Десять
Шрифт:
Симон уже почти два года жил с бабушкой в небольшой двухкомнатной квартире, в обыкновенном панельном доме с видом на такие же дома и пару деревьев. В прихожей красовались потрепанные обои, кухня была тесной, а слышимость всего, что происходило в соседних квартирах — феноменальной. Но разве это имело значение для Юли, чьё время поглощал институт, и Симона, у которого сборы и соревнования происходили чаще, чем бесконечные зачеты и коллоквиумы у его возлюбленной? Пара просто-напросто проводила время наедине, предаваясь любимому занятию молодости — ничегонеделанию
— Маленький, у нас перерыв, послабление… мы хотим съездить отдохнуть, — в один из таких вечеров сказал Симон.
— Кто это «мы»? — уточнила Юля.
— Паша, его Светка, я и, может, ты? — тут же откликнулся Симон, назвав имена хороших приятелей.
— Куда? У меня институт… — растерянно пробормотала Юля.
— Египет, — торжественно объявил Симон.
— Ого!
— Поедем со мной?
— Я… я не знаю. — Юля стремительно покрывалась румянцем.
— Что тебя смущает? — уставился Симон на Юлю, но тут в глазах мелькнуло понимание, он тут широко улыбнулся и продолжил: — Мы проводим время вдвоём целыми днями, порой ночами. Маленький, неужели ты до сих пор боишься меня? Я не буду просить заняться со мной любовью.
— Ты не хочешь заняться со мной любовью? — Юля совершенно точно издевалась в этот момент, не со зла, не с целью обидеть, а из желания получить подтверждение собственной привлекательности.
— Не-а, — беззаботно махнул рукой Симон, откинулся на стену, подсунув себе подушку под спину.
— Нахал! — взвизгнула Юля.
— Есть немного, — согласился Симон. — Действительно, что тебя останавливает?
— Папа…
— Маленький, ты ночуешь у меня через день, на Новый год жила три недели, а тур всего-то на десять дней. По-моему, ты выдумываешь себе трудности.
— Это дорого, Симон, — привела серьёзный аргумент Юля. Путёвка в Египет для первокурсницы была непозволительной роскошью.
— Я скопил, — уверенно кивнул Симон.
— Не хочу, чтобы ты за меня платил, — надулась Юля.
— Да ладно тебя, Юльк, что такого? Поедем, отдохнем. Потом, когда у меня не будет денег, ты меня накормишь.
— Я и так тебя кормлю, — фыркнула Юля.
— Тем более, именно потому мне и удалось сэкономить! Всё включено, десять дней, пять звёзд… Соглашайся, маленький, нам будет весело!
Мама, легко вздохнув, дала согласие на поездку дочери. Хореограф по образованию и признанию, она половину своего времени проводила в разъездах и гастролях, ее душа всегда была открыта переменам и новым течениям. Поправив яркий халат, она лишь улыбнулась дочке:
— Вот ты и выросла, доченька.
— Нам нужно поговорить, — вставил своё слово папа и показал рукой на импровизированный кабинет: комнатушку несколько квадратных метров, где он имел возможность уединиться и поработать.
— Юлия, я должен был поговорить с тобой об этом давно, но лучше поздно, чем никогда, — без обиняков начал папа. — Я вижу, что у вас с Симоном серьёзные отношения. Не стану давать оценку этому парню, не думаю, что она тебе интересна, к тому же, объективности ради, я не вижу плохого отношения с его стороны… Всё остальное…
— Что
— Мне кажется, он плохо на тебя влияет, Юленька, ты очень изменилась. Похудела, придерживаешься бесконечных диет, покрасила волосы, ярко одеваешься, наносишь макияж.
— Но я расту, меняюсь, это естественно. Все девушке в моем возрасте красятся, меняются, папа, ты несправедлив! — искренне возмутилась Юля. — Я набрала вес, который вы велели с Юрием Борисовичем, держу его. Я люблю Симона, папа, — прошептала она. — Ты несправедлив, я люблю его, и он не сделал ничего плохого, ни разу не обидел меня.
— Прости малышка, это отцовская ревность. Ты просто неожиданно выросла, — улыбаясь через силу, ответил Владимир Викторович. — Я не для этого тебя позвал. На самом деле я собирался обсудить вопрос предохранения от нежелательной беременности как врач. — Последнее уточнение он выделил интонацией.
— Что? — опешила Юля.
— Юля, я всё понимаю: вы молодые люди, всё, что происходит между вами — естественно. Просто необходимо проявить осторожность. Всё, чего я хочу, — убедиться, что вы контролируете ситуацию.
— Мы не… папа! — вспыхнула Юля.
— Не что? Не контролируете? Ради бога, Юля, ты будущий врач, должна понимать, что последствия нежелательной беременности могут быть фатальны для молодого женского организма, тем более — с таким анамнезом.
— Папа, я девственница! Мы не делаем этого. Как ты мог подумать?! — прошептала Юля срывающимся от возмущения голосом.
— Юля? — Отец внимательно посмотрел на красивое лицо дочери, которое она прятала в белых локонах. — Юля, это естественная сторона любых здоровых отношений между мужчиной и женщиной и… Прости меня, я думал, вы уже. Ты ночуешь у него, Юленька.
— Ночую. Но мы не женаты.
— Не женаты… — Владимир Викторович долго всматривался в красивое лицо дочери, чьи черты с ювелирной точностью повторяли его черты, но были намного более изящны — наследство мамы. — Вы не женаты и поэтому вы отказываетесь от этой стороны отношений?
— Я отказываюсь, если быть точной, — с трудом выдавила Юля. — Это грех, — пояснила она.
— Грех? — опешил отец. — Физическое проявление любви не грех, Юля. Это естественный, здоровый процесс, когда люди любят друг друга, как вы с Симоном. Женский организм также нуждается в сексе, как и мужской.
— Перестань! Пожалуйста, папа! Ты сейчас меня уговариваешь совершить… сделать это вне брака? — Юля в ужасе округлила глаза.
— Иногда я сильно жалею, что так много позволял тебя общаться с бабушкой. Юля, я больше не стану возвращаться к этому вопросу, видя твою болезненную реакцию. Я просто хочу, чтобы ты знала: мы не осудим тебя за любовь. И хочу, чтобы ты следовала своим желаниям, если они возникнут и покажутся тебе правильными. Ты уже достаточно взрослая для этой стороны отношений. Главное — помни о контрацепции. Не надейся на парня, у тебя должны быть с собой презервативы… Не красней. Я говорю, как врач будущему врачу. Думай о своём здоровье. Обещай мне.