Десантный вариант

Зубов Александр Константинович

Класс ВДП, как и положено в десантном училище, был очень богато оформлен. Здесь, в отличие от других классов, было чему поучиться. Особое внимание Александр уделял тактике действий в тылу противника: разведывательный поиск, действия дозорных в засадах, сбор разведданных, разведка объектов. К сожалению, преподаватели, как и командиры взводов и рот, не являлись практиками, никто из них не участвовал в настоящих боевых действиях в какой-либо горячей точке. Так что все знания по тактике, усвоенные Орловым, оставались лишь теоретическими.

Важнейший предмет — огневую подготовку — вел майор Костин, единственный большой практик, получивший золотые именные часы от самого Маргелова за стрельбу «Малюткой» [15] . Наставлений по оружию было множество и подробнейших — учи, не хочу.

Маргелов — друг Гречко, министра обороны — использовал свои крепкие связи для создания огромного учебного центра для десантного училища в Сельцах, в 50 километрах от Рязани. Стрельбы из различных видов оружия там проводились практически ежедневно, днем и ночью.

15

«Малютка» ПТУРС — противотанковый управляемый реактивный снаряд, устанавливаемый на БМД.

Автоматы Калашникова 7,62-мм, 5,45-мм, его же ручной пулемет, РПГ-7, РПГ-16 [16] , ПТУРС «Малютка», ПЗРК «Стрела-2» [17] , пушку 2А-28 «Гром» на БМД Орлов успешно осваивал на занятиях и в Рязани, и в учебном центре, на ежедневной чистке оружия. Литературы по «железу» было много и на часах самоподготовки. Пробелом было только отсутствие в наличии иностранного оружия.

Саня сломал два автоматных штык-ножа при метании в дерево; по самую рукоятку отлетели лезвия. После этого случая он заказал за «магарыч» на подшефном Рязанском станкозаводе нож по своему чертежу, по типу обоюдоострого ножа «зеленых беретов». Там же ему сделали ножны для него. Нож приходилось постоянно прятать от всех. Офицеры могли его отобрать, а курсанты могли им проболтаться. Только в учебном центре, расположенном в глухом мещерском лесу, Орлов тренировался с ним часами в полную силу.

16

РПГ — ручные противотанковые гранатометы.

17

ПЗРК «Стрела-2» — переносной зенитно-ракетный комплекс.

Каждый десантник должен быть диверсантом. Совершать диверсии, т. е. уничтожать, можно различными способами, но в основе лежит подрыв объекта: быстро, надежно и с минимальными затратами. К своему удивлению, Орлов узнал, что на МПД (минно-подрывное дело) вообще отведено мизерное количество часов. Одно утешало его по этому вопросу — толстенный учебник по МПД, с которым его друг Серега Заварзин не расставался никогда, постоянно таская с собой и вчитываясь в него.

Из всех предметов, преподаваемых в РКПУ, Серегу интересовало только МПД, и он скоро стал отлично разбираться в расчетах и схемах этого дела. В любое время и в любом месте можно было увидеть Заварзина, который чертил какие-то схемы, что-то считал. Иногда, глядя на какое-нибудь сооружение, он говорил: «А сюда хватит и 20 кг взрывчатки» — и начинал объяснять почему. На все остальное, что давали в РКПУ, Серега, как говорят в народе, «крупно положил». Когда Орлов спросил его: «А почему только одно МПД?», тот резонно ответил, что лучше быть асом в одном, чем отличником во всем. Гражданские науки — высшая математика, сопромат — Сереге давались легко, это было повторение пройденного. Еще бы, ведь четыре курса факультета атомных двигателей МАИ, одного из лучших вузов страны, откуда он пришел в училище, — приличный запас прочности. Он мог минут за сорок объяснить Орлову практически «на пальцах» курс марксистско-ленинской философии перед экзаменом, после чего Саня успешно сдавал на «четверку».

Заварзин попал в РКПУ до смешного просто. Студент МАИ увлекся движением хиппи, сильно развитым и преследуемым в Москве. Это кончилось тем, что он бросил институт и уехал «хипповать» в Крым. Обеспокоенный отец, офицер-десантник, был крутым мужиком. Он нашел сынка в Крыму, вытащил его «за шкирку» из этой «банды длинноволосых» и заставил поступить в десантное училище. Да Серега и не сопротивлялся сильно. Он был разочарован в окружающем, стал немного «не от мира сего», за что и получил в роте ироничное прозвище Святой. Кличка Святой намертво прикипела к Заварзину от противоположного, так как многие считали, что ничего святого у него за душой и нет.

Одним из пунктов программы боевой подготовки Орлова

было изучение языка предполагаемого противника. В школе Александр учил немецкий, в десантном училище он продолжал его изучать, но взялся и за изучение английского языка — как самого распространенного в мире. В РКПУ была отличная база: лингафонный кабинет с записями, обширная литература.

Не удивился Орлов и тогда, когда узнал, что каждый солдат американских войск спецназначения должен быть в состоянии не только оказать себе и другим первую медицинскую помощь, но и производить простейшие хирургические вмешательства. Для их изучения Александр познакомился с хирургом медсанчасти. Тот, удивленный таким вниманием, стал звать Орлова при удобном случае на простейшие операции в обход приказов и распоряжений начальства, показал практически, как правильно оказывать первую помощь. Хирург, выпускник знаменитой Ленинградской медицинской академии, дал любознательному курсанту, кроме практических знаний, и специальную литературу, из которой Орлов выискал для себя то, что могло пригодиться для выживания без медицинских инструментов и медикаментов.

С чьей-то безответственной руки даже простейшая медподготовка в десантном училище не преподавалась, хотя, в отличие от других родов войск, парашютистам в тылу врага даже не предусматривались медчасти и госпитали, а санинструктор роты мог погибнуть еще во время выброски десанта. По всем раскладкам шансов остаться в живых на войне у них было очень мало, и только по этой причине. Выживать после выполнения задания их никто не учил, про что они и сложили песню:

Одних убьют на стропах, Других раздавят танки. Мы — не пехота, парни, Мы — десант.

Глядя на своих беспечных сокурсников, Орлов делал для себя неутешительные выводы. Вот этому не выжить в тылу врага, думал он, растеряется и пропадет в одиночку. Этот, наоборот, слишком самоуверен. А вот просто «маменькины сынки», достойные презрения, для них главное — хорошо покушать и отдохнуть. А может, время было в том виновато — безмятежное, брежневское?..

Одна из основ современной войны — обеспечение надежной связи. С этим у Орлова вышла серьезная заминка. Радиостанции Р-105, Р-107, которые изучали курсанты в училище, были очень громоздки по размерам и тяжелы. Диапазон их действия для десантных подразделений, действующих в тылу врага, очень ограничен. Саня знал по слухам, что есть более совершенные радиостанции, которые вроде бы имеются в бригадах спецназа ГРУ [18] . Но никто из курсантов их в глаза не видел.

18

ГРУ — Главное разведывательное управление.

Совершенно случайно он познакомился с солдатом из взвода связи БОУПа [19] , который именно и занимался тем, что выдавал со склада курсантам радиостанции на занятия. От него Орлов точно узнал, что есть такие рации, но они засекречены и предназначены для 9-й роты училища, где готовят офицеров для ГРУ, для бригад спецназначения. Девятая рота курсантов была на особом положении, они даже жили в отдельно стоящей казарме. В отличие от других рот, инженерных, здесь готовили переводчиков по четырем языкам: английскому, немецкому, французскому и китайскому. Китай — коммунистическая страна, одна из потенциальных противников СССР с конца 1970-х.

19

БОУП — батальон обеспечения учебного процесса при училище.

Зная систему училища, Орлов сразу же отбросил мысль изучить радиостанции спецназа на самоподготовке какого-нибудь взвода 9-й роты. Засекреченную информацию курсанты на часах самоподготовки изучали обязательно в присутствии офицера и записывали в специальных тетрадях, которые затем сдавались «секретчику» — одному из курсантов, назначенных на эту должность. «Секретчик» после занятий складывал тетради в специальный портфель, опечатывал его и сдавал в секретную часть училища. Любопытство курсанта из другой роты могло быть элементарно замечено и грозило неприятными последствиями. Поэтому Орлов решил отложить изучение этих радиостанций до лучших времен.