Дети Бога
Шрифт:
— Верно подмечено, — произнес Сандос, вернувшись к столу. — Покер?
— Все лучше, чем чертова scopa, [26] — пробурчал Шон.
— Сыграем, Нико? — спросил Франц, потянувшись за потертой колодой, которая всегда лежала на столе.
— Буду просто смотреть, — учтиво ответил Нико.
— Знаю, Нико, — произнес Франц терпеливо. — Это я из вежливости. Все в порядке. Ты не обязан играть.
— Если это не слишком хлопотно, я хотел бы сперва отправить сообщение на Землю, — сказал Сандос.
26
Скопа — карточная игра.
— Радио сразу за этим люком, слева от вас, — откликнулся Франц. — Там все настроено. Просто запишите сообщение и нажмите «отправить». Крикните, если понадобится помощь.
— Черта с два, — пробормотал Шон, когда Сандос вышел.
Усевшись перед аппаратурой связи, Сандос некоторое время раздумывал, что сказать. «Меня снова поимели», — пришло на ум, но его послание прибудет, когда Селестина еще не повзрослеет, и Сандос отверг эту фразу как слишком вульгарную.
В конце концов он подобрал семь слов.
— Взят насильно, — произнес он. — Думаю о вас. Слушайте сердцем.
19
Инброкар
2047, земное время
— Я не допущу этого, — бушевал посол, щелкая когтями и расхаживая из одного конца внутреннего двора посольства в другой. Вскинув уши, Ма Гурах Ваадаи остановился перед своей женой, вызывая ее на спор. — Скорее выйду в отставку, чем отдам свою дочь этому зверю. Как смеет он просить у меня ребенка?
— Мой господин, Хлавин Китери не просил у нас Сакинджу, — успокаивающе сказала госпожа Суукмел Чирот у Ваадаи, грациозно вскинув изящную руку, и исполненным нежной красоты жестом поправила простую шелковую шапку. — Его приглашение было просто…
— Он трус, — рыкнул Ма, отпрянув от нее. — Он перебил всю свою семью…
— Может быть, да, — промурлыкала Суукмел, пока он шагал прочь, — а может, нет.
— … а затем врал и изворачивался! Как будто кто-то поверит в несусветную чушь, что торговец — лоточник из глубинки! — целиком вырезал такой клан, как Китери. А теперь он смеет просить мою дочь! — Сморщив от отвращения лицо, Ма повернулся к жене: — Суукмел, он совокупляется с животными — и поет об этом!
— Это общеизвестно.
Она не возражала против вульгарности своего мужа. Это было каждодневным бременем посла: говорить со сдержанностью и тактом; Суукмел была рада предоставить Ма это маленькое утешение.
— Как указывает мой господин муж, Хлавин Китери обладает многими замечательными качествами, но он также человек выдающейся широты взглядов, великий поэт…
— Вздор! — пробормотал посол, глядя мимо нее в сторону дворца Китери, возвышавшегося в центре Инброкара. — Суукмел, он безумен…
— Ах, милостивый господин, прости свою ничтожную супругу, но «безумие» — слово, которое часто употребляется не к месту. Осторожный человек мог бы сказать «неудовлетворенный», «отчаявшийся» или «необычный», — предложила Суукмел. — Прояви сострадание к тому, чья натура плохо годится для роли, диктуемой рождением, ибо это трудная жизнь. — Она поправила платье и приняла новую позу, более грациозную, но неким неуловимым образом и более повелительную. — Мой господин, Хлавин Китери вступил во владение своим Наследием. Каково бы ни было его прошлое, каковы бы ни были обстоятельства его возвышения, каковы бы ни были твои личные оговорки по поводу его характера, твой государственный долг как посла Мала Нджера обходиться с сорок восьмым Верховным как с законным правителем Инброкара.
Муж заворчал, но Суукмел задумчиво добавила:
— Китери — человек, которого стоит узнать получше, мой господин. Даже если забыть о поэзии, годы ссылки, проведенные им во Дворце Галатны, по-видимому, не были потрачены впустую. У него есть, скажем так, тесные связи по всей его территории. — Ма фыркнул, развеселившись, а она с улыбкой продолжила: — Способные и энергичные люди, которые ныне поставляют Китери информацию и понимание. Идеи. Уже в первый сезон своего правления он учредил новые и беспрецедентные ведомства, назначив туда таких же людей, даже третьерожденных, причем осуществил это почти без противодействия радетелей традиций.
Перестав рыскать туда-сюда, Ма Гурах Ваадаи уставился на жену. Как и подобает, она опустила глаза, но лишь затем, чтобы вновь нацелить на него взгляд, прямой и пытливый.
— Любопытно, не так ли? Как ему это удалось? — спросила Суукмел удивленным голосом. — Возможно, мой дорогой господин откроет для себя нечто важное, наблюдая за ним? — предположила она. — Как бы то ни было, Китери больше не ищет жену.
— Конечно, нет. По всей видимости, он ищет новых бесхвостых монстров, чтобы совокупляться с… — И тут до него дошло. — Что ты слышала?
— Он помолвлен. С малышкой из Палкирна. Со старшей дочерью регента.
— Элли'нал? Она ж только из пеленок!
— Именно.
Опустив уши, муж уставился на Суукмел с открытым ртом.
— Это же мастерский удар — разве ты не согласен? — пояснила она. — Инброкар расположен в центре Тройственного союза; на западе он граничит с Мала Нджером, на востоке — с Палкирном. Брачный контракт с Элли'нал поддерживает спокойствие за спиной Китери, в Палкирне, — пока ребенок растет. Тем временем со своим западным соседом, Мала Нджером, он может вести дела на прагматичной основе. — Не сразу, но Ма это понял. — Мала Нджер может быть для Инброкара чем угодно. Покровителем. Партнером. Добычей. Возможно, Китери хочет пересмотреть условия нашего союза.
— Мне не сообщали об этом палкирнском браке, — сказал посол.
— И тем не менее…
Он проследил за ее взглядом, брошенным на Таксаю, ее рунскую служанку, сидевшую в углу, — прямо-таки эталон молчаливого, почтительного внимания к своей хозяйке. Которой можно было доверить заводить друзей среди ее соплеменников. Которая хорошо говорила на к'сане; которая многое слышала и докладывала обо всем. Которая была достаточно умна, чтобы казаться глупой, когда это полезно.
— В таком случае, — выпалил Ма в полном недоумении, — чего Китери хочет от моей дочери?