Детектив перед сном
Шрифт:
— Если придет корреспонденция на твое имя, я переправлю ее тебе.
Четверть часа спустя, когда Чэд вошел в свою комнату, он увидел, что Джун лежит на постели, уткнувшись головой в подушку, и рыдает. Рядом с кроватью стоял наполовину собранный чемодан.
— Невежа… Чудовище… Грубиян… — запричитала она сквозь слезы, но на этот раз без всякой злобы.
Они помирились и вскоре заснули.
На следующее утро Джун приняла твердое решение:
— Ты должен жениться на мне еще на этой неделе.
Чэд зевнул.
— Обязательно?
Она провела рукой по своему животу.
— Обязательно,
После завтрака Джун заявила со свойственной ей категоричностью, что собирается нанести визит жене бургомистра Крайстчерча. Миссис Лоуэлл передала через миссис Порджес, что будет очень рада, если Джун зайдет к ней поболтать часок, и она решила не откладывать визита на поздний срок. Спрашивать, чего надеется Джун добиться этим визитом, не имело смысла — она, когда хотела, могла быть немой, как рыба.
Чэд отправился к Джорджу Абернати узнать, не нашелся ли старик Лайнор. По дороге он зашел к электромонтеру, и тот обещал устранить неисправности в электропроводке еще до вечера.
Дэвида Лайнора на работе не оказалось.
13
Супруга бургомистра Ольга Лоуэлл была живой, похожей на валькирию женщиной, с таким острым язычком, которому могли бы позавидовать даже пророки из Ветхого завета, а эти господа, как известно, за словом в карман не лезли.
— Я так много слышала о вас, моя дорогая, что горю нетерпением лично с вами познакомиться, — приветствовала она Джун с чрезвычайной сердечностью. Было уже одиннадцать часов, но на ней все еще красовался пестрый халат.
Проведя гостью в неприбранный салон, она заметила, нисколько не смущаясь:
— Я никогда не встаю раньше половины одиннадцатого — да и к чему? В этом глухом городке и так задыхаешься от скуки. Вот я и бегаю до полудня в халате да в домашних туфлях и делаю себе педикюр — лишь бы позлить этих двуличных субъектов, причисляющих себя к сливкам общества. Хороши сливки, нечего сказать! Если б можно было заглянуть в их головы, там в лучшем случае обнаружили бы только солому.
Джун рассмеялась.
— Нельзя сказать, что вы охарактеризовали уважаемых людей города с положительной стороны.
— Вы называете людьми этих животных? — миссис Лоуэлл поджала губы и провела рукою по своим светлым волосам. — Расскажите лучше об этом ужасном убийстве, я прямо сгораю от любопытства.
Откровенность миссис Лоуэлл побудила Джун рассказать без утайки обо всем, что она пережила. Женщины сидели в гостиной в старомодных, но удобных креслах и лакомились тортом. На столике в углу Джун заметила фотографии, и среди них была фотография молодой леди, которая показалась ей знакомой. Внезапно у Джун чуть кусок не застрял в горле. За стеклянной раздвижной дверцей серванта она увидела рядом с кофейным сервизом точно такого же фарфорового ангелочка, какие прежде были в Касл-Хоуме.
От Ольги Лоуэлл не ускользнуло
— У вас были все основания подавиться, моя дорогая. Только эти ангелочки и могут объяснить благочестие и любовь к ближнему, царившие до недавнего времени в Крайстчерче. Если бы я вам рассказала, какую роль играют эти ангелочки и что искал в Касл-Хоуме Роберт Уэйд, этот прошедший огонь и воду специалист по отелям, вы свалились бы со стула. Но я вам ничего не скажу!
— Почему? — поинтересовалась Джун. И, не дождавшись ответа, добавила, — я уже давно вышла из детского возраста и — что наверно, еще более важно — умею держать язык за зубами.
Ольга Лоуэлл посмотрела на нее и покачала головой.
— То, что вы не ребенок, это и так видно. И я верю, что у вас не появится, как у базарной торговки, желания излить свою душу перед первым встречным.
— Так в чем же дело?
— Дело в том, что вы уже несколько лет живете, как говорится, в диком браке с Чэдом Оливье. А у женщины — поверьте мне, я кое в чем разбираюсь — не бывает тайн от своего возлюбленного. Мы ни в чем не можем отказать человеку, которого любим. Это было бы противоестественно… Как вам нравится Крайстчерч, этот очаг добродетели? — Миссис Лоуэлл налила себе и Джун по рюмочке ликеру.
— Когда видишь этот старый и благородный Крайстчерч в первый раз, — ответила Джун, — так и хочется заснять его для цветных пасхальных открыток.
— Относительно того, что он стар, я с вами согласна. Но благороден?!.. — Ольга Лоуэлл рассмеялась. — Крайстчерч так же благороден, как квартал борделей в портовом городе!
Джун наморщила лоб.
Миссис Лоуэлл отправила себе в рот большой кусок торта.
— Может, вам рассказать еще, как я приехала сюда двадцать лет назад? Нет, ничего я вам больше не буду рассказывать.
Джун сделала еще одну попытку:
— Убийство в Касл-Хоуме связано не только с лживостью какого-нибудь там Фенвика или Стерджена. Людей, подобных им, в любом городе не меньше, чем лягушек в пруду. Но разве вы видели когда-нибудь лягушку в роли убийцы?
— Нет, о таких вещах мне еще не доводилось слышать.
— Самое удивительное и загадочное во всем нашем деле, — продолжала Джун, — это внезапное появление миссис Мэриел. Лайнор знал о ней, но потом вдруг испугался чего-то и куда-то исчез. А может, его убрали с дороги, все возможно. Возможно также и то, что убийца в настоящий момент подстерегает свою очередную жертву, чтобы перерезать ей вены.
Лицо супруги бургомистра все бледнело и бледнело, а глаза все больше и больше расширялись от страха.
— Да, ни один человек, хоть частично посвященный в эту тайну, не может быть уверен в своей безопасности. По Крайстчерчу бродит призрак, и его совсем не беспокоит, сколько прольется крови, ведром больше или меньше, он топит в ней правду, словно новорожденных котят в воде.
Джун замолчала и выжидающе взглянула на супругу бургомистра, однако та перевела разговор на другую тему. Миссис Лоуэлл еще добрый час проболтала с Джун о всякой всячине, напичкала ее сладостями, но тем не менее, казалось, почувствовала облегчение, когда ее гостья собралась домой.