Дети белых ночей
Шрифт:
Все началось с того, что его отыскал какой-то школьный приятель и устроил диск-жокеем в кафе «Аленушка». Теперь Кириллу было не до учебы. Теперь вокруг Кирилла вьются какие-то торгаши и спекулянты, на шею ему вешаются размалеванные под индейцев девицы. Дима хорошо помнил, как на первые лекции второго семестра Марков приходил сонный, ошарашенный, со следами помады на лице, но еще свой. А потом он появлялся уже совсем другим: таким же сонным после шумной ночи, но надменным, с презрительной полуулыбкой на лице человека, познавшего все в этой жизни.
За ним ушел и Костя Сагиров. Они приходили теперь в институт вместе, помятые, но самодовольные. Они сидели на задней парте, в облаке из женских духов и водочных паров, и Марков что-то строго втолковывал Костику, как раньше тот ему технику бокса. Иволгин неуверенно подходил к ним с прежней улыбкой искренней радости, но получал короткий встречный:
– Домовой, отвали! Здесь тебе не кружок вязания и кулинарии.
А иногда еще похуже:
– Дима, иди трахать своего ложного крокодила!
Это было очень больно. Иволгин отходил и слышал, как его друзья увлеченно перекидываются женскими именами и названиями частей тела. Он был чужим на этом празднике плоти. Но приближался день рождения Кирилла. А у Димы был для него умопомрачительный подарок – Пастернак из большой серии «Библиотеки поэта». За него он отдал всю свою повышенную стипендию и еще одолженные у Лехи Симакова пятнадцать рублей. И еще унижался, клянчил... Ни за одну книгу он не отдал бы такие деньги, разве что за старинное издание Елены Молоховец. Но это была не просто книга в синем переплете. Это был спасительный круг для их дружбы, хлебнувшей уже хорошего «огурца». И вдруг: «Вообще-то, в приличную компанию принято приходить со своей девушкой...» Надо было обидеться, отвернуться, уйти в учебу, съездить на дачу в Вырицу, но он не смог.
Если бы Дима Иволгин сочинял, как Кирилл Марков, он бы начал эту главу своей жизни так: «Никогда еще так буквально не стояла перед ним проблема: „Ищите женщину!“...» Но где и как ее искать? Воспользоваться разработками Сагирова и Маркова или просто подойти к девчонке, некрасивой, обычной. Но ведь ей может достаться на этом дне рождения, причем ни за что, просто потому, что у нее не такое лицо и одежда...
А Ленка все болтала. Она рассказывала о какой-то своей подруге, которая не считала пьяную измену изменой, потому что в таком виде человек совершенно другой, не похож сам на себя. Шаманы, например, накушавшись мухоморов, попадают в другое измерение, а в другом измерении измена считается нормальным, даже хорошим делом.
Ее вдохновенную речь прервал телефонный звонок.
– Ну, это, конечно, мой муженек,– сетовала Ленка, пока Иволгин шел к телефону.– Почувствовал, что я про измену говорю. Сейчас будет спрашивать, когда я приеду и люблю ли его по-прежнему... Люблю тебя по-прежнему, как Кастро Леню Брежнева...
Но это был не Ленкин муж, а Леха Симаков, бывший одноклассник, а теперь однокурсник Димы. Хочет напомнить про долг? Ведь договорились, что пятерку он отдаст на неделе, а остальные – со следующей стипендии. Вот жмот!
– Димыч, привет! У тебя какой вариант по ТММ?.. СМ-17В?.. Во! И у меня такой же. А то мне ребята говорят, что есть парные курсовые. Все уже состыковались, а у меня пары нет. А на следующей неделе срок! Ты, Иволгин, наверное, забыл про все – на дискотеке у Маркова пропадаешь?.. Что? Уже все начертил и рассчитал? Ну, ты даешь, Иволгин! Слушай, ради нашего общего тяжелого детства и отрочества, дай скатать? Спасибо, Димыч! Ты меня спас. Я через полчасика забегу к тебе? Лады... А то у всех есть пары по ТММ, а я – холостой...
– Леш! – Иволгин крикнул в трубку, почему-то торопясь, будто Симаков, живущий в соседнем квартале, кудато может исчезнуть.– Постой. Я вот что хотел спросить. У тебя есть девушка, ну, не твоя, а... Как сказать?.. Чтобы ты меня с ней познакомил? Всего на один вечер, вернее, на день... день рождения. Мне надо тут сходить к товарищу на день рождения, а...
– Все будут с девчонками. Понимаю. Димыч, я всегда готов помочь однокашнику. Что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем, не волнуйся. Этого добра мне для тебя не жалко. Считай, что девчонка уже у твоего подъезда...
Конечно, Леша Симаков был как раз тем самым человеком, к кому Иволгину давно следовало обратиться. Это было стопроцентное попадание. Как у подарочного Пастернака, которого Дима полистал, чтобы потом можно было говорить с Кириллом.
Как в пулю сажают вторую пулю
Или бьют на пари по свечке...
Какой бы это был хороший разговор! Как раньше, даже лучше, потому что он теперь немного знал Пастернака. А Леша Симаков! О! Этот тоже бил без промаха. Девушек он менял гораздо чаще, чем советские студенты перчатки.
– Слушай! – теперь Симаков так заорал на том конце не такого уж длинного провода, что Дима вздрогнул, и мурашки побежали вниз по его спине.– Гениальная идея! Есть для тебя выдающаяся девушка! Не на вечер, а хоть на всю жизнь! Как я раньше не догадался тебя с ней познакомить?! Это судьба, Иволгин, не спорь, это судьба...
– Да я и не спорю...
– Вот и не спорь. Такая девушка! От сердца, можно сказать, отрываю. Художница...
– Художница?
– Гимнастка-художница, то есть художественная гимнастка. Чемпионка края. Какого края? Отдаленного... Может, слышал в спортивных новостях или в газете читал – Наташа Забуга?
– Не слышал.
– Зато теперь увидишь, а может, даже и потрогаешь...
– Леха, перестань. Мне всего лишь на один день рождения сходить, и все. Чтобы приличная девушка, не напилась, не обворовала хозяев...
– Приличней не бывает! Ты меня просто спас, Димыч, с этой... Я имею в виду курсовую по ТММ...
Вернувшись в свою комнату, Иволгин вместо двоюродной сестры застал там разъяренную горгону. Хоть пряди ее волос безвольно болтались вниз мышиными хвостиками, но глаза могли превратить в камень любую органику. Поэтому Дима старался на нее не смотреть, к тому же ему стало неудобно, что он забыл про эту вольную или невольную слушательницу.