Дети белых ночей
Шрифт:
– Никуда мы не пойдем. Мне не нужны благородные порывы, которые со временем превратятся в ненависть, запои и побои. Все правильно. Так оно и должно было произойти. Я, правда, надеялась, что немного попозже. Сказка оказалась очень короткой, закончилась на самом интересном месте.
Они еще говорили какие-то слова, вскакивали, ходили по комнате, смотрели в окно, но оба уже понимали, что их общая сказка действительно закончилась, и в закрывающемся занавесе уже осталась небольшая щелочка, в которую кому-то из них пора уходить...
«Свобода приходит нагая...» Чьи же это стихи? Ну конечно! Велимир Хлебников!
Свобода приходит нагая,
Бросая на сердце цветы,
И мы, с нею в ногу шагая,
Беседуем с небом на ты...
Как хорошо вспомнить то, что мучает тебя который день. «О, рассмейтесь, смехачи!» А хочет ли он этой «нагой свободы»? Ведь ее получить очень просто. Надо только доехать до «Пушкинской» или «Владимирской», пройти по Загородному проспекту и самому явиться во Фрунзенский военкомат. Добровольцем. Берите, я готов! А там учебка где-нибудь в Чите, а потом Афганистан...
Детская фантазия о собственной смерти показалась ему еще слаще. Теперь ему, помимо поникшей головы отца, представились еще и хмурое лицо Сагирова, растерянное Иволгина, плачущая навзрыд Киса, может, грустная Наташа... Вряд ли, конечно, но мечтать так мечтать... Любовь с первого взгляда и тому подобное...
Кирилл уже шел по Загородному. Он был полон решимости попрощаться со всем нажитым за эти годы, начать совершенно другую, ни на что не похожую жизнь. Оставалось пройти метров двести.
Вот и переулок, который сворачивал с проспекта к военкомату. Кирилл сделал несколько шагов и остановился. Высокие слепые стены стискивали проход с двух сторон. Он показался Кириллу очень тесным, а кусочек голубого весеннего неба слишком далеким. Чем тебе не гроб с открытой для прощания крышкой? Сейчас будут прощаться, целовать в лоб. Сагиров, Иволгин, Киса, Наташа... Неожиданно в фантазии Кирилла приоткрылась какая-то боковая дверь, и появился Саша Акентьев, Переплет. Взгляд его был, как всегда, холодным и отстраненным. Тонкие губы сложились в улыбку...
– Не дождешься! – бросил Кирилл тающему образу Переплета, развернулся и пошагал в противоположном направлении.
Глава 9
Аллочка Зорина была родом из Ленинграда, там прошли ее детство и юность. На третьем курсе института физкультуры имени Лесгафта Аллочка поссорилась со своим возлюбленным, убежала на танцы с подружками-гимнастками и весь вечер танцевала с каким-то задумчивым курсантом. А уже на четвертом курсант Зорин сделал ей предложение. Командование училища связи одобрило их брак, так как у женатых курсантов значительно укрепляется дисциплина, повышаются результаты в боевой и политической подготовке.
– Ну, куда нас посылают? – спросила Аллочка, теперь дипломированный тренер по гимнастике, встречая свежеиспеченного лейтенанта Зорина.
– Южнее Сочи едем,– пошутил он по-армейски.– Тебе понравится...
После зимних каникул на урок физкультуры в школу, где училась десятилетняя Наташа Забуга, пришла очень красивая молодая женщина. Вообще, интересные женщины для поселка Привольное были обычным явлением. У офицеров, а особенно почему-то у прапорщиков, жены были молоды и красивы. Но у этой девушки была такая потрясающая осанка и походка, что и девчонки, и мальчишки замерли в тех позах, в которых их застало это явление. Только баскетбольный мячик продолжил свой полет и больно стукнул в лоб, конечно же, Наташу. Но она даже не заплакала, потому что почувствовала, что сейчас свершится чудо, потому что фея явилась по ее мерцающую внутри сосуда пламенную душу.
– Меня зовут Алла Владимировна Зорина,– сказала фея перед построившимися без команды учителя ребятами.– Я буду вести секцию художественной гимнастики в Доме офицеров. Знаете, где находится Дом офицеров?.. Вот-вот. Мальчики могут быть свободны, потому что художественная гимнастика – чисто женский вид спорта и мужчин не терпит.
Давно мальчишки из их класса не были так расстроены, будто их не взяли в секцию боевого самбо или дзюдо. Зато девочкам было оказано достойное внимание. Каждую из них Алла Владимировна осмотрела, со всеми переговорила и всех, без исключения, пригласила на занятия, но лишь Наташе тихо сказала особенные слова:
– Девочки будут только заниматься гимнастикой, а настоящей гимнасткой будешь ты.
Теперь началась совсем другая жизнь. В этой жизни ничего не было, кроме художественной гимнастики и Аллы Владимировны. Наташа даже разругалась со своей лучшей подругой Верой Ляльченко, хотя та тоже посещала секцию. Но ведь Наташа Забуга не посещала, а жила этим, а потом она ни с кем не хотела делить Аллу Владимировну и страшно ревновала ее ко всем, даже к ее мужу – лейтенанту Зорину.
Трудно сказать, насколько нравилась военизированная уссурийская тайга Алле Владимировне. Наташе, по крайней мере, она никогда не жаловалась. А ведь с Наташей она проводила больше времени, чем со своим мужем, который постоянно заступал на дежурства, выезжал на работы и учения.
Наташа после тренировки шла к Зориной в гости, пила чай и слушала своего тренера, открыв рот. Алла Владимировна говорила ей о Ленинграде, описывала, как могла, его набережные, мосты, белые ночи, парки, музеи. Она пересказывала девочке любимые книги, фильмы, спектакли. Часто Зорина читала ей вслух.
Девочка завороженно слушала, но сама так и не приучилась к чтению. Когда она начинала читать книгу, автор словно брал ее за руку и тащил за собой. Наташе это не нравилось, она выдергивала руку и захлопывала книгу. Когда же она слушала рассказы Аллы Владимировны, то чувствовала себя свободной, никто ее никуда не вел. Слушая, она на ходу переделывала сюжет под себя, и уже не граф, а графиня Монте-Кристо мстила своим недругам, красивая индианка Большая Змея охотилась вместе с Соколиным Глазом, причем была в него тайно влюблена... Побочные женские персонажи ее не устраивали. Ей хотелось мужской славы, но женской красоты.
– У нее задатки лидера и совершенно мужской характер,– говорила Алла Владимировна Наташиным родителям.– Из нее должна получиться чемпионка.
Постепенно изменялась Наташина внешность. Если раньше ее ноги мальчишки называли спицами, потом – спичками, еще позднее – карандашами, то в восьмом классе, в первый день после летних каникул, случилась сенсация.
– Ты видел – какие ноги? – говорили они друг другу, встречаясь в коридорах, и бежали смотреть еще и еще раз.
Странно, что изменение произошло вот так вдруг, словно по мановению волшебной палочки. Стопа осталась такой же, как в пятом классе, а ноги теперь решили расти только в длину, по пути приобретая точеную форму. Конечно, все случилось не за один день, просто мальчишки не особенно обращали на нее внимание, а летом вообще ее не видели. Тут еще Алла Владимировна так ушила и подшила Наташину школьную форму, что на нее засматривались даже девчонки.