого морпеха. Янки, не отводя глаз от Сашки, вернее, от кончика штыка на его карабине, судорожно, не глядя, пихает новый магазин в приемник своей винтовки. А Сергей, в последний момент вспомнив то, что в его голову вбивал военрук, опускается на одно колено и, стараясь унять бешено колотящееся в груди сердце, выпускает несколько пуль в эту ненавистную высокую фигуру. Потом, не поднимаясь с колена, переводит ствол карабина на новую цель. Все происходит, как в тумане, еще один морпех падает, и внезапно перед Серегой возникает третий. Очень близко, практически рядом. Видно его лицо, с раззявленным в беззвучном крике ртом, из уголка которого стекает струйка слюны. Бешеные глаза, но самое главное, ствол его винтовки. Он, такой длинный, смотрит Сергею прямо в лицо, и диаметр его, как жерло самого большого орудия. Сергей чуть поворачивает свой СКС, палец судорожно жмет на курок, но ничего не происходит. Он в горячке боя не услышал, как затвор встал на остов затвора и не пошел дальше. Все, патронов в карабине нет. Сергей, как в замедленном кино, видел, как американец, уже вставив магазин, передергивает затвор. Как на наручных часах на левой руке американца, поворачивается секундная стрелка. И тут Сашка, неожиданно возникший сбоку, пытается ударить американца штыком в бок. Слишком далеко, он достает его только кончиком. От неожиданности тот дергает винтовку, и выстрел, который должен был снести Сергею голову, проходит мимо. Сергей физически чувствует, как свистит мимо уха предназначенная ему пуля, вставая с колена и вытягивая свой карабин, одновременно им подбивает в сторону от себя М14 морпеха. Следующие выстрелы янки уходят в небо, а затем штык Сергея входит в грудную клетку американца. «Надо было в живот бить, он же сейчас застрянет», – мелькает в голове мысль, и точно, штык выходит из ребер американца с большим трудом. Тот уже заваливается на спину, глаза из бешеных становятся испуганными, а штык все никак не вылезает.
Потом он краем глаза видит, как сбоку от Сашки возникает еще одна фигура в чужой форме. Услышав отчаянный крик: «Саня, справа!», Сашка, успев, повернуться, выбивает у американца винтовку, тоже с примкнутым штыком, но янки, сблизившись, отбивает рукой у него СКС. И в следующую секунду обрушивается на Сашку, сбивая его с ног. «Какие они все здоровые», – машинально думает Сергей, упираясь ногой в грудь поверженного противника и все-таки вытаскивая свой карабин. Морпех уже подмял под себя Сашку, сноровисто вытаскивая из висевших у него на поясе ножен черный клинок устрашающего вида. Сергей, торопясь, всаживает свой штык американцу в спину, и он снова застревает! И тут же сбоку мелькает еще одна тень, и страшный удар по голове бросает Сергея прямо на американца, с трепыхающимся под ним Сашкой. «Там же у меня каска, почему так больно», – успевает он подумать, оборачиваясь к противнику в падении. Дальше картины боя ему видны урывками. Американец, стоящий рядом, с уже занесенным над ним штыком. Неловкие попытки прикрыться пустыми руками. Резкая боль в плече. Знакомая фигура старшего лейтенанта с поднятым пистолетом и вспышки выстрелов. И наконец, уже ускользающим сознанием – длинная цепь пограничников в пятнистых маскхалатах, с автоматами наперевес, подбегающих к их позициям с запада. Боль в голове становится совсем невыносимой, и он проваливается в темноту.
03 ноября, местное время 07:03. Камчатка. Дефиле к северу от сопки Бархатная, шестьсот метров к востоку от брода через реку Паратунка
Опасения лейтенанта Пиксина оправдались. Сначала все шло хорошо, наши танки с ходу зажгли несколько бронетранспортеров противника, чьи большие силуэты уже хорошо выделялись на фоне светлеющего восточного края неба. Пиксин даже не успел выбрать цель, как она уже загорелась. Потом танкисты ввязались в перестрелку с наступающими «Паттонами» американцев, кстати, небезуспешно. Лейтенант видел, как вдалеке на востоке вспыхнул один американец, правда, янки подбили сразу два Т-34. Не успели наши танки пройти и пятьсот метров на восток, как над ними американские самолеты зажгли сразу несколько осветительных авиабомб. И сейчас «Скайрейдеры», проносясь смутными тенями в предрассветном сумраке, безнаказанно били по нашим танкам из пушек и неуправляемых ракет. И били успешно, уже горели две «тридцатьчетверки». Оставшиеся танки быстро отползали задним ходом на запад.
А что делать ему? Ударить осколочными по вражеской пехоте? Но судя по мельтешению человеческих фигурок, слабо различимых в меняющемся свете от горевшей техники и осветительных ракет, американские морпехи уже дошли до наших позиций. И там вовсю идет рукопашная. Лейтенант заметил вражеский бронетранспортер, бивший из своего крупнокалиберного короткими очередями куда-то позади наших окопов. Указание наводчику, выстрел, и трассер бронебойного утыкается в борт БТРа над вторым катком. Секунду спустя снаряд, проткнув бронетранспортер насквозь, просто вырвал у того противоположный борт. Но Пиксин не расслаблялся. Где-то там, впереди на востоке, у американцев есть еще и танки. Они уже подбили как минимум две «тридцатьчетверки», и их орудия вполне способны достать его самоходку. Долгих несколько минут он обшаривал постепенно светлеющий ландшафт, и наконец заметил нечто подозрительное. В пока темном распадке еще более темную угловатую массу. Подозрение обрело уверенность, когда из этой темной фигуры сверкнула вспышка выстрела. Несколькими мгновениями позже у одной из «тридцатьчетверок», уже отошедших почти до позиции их самоходки, вспух разрыв попадания на гусеничной полке. Она завертелась на месте, разматывая сползающую ленту гусеницы, подставляя свой борт.
– Вот сука, как врезал! Сейчас добивать будет! Видишь его? Бей точнее! – прокомментировал увиденное лейтенант, обращаясь к наводчику. Тот, совершенно не по-уставному угукнул, сосредоточенно влипнув в прицел.
Банг! – хлопнул по ушам выстрел, самоходка качнулась всей своей массой на катках, от отдачи стомиллиметровой пушки. Лязг затвора, выбрасывающего остро пахнущую сгоревшим порохом гильзу. Звон самой гильзы, прыгающей по выступам и углам боевой рубки, прежде чем она упадет на самое дно. И спаренный, со свистом, разочарованный выдох лейтенанта и наводчика. Трассер снаряда только чиркнул по краю высокой башни, отрикошетив от нее. Смутный силуэт танка противника тут же стал отползать назад.
– Бронебойный, быстрее! – заорал Пиксин на чуть замешкавшегося заряжающего. Тот, досылая наконец снаряд в казенник орудия, прохрипел: «Готов!» Тем временем американец, уползая все дальше и левее, снова выстрелил. Но не в подбитую «тридцатьчетверку», а куда-то в их сторону. Кто-то из американцев, сидевших сейчас в этом темном сгустке, заметил примерное направление, откуда прилетел срикошетивший от танка снаряд. Темный сгусток – это то, что видели сейчас Пиксин с наводчиком. На самом деле это был танк М48А2 с лобовой броней в сто миллиметров и мощной девяностомиллиметровой пушкой, почти как у их самоходки. Серьезный противник, особенно если учесть его оптику и приборы ночного видения. И дуэлировать с ним лейтенанту не очень хотелось.
– Целься ниже, под башню, – приказал Пиксин наводчику. – В башне у него шкура толстая, с учетом углов на такой дистанции можем и не пробить. В маску пушки вообще не думай, там у него толще всего броня.
– Знаю. Только где там эта маска, нормально не видать ни хрена, – негромко обронил наводчик, слегка подкручивая маховик вертикальной наводки. Из темного силуэта вдалеке на востоке снова сверкнула вспышка, и через несколько мгновений вражеский снаряд ударил в броню самоходки. Но не в их броню, американец бил по уже подбитой самоходке командира батареи, за которой они прятались.
– Он нас нащупал, – напряженно сказал лейтенант.
– Сейчас я его… Получи, сука! – торжествующе просипел наводчик. Пиксин и сам уже увидел. Очень точный выстрел. В аккурат под башню, и боезапас сразу рванул. Башня, подпрыгнув из яркого огненного цветка, осветившего все вокруг, скособоченно села на место. Да, наводчик сейчас выручил их всех, американец их уже нашел и убил бы следующим выстрелом, если бы они не сумели убить его раньше.
– Ну, ты молоток! – одобрительно сказал механик-водитель. У него не было наблюдательных приборов с увеличением, но выстрел с последующим фейерверком из четырех жареных американцев в качестве главного блюда он прекрасно видел через свой приоткрытый люк.
– Сколько до него было? Больше километра, а ты так точно попал.
– Километр триста пятьдесят метров, – уточнил лейтенант. – Не расслабляемся. Где-то у них еще один танк.
Последний танк они увидели на самом гребне сопки на востоке, когда тот уже улепетывал изо всех сил. До него уже было чуть меньше двух километров. Выстрел, выпущенный второпях, и пара снарядов «тридцатьчетверок» только подняли вокруг удирающего американца невысокие столбы земли. Оставшиеся без поддержки бронетранспортеры тоже заспешили обратно, но этим так просто уйти не удалось. Если бы на полчаса раньше, прикрываясь предрассветным сумраком, американцы смогли бы отступить. А сейчас, когда вершины сопок уже явственно проступили из полумрака, у них такой номер не вышел. Как только оставшиеся без танкового прикрытия LVTР5 выскочили из низины, где они до сих пор прятались, по ним сразу же стали бить и СУ-100 лейтенанта Пиксина, и оставшиеся «тридцатьчетверки». И в ближайшие минуты, расстреливаемые в шесть стволов («тридцатьчетверка» с сорванной гусеницей тоже присоединилась, видя такую лакомую цель), на западном склоне сопки горели три бронетранспортера.