Десантный вариант
Шрифт:
— Может, и воевать, — ответил земляку Орлов. — Нас ведь к этому готовят.
— Да… дела, — удивленный Святой прикурил новую сигарету от окурка.
Сентябрьское солнце яркими бликами переливалось на золотых погонах новоиспеченных лейтенантов. Толпа родственников, потенциальных невест и просто знакомых с жадным интересом смотрела на последний торжественный марш молодых офицеров в родном училище. Дрожала земля от чеканного шага. Медью гремел оркестр.
Три полковника, двое в военной форме, а третий в
Музыка смолкла. Роты выпускников, построенные в шеренги по восемь, замерли. Послышалась команда: «Вольно! Разойдись!» Строй рассыпался, «золотопогонники» смешались с гражданской толпой. Полковники отошли от окна и окружили стол, заваленный бумагами.
— Так, — сказал полковник в штатском, оглядывая низкую стопку папок с личными делами молодых офицеров, — мне нужен еще один лейтенант из тех, что мы проверяли.
— А эти вы смотрели? — спросил тучный замначальника училища по строевой части и стал перебирать папки, читая вслух фамилии на них: — Все русские, все коммунисты, все, вами проверенные…
— Что мне, что все они — коммунисты? На парт-съезд, что ли, с ними ехать? — с иронией сказал полковник в штатском и продолжил ледяным голосом: — Нам нужны профессионалы или хотя бы склонные к этому. А дальше мы их сами подучим… и в партию примем.
— Вам, комитетчикам, не угодишь, — обиделся замначальника, надувая багряные щеки.
Третий из них, полковник Данилов, в военной форме с общевойсковыми эмблемами, уселся за стол, не спеша закурил и спросил кагэбэшника в штатском:
— Слушай, Сергей Иванович, тут мне один парень понравился. Вы его не проверяли? Мне помнится, в прошлый приезд вы его дело брали для «просвечивания». Орлов его фамилия. Александр Орлов. Нам бы его в ГРУ забрать.
Комитетчик поморщился то ли от вопроса, то ли от сигаретного дыма:
— Проверяли. Не подходит он нам.
— Почему? Родственники за границей? — спросил полковник ГРУ.
— Хуже! — отрезал гэбист, не желая продолжать разговор на эту тему.
— Нет, правда, Сергей Иванович, ты расскажи поподробнее. Мы, конечно, можем из ГРУ послать в Комитет официальный запрос. Только к чему эта волокита? — не отставал от кагэбэшника полковник Данилов.
— У него родной дядя в Отечественную воевал за немцев. У самого шефа СД Шелленберга был специальным агентом-ликвидатором. Работал по нашим тылам. После войны ушел к американцам, — отчеканил Сергей Иванович, глядя в упор на обоих полковников.
— Вот тебе и дядя, — удивился замначальника.
— И что же, он в ЦРУ теперь?
— Неизвестно. Американцы тоже умеют хранить секреты, — ответил комитетчик и, закрывая тему, добавил: — Ваш Орлов из дворян. У него родственники по всему миру.
— Сплошной темный лес.
— Это не те
— А как вы думаете, у меня на них есть досье? — вопросом на вопрос, улыбаясь, ответил полковник КГБ.
— И куда же тебя распределили? — спросил Орлов-старший после второй стопки, хрустя огурчиком.
— В Ферганскую дивизию, — ответил Саня, тоже с аппетитом закусывая домашней снедью.
— Близко к Афганистану ты попал, сынок, — сказала мать, подкладывая ему в переполненную тарелку картошку и куски тушеной свинины.
— Попасть в Афганистан можно и из Молдавии, и из Заполярья. Это, мам, без разницы, — объяснил Саня.
— Трудную дорогу ты выбрал себе, сынок. Ладно б просто военный, а то еще и с парашютом прыгать надо, — озаботилась мать и, вспомнив главное для себя, спросила: — Дедов-то крестик носишь?
— А как же, как ты учила, — улыбнулся Александр и добавил: — Даже молитву читаю.
— Какую? — удивилась мать.
— Короткую: «Господи, спаси и помилуй!» Как раз три секунды. Мы с ребятами засекали. Когда отделяешься от самолета, ну выпрыгиваешь из него, начинаешь отсчет: 501, 502, 503. И дергаешь кольцо. Так эта молитва по времени укладывается в отсчет, — объяснял Александр, смеясь глазами.
— Тебе все шутки. А Господь все видит и помогает тому, кто в него верует, — убежденно ответила мать.
— Да ладно тебе, мам, — отмахнулся Саня. — В училище все атеисты, из него больше половины коммунистами выходят.
— Будешь коммунистом, не будешь, а в Бога верь, ты же крещеный и православный, — стояла на своем мать. — Отпуск-то большой?
— Месяц, — вздохнул Александр и повторил: — Целый месяц.
Тихая, невидимая радость охватила его. Родной дом — сколько вложено в это понятие, не передать словами. Дом, в котором ты вырос, где научился ходить, где все было первым: слова, игрушки, книжки… Где все знакомо до каждой мелочи, от трещинок на подоконнике и до пятнышек на старой мебели, потемневшей от времени. Яблоня, посаженная отцом, она росла вместе с тобой, вымахала чуть ли не до конька крыши и теперь встретила тебя, как старого друга. Калитка скрипит так же, как и десять лет назад. Все знакомо с детства, даже запахи. Родина начинается с родного дома, и любовь к Родине тоже начинается с любви к нему…
На новом огромном заводе сельского машиностроения трудилась половина жителей городка. Строительство цехов для выпуска товаров широкого потребления еще продолжалось: то там, то здесь вспыхивали искры электросварки. Десятки людей, машин и механизмов укладывали бетон, пробивали отверстия в стенах, тянули по полу кабели электропроводки, устанавливали оборудование. Невольно оглядываясь по сторонам на работающих, Орлов шагал по стройке.
«И где я здесь ее найду? — подумал он. — Наверное, сначала надо найти контору, а там спросить…»